– Не могу больше! – выла она и переходила на прогулочный шаг.

– А богатый, глуповатый и щедрый как же? – напоминал Чабурадзе.

– Я и так красавица. Ты сам говорил! – делала слабую попытку к сопротивлению Дашка.

Чабурадзе проклинал свой длинный язык и проводил разъяснительную беседу:

– Хорошо, тогда разворачиваемся и идем обратно в кровать, заказываем пиццу и звоним Тубеленькому. Идет? Вот только скоро тебе платить за свою халупу в конце географии, подкрашивать блондинку, ехать в Париж, а у меня в этом промежуточном состоянии, извини, денег нет. Как выкручиваться будем? Или у «народного артиста» счет в швейцарском банке открыт?

Дашка вздыхала и набирала скорость. Денег у Тубеленького не было запрятано даже в банке из-под варенья…

Худела Дарья быстро. Сказывалась мамина хорошая наследственность, с которой долгие годы Дашка с переменным успехом боролась пирогами и выпивкой. После пробежки по плану значился контрастный душ. Даша знала, что проверить температуру воды Григорий-призрак не может и, используя актерские навыки сериала «Четверо снизу», картинно повизгивала под горячей струей. Вскоре Чабурадзе фишку просек и в наказание исключил из дневного меню дольку шоколада, служившую Дарье единственной отдушиной. Дашка исправилась. В общем, девочкой она была толковой и с небольшим «подпиныванием» к цели двигалась четко. Хотя, конечно, случались и казусы. Например. Последние имеющиеся в наличии двести баксов Дашка спустила на бикини-дизайн, причем сто пятьдесят из них ушли на пошловатую бабочку из стразов Swarovski.

– Это еще зачем? Все равно никто не увидит, – возмутился Чабурадзе.

– Аркашу позову, – Дарья потянулась к телефону.

– Стоять! Лучше мне покажи, – остановил Григорий.

– А тебе зачем? Тебе же все равно? – изумилась Дашка.

– Ну, я полюбуюсь, ты похвастаешься, финансовая инвестиция хоть частично отобьется, необходимость в Тубеленьком отпадет. Deal?

Дашка состроила недовольную рожицу, но телефон отложила.

В другой раз Дарья сорвалась уже по-крупному. Ее некогда профессионально-содержанистая подруга, а ныне замужняя бизнес-вумен, так и не утратившая профессионально-содержанистых замашек, решила заняться обустройством Дашкиной личной жизни.

Эка-Екатерина заехала за Дашкой пораньше, чтобы успеть «заправиться» на дорожку.

– Эк, а может, не стоит никуда ехать? – покосившись на Григория, предприняла слабую попытку к отступлению Даша.

– Ты что, вечно так сидеть собралась? Нечего из себя принцепессу строить, когда денег даже на еду нет! Ты же стройная…

– Толстая, – перебил Чабурадзе.

– Женственная…

– Угловатая, – не сдавался Grigorio.

– Умная…

– Идиотка!

– Модель!

– Бывшая.

– Красавица!

– Не обольщайся!

К слову, бывшего владельца заводов, газет, пароходов обольстившаяся Дарья уже не слышала. Эка с возмущением поправила спадающее с мизинца обручальное кольцо и направилась к выходу. Дашка покорно засеменила за ней.

«Стоящего кавалера» искали в «Луче». Эка хлестала абсент и эротично отбрасывала волосы на спину. Дашка налегала на вино и строила рожи Григорию. Первые «клиенты» клюнули минут через десять. Дяденькам было далеко за сорок и выглядели они раз в двадцать более кавказскими, чем ютящийся сбоку Чабурадзе.

– Даш, бросай ты на хрен свою б… подружку, и поехали отсюда! Я их знаю, ничем хорошим это не кончится! – предупредил Григорий.

– Ревнуем? – хихикнула Даша и пропустила пожелания мимо ушей.

– Что будым пыть, красавицы? – пошли в наступление дядечки.

– Я, Гриш, чуть-чуть, ты не бойся! – прошептала Даша в сторону призрака и, обратившись к дядечкам, сделала заказ: – Бутылку бордо, градации Grand cru, урожай 99 года, мохито для разгона и бутылочку Cristal. Я это шампанское обожаю! – В представлении Дашки Cristal был лакмусовой бумажкой на «бациллу скупости».

– Ой, какие вы галантные! – восхитилась Эка. – Я тоже начну с Cristal, а потом абсент, абсент, абсент!

К окончанию первой бутылки «кавалер» успел пообещать Дашке съемки для рекламного плаката в Крокус Сити, работу на Boat Show, бесплатный шопинг в этом самом Крокусе и поездку в Италию. Дашка законченной дурой не была, но, покончив с Cristal, «благодетелю» почти поверила… Эка тем временем переложила обручальное кольцо в сумочку, на дно.

Убегали подружки через окно, темными переулками и извилистыми тропами, ломая шпильки и ловя проезжавшие мимо попутки.

В квартире, так и не протрезвевшая обессилевшая Дашка, не раздеваясь, рухнула на кровать. Чабурадзе с ней не разговаривал.

– Гриш, ну прости меня… – жалобно проскулила она.

– Спи! Утром поговорим.

– Гриш, а ты совсем-совсем не можешь? – медленно расстегивая единственную пуговицу на блузке, протянула Даша.

– С этого надо было начинать, когда ты ночью ко мне домой приезжала, – Григорий присел на краешек кровати и улыбнулся виновато и грустно. – Спи. Я правда не могу…

– Ты тогда просто ляг рядом, ок? А я представлю, что тебя можно обнять.

Чабурадзе осторожно примостился рядом. Засыпающая Дашка казалась расслабленной и нежной, и он впервые пожалел, что какие-то моменты нельзя вернуть.

Определенный дисбаланс в программу Григория вносили немногочисленные, но вездесущие Дашкины подруги. Тяжелее всего приходилось с Анжелой. Раз в неделю Анжелика брала у Лежакова «отгул» и уезжала к «родителям». В такие «походы» ее сопровождала Дарья. Барышни тусовались на дачах друзей, в ресторанах и караоке-барах. Алкоголь, как водится, лился рекой…

Первая и последняя совместная вылазка подруг, свидетелем которой стал Чабурадзе, проходила в загородном доме Дашкиной сестры и именовалась «девичником». В роли co-stars выступали: приглашенный стриптизер и самопригласившийся юноша-велосипед. Последний был тощ, высок и очкаст. Прозвище свое он получил с легкой руки Олигарха мечты и был принят в стройные ряды «девичника» за безобидность, неприметность и спонсорскую помощь в виде дополнительного алкоголя.

Когда-то с Велосипедом попытались перевстречаться почти все присутствующие на «девичнике» барышни. Отдаться не решился никто… Скуку собственного общества Велосипед компенсировал обещаниями пятичасовой сексуальной прелюдии и демонстрации невиданных доселе эротических услад. Девушки кивали и предпочитали верить ему на слово…

Последней с Велосипедом «провстречалась» Дашка. Она виртуозно лишила его трех зарплат, съездила к бывшему любовнику в Сочи и оплатила два месяца собственного проживания «в конце географии». Отделался горе-кавалер легким испугом, значительными, но компенсируемыми материальными потерями и стойкой уверенностью в собственной сексуальной непривлекательности. С этой уверенностью, слегка поникший, он и заявился на «девичник».

После первой бутылки Анжелика-Анжела признала себя нимфоманкой. После второй завалилась на пол с криком «Хочу мужика!» и уточнением «Любого!». После третьей позвонила Лежакову и заплетающимся языком сообщила, что выпила с мамой (к слову, благодаря Анжелиным вылазкам господин Лежаков уже давно считал ее семейство неблагополучным). Четвертая бутылка заставила Анжелику разрыдаться от любви к Лежакову. Пятая – обзвонить всех нынешних и бывших ухажеров с просьбой приехать. После шестой юноша-Велосипед узнал, что и его в этом мире могут хотеть…

Когда утомленная любовью Анжела с криком: «Про пять часов байка, но любовник хороший, может даже на голове!» – все же вернулась к подругам, Дашку переклинило.

– Я тоже хочу секса, – зашипела она, косясь на Григория.

– Потерпи! Вот выполнишь задание, найдем тебе богатого мужа, – попытался урезонить ее Чабурадзе.

– Хочу сейчас! – не сдавалась вдохновленная примером подруги Дарья. Григорий с опаской покосился на малолетнего стриптизера.

Дашка затребовала приватный танец. Оттащить Дашку от перепуганного танцора сестре удалось только с третьей попытки. Она боялась, что если дело дойдет до интима, то за секс с оголтелой девицей он затребует двойную плату. Еще она боялась, что, не удовлетворившись Велосипедом, нимфоманка Анжела тоже попросит стриптизера. Этого скромный бюджет «девичника» не предусматривал…