— Хватит! — рявкнул он, сам не понимая до конца, чего же именно «хватит». Всего. Особенно истерик. — Пойду найду Пита. Он успокоится, и все будет нормально.

Открыл дверь — и замер. За порогом начинался мраморный коридор с обугленными портретами на потрескавшихся стенах. От почернелых прямоугольников в черных рамах воняло гарью. На портрете слева от двери оставались различимы только глаз и рука. Глаз двигался.

Сириуса передернуло, он захлопнул дверь. И закашлялся.

Все же, наверное, лучше дышать гарью, чем разложением. Открыл дверь снова — и уставился на пустые стены совершенно обычного коридора.

Пикси нас сожри, вот зачем он подпирал двери. Вот зачем.

— Что случилось? — Обеспокоенный голос Луни немного привел Сириуса в себя. Голова кружиться перестала хотя бы.

— Если закрывать дверь, то комнаты за ней меняются.

— Как — меняются?

— Да вот так.

Он закрыл дверь, открыл. Но коридор не изменился. Или ему так казалось.

— Тьфу. Но ты же видишь, Хвост убежал совсем не туда. Ты как думаешь, он выбрался?

— Конечно, — кивнул Ремус. Продолжил успокаивающе: — Мы же недалеко ушли, и проход в гобелен за нами не закрылся, и двери между мы не трогали…

Хорошо, если он выбрался. Что он выбрался, поправил себя Сириус. Вот как выходить нам — непонятно. Того самого пути назад уже нет. Ну и ладно. Отыщем новый!

— Весьма интересно, — Ремус повысил голос. — Это значит, Эванс не обязательно было попадать именно сюда. Она могла сюда вообще не дойти.

— Не дойти? — переспросил Джеймс после паузы. — Почему? Как?..

Когда ему объяснили, он потер руками лицо.

— Как хорошо… Конечно, она жива. Иначе и быть не может. Никак не может!

— Но мы должны знать точно, — глухо проговорил Сопливус. — Мы должны.

И Джеймс кивнул.

— Я спущусь вниз и посмотрю. С фонарем.

— Это мой фонарь, — Сопливус прижал его к груди.

— Тогда лезь сам! — Сириусу очень хотелось зарычать. Нашел время. Нашел место! — Не полезешь?

Сопливус побелел еще больше. В желтизну.

— Тогда не спорь! У кого веревка?

— Мы брали веревку?

— У меня, — сказал Луни.

— И у меня, — негромко произнес Сопливус. — У меня хорошая. Маггловская, тонкая.

Устыдился, что ли, раз сам предлагает?

— Давай, если тонкая, — сказал Джеймс.

Настолько тонкой веревки Сириус до того не видел. Казалось, она из шелка.

Джеймс обвязался ею, и Ремус спустил его вниз. К штырям.

— Не трогай ничего! — заорал ему Сириус, внезапно вспомнив о сущей мелочи: трупном яде.

Джеймс кивнул. Помахал им рукой.

Они с Ремусом стояли у обрыва, наблюдали, как конус света обшаривает немаленькую комнату, слушали жужжание ручки фонаря. Сопливус рядом грыз костяшки пальцев, завесившись патлами. И перестал, только когда Джеймс вышел к ним и покачал головой.

Сириус перевел дух.

— Ее тут нет, — сказал Джеймс, когда Сириус и Луни подняли его наверх — и тут же отбежали, зажимая носы. Разило от Сохатого так, что глаза слезились. — Но много кто есть. Уже скелеты. Скелеты как-то… проще. А это — трофей.

Он бросил на пол сумку профессора.

— Я же сказал — не брать! — разозлился Сириус.

— Я через платок. Как можно было оставить, а вдруг там карта? Я попытался заклинанием призвать, но там внутри вообще ничего не действует.

Только спустя десяток очищающих сумку стало возможно взять в руки, а к Джеймсу — подойти, не рискуя вывернуться наизнанку.

Но карты в сумке не оказалось. Они нашли пустой дневник, зелья — восстанавливающие, заживляющие и — перечное. Профессор Уайт боялся простудиться, надо же…

— Пойдемте отсюда, — сказал Джеймс. Свернул веревку, отдал ее Сопливусу. — А фонарь пусть будет у того, кто идет первым. Так удобнее, вдруг опять зона без магии?

Сопливус зыркнул на Джеймса злобно, но промолчал.

========== Глава 8. Снейп ==========

Когда они дошли до пустой квадратной комнаты с тремя стенами-решетками, Поттер скомандовал привал. Оборотень вытащил маленькие свертки, увеличил в одеяла. Северус снял мантию, постелил на камень. Сел. Холодно и жестко, одеяло было бы намного удобнее… Ноги гудели, спину ломило.

Позади были длинные каменные ходы. Комната с обвалившимся полом — им пришлось идти по страшно узкому карнизу вдоль стены. Коридор с жуткими закопченными портретами, приведший Блэка в непонятный восторг.

— Надо записывать, куда мы идем и что прошли, — сказал Блэк. Он жевал яблоко. Северус сглотнул слюну. Он взял сухари и сыр, но пока еще мог терпеть голод. Лучше подождать. Кто знает, сколько им еще ходить…

— Бредовая мысль, — сказал он. — Зачем?

— Карту сделаем, идиот! — взмахнул огрызком Блэк. — Комнат же здесь не тысячи! И они как-то друг с другом связаны, должна быть закономерность. Вот мы ее и найдем.

Закономерности Северус никакой не заметил. Что не означало ее отсутствия: в Зельях ее, например, почти никто не замечал, даже на Слизерине, а Северус не понимал, как им удавалось не видеть очевидного. Не хотелось самому походить на тупиц-одноклассников.

— Допустим, — сказал он осторожно. — Но как это записывать? Бумаги же не хватит.

— Изобретем чего-нибудь. — Блэк щелчком отправил огрызок через ближайшую решетку. — Животных же как-то описывают кратко, почему комнаты нельзя?

— А ты знаешь архитектурные термины, Блэк? — поднял бровь Северус.

— Неудивительно, почему у тебя по Уходу такой позор, Сириус, — одновременно с ним хмыкнул оборотень. — На двух страницах — это кратко? Ты заглядывал дальше оглавления?

— А зачем дальше-то заглядывать? — пожал плечами Блэк. — Там все равно фигня написана. Снейп, термины я учил, представь себе. Но… э…

— Забыл, — ухмыльнулся Поттер. — Зачем ты их учил вообще, кстати?

— Аристократическое, дракон его задери, воспитание, — закатил глаза Блэк. — Музыка и изящные искусства. У музыки со мной не сложилось, так матушка решила: архитектура будет в самый раз. Тьфу.

Аристократическое воспитание Северуса ограничилось латынью. По монографиям зелий и Темных чар. Эйлин сначала увлеклась его обучением, потом охладела, но к Хогвартсу читать он худо-бедно мог. Словарь его оказался весьма странен и создал Северусу репутацию Знающего Темные Чары, так что на первом курсе трогать его опасались. А потом он сообразил, как пробраться в Запретную Секцию, и подучился. И оправдывал репутацию с лихвой.

— Алхимики в древности использовали коды, — сказал Северус. — Для ингредиентов. Можно что-то тут придумать…

— Запутаемся в значках, — мотнул головой Поттер.

— Не, не. — Блэк ухмыльнулся. — В этом есть смысл… Самому не верится, что это говорю. Не зазнайся, Сопливус!

Северус дернул плечом и отвернулся.

— Смотри, — продолжил Блэк, — вот у нас комната, квадратная. Значит, рисуем квадрат.

— Три решетки, — подхватил Поттер. — Значит, решетка и «три». Пол каменный, серый.

— Сланец, — сказал оборотень. — А решетки — колдовское железо.

Ага, ему точно положено отлично разбираться в решетках. Северус не видел, чем железо в них особо колдовское. Тем, что ржавчины нет?

— И как это записывать? — озадачился Блэк.

— Придумаем что-нибудь!

Северус завернулся в мантию и улегся на пол, подложив сумку под голову. Пусть обсуждают. Ему-то какое дело. Он слушал их спор о символе для сланца — боку было жестко и холодно, ноги вяло грызла боль — и думал, что никогда не заснет.

***

— …Эй, вставай. Твоя очередь дежурить!

Северус вскинулся и чуть не заорал. Рука затекла. Перед глазами плыла муть — и нависала рожа Поттера в ореоле Люмоса.

— Д-дежурить?

— Твоя очередь, — повторил Поттер. — Давай. Бери одеяло, свети Люмос. Держи тетрадь. За решетками комнаты…

Поттер зевнул. Во весь рот, с подвыванием.

— …меняются. Записывай, если новые будут. Ну, шевелись, я доспать хочу. Поднимешь всех через два часа.

Северус сел. Рядом сопели темные коконы. Он сам не заметил, как закутался в поданное одеяло. Его начинало уже колотить, бок заледенел. Засветил огонь, положил фонарь рядом. Поттер кивнул. Вытащил откуда-то еще одно одеяло, лег под бок вроде бы к Блэку. Все затихло.