• Абьюзеры процветают за счет создания неясности, включая неясность в отношении самой жестокости.

• У вас нет никаких отклонений или нарушений. Жестокость вашего партнера – это исключительно его собственная проблема.

– Кажется, его отношение ко мне всегда звучит как «ты мне должна».

– Ему всегда удается вывернуть все так, что я оказываюсь во всем виновата.

– Я начинаю задыхаться. Он пытается управлять моей жизнью.

– Кажется, что все вокруг думают, что он лучший парень на земле. Я бы хотела, чтобы они знали о той его стороне, с которой мне приходится жить.

– Он так часто говорит мне, что любит меня. Так почему он так со мной обращается?

Хроническое плохое обращение с людьми приводит к тому, что они начинают сомневаться сами в себе. Дети жестоких родителей знают, что что-то неправильно, но они предполагают, что плохи именно они. Сотрудники, руководимые жестоким начальником, большую часть времени испытывают ощущение, что они никудышные работники, что они должны быть сообразительнее и работать больше. Ребята, попавшие под всякого рода «дедовщину», чувствуют, что должны быть сильнее или меньше бояться вступать в драку.

Когда я работаю с женщиной, подвергшейся жестокому обращению, моей первой целью является помочь ей восстановить веру в себя. Сделать так, чтобы она снова могла полагаться на свое собственное восприятие, прислушиваться к своему внутреннему голосу. Вам не нужен «эксперт» по жестокости, чтобы рассказать вам о вашей жизни. То, что вам нужно прежде всего, – это ободрение и поддержка способности верить в собственную правоту.

Ваш партнер пытается игнорировать ваш жизненный опыт. Он хочет выдернуть ваше восприятие реальности из вашей головы и заменить его своим. Если кто-то много раз подобным образом покушается на вашу индивидуальность, естественно, что вы теряете ощущение равновесия. Но вы можете найти свой путь назад к устойчивости.

Жестокая личность создает целый сонм ложных представлений, чтобы заставить партнершу сомневаться в себе и завести ее в тупик. Избавившись от этих мифов, мы можем теперь посмотреть в корень его стиля жизни, напоминающего паровой каток. Я уверен, вы его узнаете.

Знания, которыми я делюсь с вами, я получил в первую очередь от самих женщин, подвергшихся жестокому обращению, – экспертов в области мужской жестокости. Другими учителями были мои клиенты, которые ведут нас к пониманию всякий раз, когда невзначай открывают свои истинные мотивы.

Однажды Гленн прибыл ко мне в состоянии гнева и не мог дождаться начала занятий. Там его прорвало:

«Хэрриет начала кричать на меня в пятницу днем и сказала, что собирается уйти от меня. Затем она уехала с сыном на все выходные. Она по-настоящему обидела меня. Поэтому я решил тоже ее обидеть, и я хотел найти что-то важное для нее, чтобы показать ей, каково это. Она работала неделю над бумагами для колледжа и собиралась подать их в понедельник. Она оставила их на шкафу, как нарочно. Так я разодрал их в клочки, затем я изрезал пачку фотографий, где мы втроем, и сложил все аккуратной стопкой на ее кровати, приготовив ей встречу. Я думаю, это ее чему-то научит».

Гленн был удивительно честен, вероятно, потому, что считал свои действия абсолютно оправданными. Он верил в свое право контролировать действия жены. Он ожидал, что его слово должно быть последним. И он не терпел неповиновения. Он считал, что вправе наказывать Хэрриет самым суровым способом, какой мог выдумать, если она предпринимала шаги, чтобы вернуть себе власть над собственной жизнью. Он гордо говорил о том, как «позволял» ей различные свободы, когда они были вместе, будто он был ее отцом и защищал свое право лишать ее привилегий.

Контроль имеет различные формы. Некоторые мои клиенты были исключительно контролирующими, настолько, что могли бы стать военачальниками. Рассел, например, пошел так далеко, что заставлял своих детей заниматься физкультурой каждое утро перед школой. Его жене не позволялось разговаривать ни с кем без его разрешения, а утром он отсылал ее переодеваться, если не одобрял ее выбора. За обедом он откидывался на спинку стула и, как ресторанный критик, комментировал достоинства и недостатки ее стряпни и периодически отправлял ее на кухню принести что-нибудь для детей, будто она была официанткой.

Стиль Рассела, однако, находится на одном конце диапазона контролирующего поведения. Большинство моих клиентов не пытались управлять всем, а предпочитали застолбить определенную площадь контроля. Один любой ценой готов был одержать победу в финансовой сфере, но совершенно не обращал внимания на одежду партнерши. Другой мог позволить жене спорить с ним по поводу детей, например, но если она отказывалась переключать телевизор, когда он этого хотел, – берегись! (Десятки моих клиентов швыряли и разбивали дистанционные пульты; телевидение надежно контролируется большинством жестоких мужчин.) Третий установил комендантский час для жены, четвертый позволял ей уходить и приходить, когда угодно, если она приготовит ему еду, постирает и т. д.

Контроль жестокого мужчины обычно распространяется на одну или несколько следующих сфер:

Близкие отношения предполагают непрерывный поток решений, которые необходимо принимать, конфликтных ситуаций, которые нужно урегулировать, вкусов и желаний, которые нужно балансировать. Кто будет убирать на кухне? Сколько времени проводить только вдвоем, а сколько – с друзьями? Как наши хобби и интересы вписываются в систему наших приоритетов? Как мы будем обрабатывать и разрешать раздражение и обиды? Какие правила мы введем для детей?

Но как трудно вести переговоры или искать компромисс с человеком, который действует в рамках следующих принципов (независимо от того, озвучивает он их или нет):

1. Спор может продолжаться лишь до тех пор, пока хватает моего терпения. Как только оно иссякнет, дискуссия заканчивается, и тогда тебе следует заткнуться.

2. Если проблема, над которой мы бьемся, важна для меня, я должен получить то, что хочу. Если ты не отступаешь, ты вредишь мне.

3. Я знаю, что лучше для тебя и для наших отношений. Если ты не соглашаешься со мной после того, как я четко объяснил, что правильно, ты ведешь себя глупо.

4. Если мой авторитет и контроль начинают слабеть, я вправе предпринять действия для восстановления власти моей воли, включая жестокость.

Последний пункт в этом списке больше всего отличает жестоких личностей от других людей: вероятно, любой из нас может скользнуть в чувства, подобные описанным в первых трех пунктах, но жестокая личность дает себе разрешение действовать на основе своих убеждений. В его случае вышеназванные утверждения – не чувства. Это сокровенные убеждения, которыми он руководствуется в своих действиях. Именно поэтому они ведут к подавляющему поведению.

Абьюзер часто считает своим правом контролировать партнершу: куда она идет, с кем общается, что носит и когда должна быть дома. Более того, он полагает, что она должна быть благодарна за любую свободу, которую он – на свое усмотрение – подарил ей. На консультативном занятии будет говорить что-то вроде: «Она вне себя от злости из-за одной гнусной девчонки, с которой я не позволяю общаться, в то время когда я разрешаю ей дружить с кем угодно». Он ожидает, что его партнерша даст ему медаль за великодушие, а не станет критиковать за угнетение. Он воспринимает себя в разумных пределах демократичным родителем – в отношении свой взрослой партнерши – и не хочет встречать сопротивления там, где, по его мнению, ему нужно быть твердым.

Иногда такой контроль осуществляется не с помощью криков и грубых приказаний, а путем бесконечных претензий, изматывающих женщину. Жестокий мужчина, например, может постоянно отпускать негативные замечания в отношении одной из подруг партнерши, так что они постепенно перестают встречаться, чтобы лишний раз не капали на мозги. Партнерша даже может в конце концов поверить, что это было ее собственное решение, не заметив, как абьюзер подспудно внушил ей его.