Рисунок передавал огромную решительность, нет, агрессивность, гнев, волю… всё это и многое другое… было запечатлено в этом тёмном, звёздном взгляде, так что я невольно отпрянул и уронил рисунок, как будто обжёг об него пальцы.

— Это не я! — сорвалось с моих губ.

Она взяла рисунок, легонько провела по нему кончиками пальцев и положила обратно на стол изображением вниз.

— Нет, это ты, — произнесла она. — Ты не всегда такой. Но достаточно часто, — она подняла на меня взгляд.

— Так ты выглядел, когда вырезал на палубе корабля круг и объяснял лейтенанту, что там появится демон, если он не сделает то, что ты ему приказал. Он тебе поверил.

Она посмотрела мне в глаза. — Я поверила тебе. Кроме того, я верю, что именно это и случилось бы, если бы они не выполнили твои указания.

Я решительно покачал головой.

— Этого не может быть. Я имею в виду, что я так выгляжу. И демонов не существует, я лишь рассчитывал на их суеверие, — я коснулся пальцем обратной стороны рисунка. — Ты нарисовала меня так, будто я сам один из этих демонов.

— А вот эта картина похожа на Лиандру? — тихо спросила она, указывая на портрет моей любимой.

Я вздохнул, проводя пальцами по волосам.

— Да, ты знаешь, что это так. Ты отлично её уловила.

— Твой рисунок лучше. Именно так ты выглядел вчера ночью на корабле. По этой причине мы всё ещё живы. Ты убил некроманта на глазах солдат. Все поняли, что это некромант, мы все видели освобождённые души, солдаты племени Башни тоже были свидетелями. Может они и верны своему племени, но они тоже боятся наездников душ. То, как ты его победил, выглядело так легко.

При одном воспоминание моё сердце болезненно сжалось. Легко!

Она заметила мой взгляд и поняла.

— Так это выглядело, Хавальд. После того, как ты победил его, ты выпрямился и посмотрел на них именно так, как я нарисовала тебя здесь. Ты уже видел в этих землях такого высокого и крупного мужчину, как ты? Я имею в виду, если не считать северян.

— Янос ещё крупнее, — запротестовал я.

— Но он на голову ниже тебя. Представь, ночью человек — гигант — падает с неба, одетый в тёмную одежду, со звёздами в глазах, а в руке меч, лезвие которого подобно лунному свету. Он уничтожает одного из нечестивых, как будто это какой-то пустяк, а потом говорит лейтенанту, чтобы тот отдал пленницу. Тебе не интересно, почему он повиновался? — она покачала головой и всё ещё выглядела растерянной. — На корабле солдаты оказывали нам сопротивление только до того момента, пока хорошо тебя не разглядели… Затем всё закончилось, и они сдались.

— Должно быть это Искоренитель Душ, — медленно сказал я. — В последнее время я открылся ему больше. Это было необходимо прошлой ночью, так как некромант раздавил мне сердце. Я был вынужден убить матроса, потому что мне нужна была его жизнь, чтобы Искоренитель Душ исцелил его. Раньше я избегал жадности моего меча, сегодня… Иногда я в нём растворяюсь. Должно быть это был Искоренитель Душ.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Это возможно. Потому что обычно ты не такой.

— Серафина. Кем бы я ни был, но я точно не Джербил Конай, — безжалостно промолвил я. — Ты должна это понять! Он умер много столетий назад!

— Да, — просто сказала она. — Но что с того?

Я недоверчиво посмотрел на неё.

— Вспомни, что сказал слуга Сольтара. Если человек умрёт, он родится вновь, и те, кто его любит, узнают его.

— Это невозможно. Смотри, Хелис, я видел, как дух сержанта стоит передо мной. Если бы у нас была одна душа, тогда она существовала бы дважды, по крайней мере, в тот момент.

— Да. Это было бы удивительно, верно? Непостижимо и то, что могут понять только боги.

— Сарафина. Я не он.

— А я не Хелис. И всё-таки священник говорить, что это я.

— Серафина, послушай меня.

— Тссс, это ты послушай, — во второй раз за короткое время женщина приложила палец к моим губам. — Хавальд, носишь ли ты душу Джербила или нет — неважно. Ты любишь Лиандру, а не меня. Вот что важно. Посмотри на меня, что ты чувствуешь, когда меня видишь?

— Серафина…

— Ответь мне на этот вопрос. Или он такой сложный?

— Нет, — я сделал глубокий вдох. — Я вижу молодую женщину, которая мне очень нравится, которую я чту и уважаю. Я доверяю тебе до такой степени, что это для меня непривычно, и хотя мы знаем друг друга не так давно, я чувствую глубокую дружбу и привязанность к тебе. Но это не любовь. Это не то, что притягивает меня к Лиандре. Это не то всепоглощающее чувство, будто я сейчас умру… Я не могу описать лучше…

— Тебе и не надо, — перебила она меня тихим голосом. — Мне оно хорошо известно, это чувство. Ты пришёл сюда, чтобы сказать, что я не должна тебя любить, потому что нет надежды, что ты полюбишь меня в ответ, верно?

Я лишь кивнул.

Она снова перевернула рисунок того, кто не мог быть мной.

— Этого мужчину можно любить, Хавальд?

Я посмотрел на рисунок.

— Я действительно так выглядел? — спросил я и заметил, каким хриплым был мой голос.

Она кивнула.

— Тогда я рад, что Лиандра может его любить, — заметил я, вставая. Больше тут нечего сказать, только ещё одно. — Если бы я знал, что планирует эмира, этого бы не случилось.

— Я знаю, Хавальд. Мы друзья?

Теперь я удивлённо посмотрел на неё.

— Ты не слушала, Серафина?

— Да, — промолвила она. — Я просто хотела уточнить, правильно ли поняла.

— Серафина… прости, Хелис… я имел в виду всё, что сказал.

— Я надеялась на это.

Я повернулся, собираясь уйти.

— Хавальд?

Я обернулся.

— Разве ты не хотел спросить, пойду ли я с тобой, чтобы уничтожить Ночных Ястребов?

Я нахмурился.

— В этом доме вообще ничего нельзя скрыть?

Она рассмеялась.

— Нет можно, намного больше, чем ты думаешь, Хавальд. Но да, я пойду с тобой. Я вам понадоблюсь.

Наталия сказала тоже самое. Я взялся за ручку двери.

— Хавальд?

Я вздохнул. Она указала тонким пальцем на потолок. Там на каждой стене прямо под потолком, находилось по пять прямоугольных отверстий, шириной в две ладони. Когда в Газалабаде было жарко, а жарко было всегда, и дом нагревался, тогда эти отверстия давали горячему воздуху выход, так что в доме никогда не было душно.

Эти отверстия под потолком были в каждой комнате. Наши комнаты, а также комнаты Наталии и Серафины выходили во внутренний двор. С другой стороны коридора были ещё комнаты, расположенные у внешней стены, с маленькими и в большинстве случаев закрытыми окнами, прохладнее и темнее. Слева от комнаты Серафины находилась спальня Наталии, справа — комната Лиандры, затем следовала моя.

Армин был прав. Этот дом был звукопроницаемым. Больше, чем я думал.

Я посмотрел на вентиляционные отверстия.

— Почему я никогда ничего не слышу? — спросил я, всё ещё не веря в то, что не заметил их раньше.

— Могу поспорить, что ты слышал Яноша, когда он разговаривал с Зиглиндой или иногда Вароша. Или Армина.

Я кивнул.

— Да, конечно. Но я никогда не слышал вас.

— Мы, женщины, говорим друг с другом иначе. И иначе слушаем, — она встала, подошла ко мне, открыла дверь и мягко вытолкала в коридор. — Мне не стоит задерживать тебя дольше, — дружелюбно сказала она. — У тебя ещё много дел.

Я ошеломлённо стоял, уставившись на дверь. Услышав тихий смех, я обернулся. Там стоял Армин с ухмылкой на лице.

— Вы тоже сейчас чувствуете носовое кольцо, как у быка?

Дверь распахнулась, и Серафина высунула голову.

— Иногда бык только думает, что его ведут, на самом же деле он слепо спотыкается, — промолвила она с испепеляющим взглядом в сторону Армина. Она сверкнула взглядом на меня тоже, затем снова захлопнула дверь. Мы с Армином переглянулись.

— Мне нужно ещё кое-что сделать в городе, — мягко заметил я.

— О, — произнёс он. — Конечно. Тогда не стоит оттягивать. Написано: если откладывать проблему в долгий ящик, иногда тот может и переполниться.