В тот раз с Чертороя мы уезжали с каким-то чувством, что более, менее избежали настоящей опасности. Мы целы, собаки тоже, не считая побитого Амура, хотя тот, судя по его виду, уже все забыл. Ружьё поломанное, но жить будет. Больше с этим парнем, папа никогда не ездил, непроверенный человек на охоте лишний, может это правда только были наши суеверия. Но с Чертороем мы на время завязали и переключились на местность возле села Погребы.

Муська появилась у нас не случайно. Все мое детство я слушала рассказы мамы о печальной участи подопытных животных, которые десятками погибали ради науки и долгожданного эликсира от рака. Это были крысы, мыши и морские свинки. Вначале животным прививали рак, а потом на них испытывали лекарства от этого рака. Чтоб эксперимент был достоверным, руководство научного института, где работала мама, требовало от своих сотрудников, обычно такая честь доставалась лаборантам, в конце эксперимента  живьем отрезать огромными ножницами головы крыс и морских свинок. И так десятками. Поэтому я не пошла ни в биологи, ни в врачи, как вся моя семья. Чтоб спасти хоть одну жизнь, уговорила маму принести с работы маленькую морскую свинку. Это на самом деле, само по себе, было огромным мне одолжением.Так как у нас уже проживали пять собак в квартире и морская свинка вписывалась в эту картину еле-еле.

Муська оказалась на редкость общительной и прожорливой. Мы ее поселили в туалете на подоконнике, в клетке. На этом же подоконнике проживало огромное количество цветочных горшков,  с разными зеленым вьющимися и не цветущими растениями. Это ж был не простой подоконник, а подоконник в старом дореволюционном доме. Поэтому – длинный и широкий. Муськина клетка стояла там, как в джунглях.

Муське подстилкой служила сорванная трава, которая потом у неё высыхала и превращалась в отличную перину. Мама ей давала морковку и листья капусты,  ну а моя зона ответственности, как раз была трава, не просто трава, а большой пучок травы каждый день. Если я долго гуляла после школы во дворе, забывала пару дней нарывать травы, а мама, наработавшись, забывала нарезать морковки и капусты, то бедная Муська съедала всю свою травяную подстилку и оголялся пол клетки, вместе с продуктами жизнедеятельности морской свинки.

Вы спросите – как можно было забыть про морскую свинку если клетка с ней в туалете? Просто! У меня школа, продленка и двор до ужина. У мамы работа очень далеко от дома, до шести. Когда, мы наконец-то являлись домой, а дверь в квартиру открывалась с ужасающим скрипом и закрывалась с грохотом, так как была так же стара как и сам дом. То Муська, услышав звук открывающейся двери, начинала так громко квикать: “Кви, Кви!”. Это в  переводе означало: “А я! Вы про меня забыли!”. Не переставала квикать пока мы к ней не заходили в туалет. Как всегда у этой маленькой обжоры все было пусто. Она квикала не переставая, пока мы что-то ей не приносили поесть.

Я с Муськой регулярно выходила на прогулку во двор, чтоб моя голосистая любимица могла попастись на траве вдоволь. Конечно, поводка у свинки не было и мы с подружками на поляне образовывали круг или квадрат, в середину пускали Муську и смотрели, чтоб она не прорвалась дальше, не убежала в свободное плавание по двору. А та, так и норовила выскочить из круга и скрыться в высокой, нескошенной траве. Девочки, хоть и стояли начеку, но если Муська начинала вырываться на волю с их стороны, никогда ее не ловили. Начинали верещать. Я кидалась  свинке наперерез, хватала за загривок или лапу и тащила домой. На этом выпас Муськи заканчивался.

Однажды, мои родители разменяли большую старую несуразную квартиру в дореволюционном доме, и мы с Муськой и пятью, на тот момент собаками, оказались в хрущевке, где хоть и было три комнаты, но места  раза в три-четыре меньше. Это происходило летом, и клетку с Муськой определили на балконе, от собак подальше, они вмиг бы сбросили клетку и выгрызли Муську оттуда. Что собственно и произошло на балконе, кто-то клетку перевернул и Муська, слава Богу, скрылась в завалах старых вещей на балконе. Так, она бедная прожила целую неделю без еды воды, молча, что для неё было вообще не характерно. Но потом сдалась и вышла на кухню. Слабо проквикав: “Кви, Кви! Травы! Воды!”.

Родители без меня рассудили, что будет лучше отдать ее знакомому молодому парню Артуру, который с большим удовольствием забрал Муську, по его рассказам, она дожила до глубокой старости в сытости и почете.

Лада была прекрасна! Как с точки зрения собаки, так и с точки зрения человека. Она была очень красивой лайкой. Крупная, яркого окраса черная спина и кремовые лапы, грудь. С глазами такой красоты, что смотришь и не веришь, что это глаза собаки, а не прекрасной женщины. Большие, миндалевидные, как с подводкой, карие с длинными черными, загнутыми ресницами. Характером – властная, независимая, хитрая. Она была любимицей папы и плодом моей ненависти, так как являлась корнем всех моих злоключений в детстве. Лада была единственной собакой, которую принимала и уважала моя чистоплотная еврейская прабабушка Маша. Лайка приходила к бабушке в комнату, садилась перед её креслом. Бабушка гладила Ладу и приговаривала: “Красавица, умница”.

Лада была дочкой нашей первой лайки Яны, серой, крупной, сибирской лайки. Появилась Лада на свет весной еще с тремя сестрами и это, наверное, был самый красивый помёт, из всех мной виденных. Все щенки были такими пушистыми и ладными. Прямо не верилось, что они настоящие. Я маленькой, выносила их во двор поиграть и показать подругам.

Ладу папа продал, но когда от него на охоте сбежала Яна, по объявлениям Яны, нашлась Лада, которая в свою очередь тоже сбежала. Вечером к нам в дверь постучался мужчина и на поводке держал Ладу. Мне было жаль Яну, она была подругой моего, можно сказать младенчества: катала меня на санках и на  спине. Однажды, наверное года в два, а Яне пару месяцев, летом на даче, мы с ней пошли путешествовать далеко, куда глаза глядят. Вышли с участка, пока мама с папой были заняты, потом дальше по дороге, за ворота дачного кооператива и вдоль забора дошли к озеру, и потом через мостик к магазину, где на нас обратила внимание добрая женщина и привела  обратно к незадачливым молодым родителям, мама уже сильно плакала. Я даже не знаю, как добрая женщина поняла мой двухлетний лепет. Когда Яна потерялась мне стало грустно – ушла подруга моих игр. А Лада, совсем другая, гордая и независимая, она признавала только отца, и то не факт, что в начале так было. Вначале она вообще, была как кошка, сама по себе.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.