— Я вас звал, — сказал Люк укоризненно.
— Прости, — вздохнул Бен. — Мы не можем приходить к живым по собственной прихоти. Только тогда, когда необходимо.
Конечно. Только когда необходимо.
— И сейчас?..
— Ты ведь и сам понимаешь — почему, не так ли?
Люк кивнул. Сел на поваленный ствол напротив Бена. Старая кора осыпалась трухой.
— «Палач».
— Чудовищное деяние… — вздохнул Бен. — Истинное проявление Темной Стороны.
— Вернутся… чудовища? — Они не казались чудовищами, те призраки корабля, но, возможно, пока?..
Бен помолчал. Качнул головой.
— Дело не в этом, Люк. Попытка обмануть смерть противоестественна. Он пытается переписать историю, отменить свою ошибку, но это — ложный путь. Следует смириться и отпустить потери, а не пытаться сломать законы природы лишь потому, что случилась несправедливость. Ты должен его остановить.
Люк потер лоб. «Отменить свою ошибку», — подумал он.
Свою.
— Дарт Вейдер пытается вернуться в мир живых, — продолжал Бен. — Темная сторона твоего отца, отринутая им. Этого нельзя допустить. Ты стал истинным джедаем, Люк, ты куда больший джедай, чем твой отец. Останови его. Никто не сможет, только ты.
Люк медленно выдохнул. Сцепил руки на колене. Бен говорил именно то, что он так хотел услышать. Почему же ему так…
— Почему отец не пришел ко мне сам? — спросил он.
Вокруг шелестел совсем новый лес, под ногами умирал старый. Пахло перегнивающей листвой, землей, юными листьями. Слова призрака казались пустыми. Дребезжащими пустыми банками из просроченного пайка.
— Не все призраки могут прийти к живым.
— Он смог. Тогда. Почему не сейчас?
— Люк, — улыбнулся Бен, — я не знаю. Я пришел предупредить тебя об опасности. Ты должен остановить грядущее зло.
Пустые, просроченные слова. Люк закрыл глаза.
— Уходи, — сказал он.
***
Он провел ночь на Эндоре. Лежал на спине, смотрел на звезды. Не мог спать, все ждал — хоть чего-нибудь. И незадолго до рассвета позвал — хотя звать и было нельзя.
Когда в светлеющем небе проступил треугольный силуэт, из леса казавшийся рисунком на облаках, он не удивился.
***
На этот раз «Палач» был совсем материален. Пустой док заполнили СИДы, дроиды что-то ремонтировали в углах, едва слышно гудела система вентиляции. Барахлила одна из ламп в коридоре.
Люк смотрел на эту лампу, наверное, с минуту. Закружилась голова, он оперся о стену. Зажмурился, глубоко дыша.
Мимо него прошли двое, обратили внимание, но не сбавили шага. Люк вздохнул, открыл глаза — и следил за спинами в серых мундирах, пока офицеры не скрылись за поворотом. Живые, совсем настоящие люди шли обедать.
Люк вздохнул. Он точно знал, куда ему нужно. Там было темно — как, наверное, ослепительно темно в черной дыре в центре Галактики. Его ждали — а он так и не решил, ни что делать, ни что говорить.
Джедаю следовало говорить то, во что он верит. Но во что верил он сам? На самом деле?..
…Он ожидал, что его приведут на мостик, но остановился перед серой дверью. Совсем обычной — только пустой. Без таблички, без кода. Она отворилась от прикосновения — в темную каюту. Обычную комнату, с открытой медицинской капсулой посредине. Он ожидал провала в космос — так темна и холодна была здесь Сила.
Знакомо темна и холодна.
— Ты все же пришел. — В капсуле угадывался знакомый силуэт. — Я рад, что ты пришел.
«Рад», — одними губами повторил Люк. Подошел ближе.
Вейдер сидел в капсуле, опустив голову. Без шлема — Люк видел шрамы на белой коже. Человек — не сгусток тьмы. Человек… Стоило приблизиться, и Вейдер распрямился. Блеснула углами маска. Будто улыбнулась.
— Спрашивай, сын.
— Я видел моего отца на Эндоре. Моего джедая-отца.
Люк подошел вплотную, встал перед сидящим Вейдером. Достаточно было только протянуть руку, чтоб коснуться черного доспеха. Маски. Он не двигался.
— И ты, джедай, поверишь тому, что я скажу?
— Проверь. — Люк сглотнул. Тени за Вейдером были куда глубже, чем полагалось… И стоять так близко было зябко — будто не человек сидел перед ним, а глыба льда.
— Я хотел, чтобы ты ушел с Эндора в покое и не сожалея.
Люк застыл. Помолчал, осознавая.
— Ты… соврал? Мне? Ты притворился джедаем?.. Но…
Та светлая спокойная улыбка — она тоже была ложью?
— Ты хотел для меня Света, — сказал Вейдер. — Это невозможно. Но я хотел света для тебя, и это потребовало совсем немногого…
Он поднял руки и начал уже снимать маску, когда Люк наконец-то отмер и перехватил его в середине движения.
— Ты же умрешь! — вырвалось само собой.
И услышал смешок.
— Я уже мертв, сын. Это ничего не изменит. Мне просто хочется смотреть на тебя без преграды.
У него было то же лицо, какое Люк помнил. Ясные глаза. Теплая улыбка. Только кожа щеки была ледяной. Люк вздрогнул, коснувшись ее.
— Это ведь ненадолго, — сказал он. — Ты возвращаешься. Я хотел… Мне следует отговорить тебя.
— Нет. — Отец чуть качнул головой, не отпуская его взгляда. — Я не перестану, не отступлюсь. И — нет, я не возвращаюсь. Никто не может самовольно выйти из Силы в мир живых.
— Но «Палач»?..
Вейдер усмехнулся.
— Выпихнуть других в мир живых, тем не менее, можно. Это очень темная сторона Силы, не обманывайся на мой счет. Я должен им, им всем.
— Всем двумстам тысячам?
— На самом деле, куда большему количеству, но на всех меня не хватит.
Люк тряхнул головой. Ему хотелось улыбнуться в ответ. Спросить еще что-то. Обнять отца, несмотря на холод. Ведь призрака не обнимешь, а тут…
Незаданный важный вопрос горчил на языке, не давался, не вспоминался. Совсем простой вопрос. Простой.
— Когда все закончится, — сказал Вейдер, — тебе опять останется мое тело. Издержки ритуала, к сожалению. Я тебя очень прошу, не устраивай могилу на планете. Никогда на планете не хотел.
Люка передернуло. И он все же упал на колени, наклонился вперед, ткнулся головой в мерзлую пластину доспеха. Тяжелые ладони легли ему на плечи.
Он не сможет хоронить его снова. Только не снова. Пожалуйста. Даже зная, что смерти нет…
Смерти — нет?
— Какова цена этого ритуала? — задал Люк тот самый простой вопрос. И оглаживавшие ему спину ладони замерли.
— Отец? — Люк попытался отстраниться, но его прижали ближе. До боли стиснули плечи.
— Недолго осталось, — проговорил Вейдер тихо. — Останься со мной.
Платой за жизнь — за его, Люка, жизнь, — была жизнь. А платой за жизни и души двухсот тысяч человек?..
— Останови ритуал. Остановись. Пожалуйста. Отец, я…
— Так будет лучше.
Что — будет? То, что отца больше — не будет? Не будет нигде, и даже в Силе не будет? Для кого — так будет лучше?
Для джедаев?
Постепенно уходил обнимавший его холод. Теплел воздух каюты.
Нет, думал Люк. И держался за холод, Силой ловил отступающую Темноту. Нет, нет, нет.
Я удержу тебя.
Если это означает, что я не джедай — неважно. Если Сила требует, чтобы ты умер окончательно — я откажусь от Силы.
Я удержу тебя здесь, удержу тебя со мной. Ты сказал — нельзя самовольно выйти к живым, но если живой зовет тебя, то ведь — можно. Должно быть можно. Я зову тебя, слышишь?
Энакин Скайуокер, Дарт Вейдер, останься со мной.
Отец, останься со мной.
Останься.
