— Не торопись, — Дастин положил руки на свои колени и сжал их, — но ты должна что-то сделать, Хейли. Ты не можешь позволить ему уйти от того, что он сделал с тобой и твоей подругой.

Как только дождь утих, мы вернулись в дом. Я все еще дрожала, даже с одеялом на плечах. Виновата была не только погода. Во многом это было связано с теплом близости Дастина, которое смешивалось с холодом, что витал над моей жизнью и почти не позволял повернуть время, чтобы стать теми, кем мы были.

Мне было одновременно больно и лестно, что Дастин все еще так заботился обо мне. Я не могла с собой ничего поделать и начала сравнивать Джуда и Дастина – двух мужчин, которые изменили мою жизнь по-разному. Когда-то Джуд обещал защитить меня, уберечь от боли, но с того момента, как я вошла в его жизнь, он начал управлять моей. Он приказывал мне, пусть поначалу и с иллюзией мягкости, делать то, что он хотел. Превратил меня в женщину, которая вписывалась в его жизнь. Я предложила ему свою свободу в обмен на безопасность, а потом любовь. Свобода была высокой ценой, но я поняла это слишком поздно.

Дастин, с другой стороны, напоминал мне, каково это – принимать собственные решения, быть собой. Он напомнил мне, как дышать после того, как я так долго задерживала дыхание.

И все же, оставался вопрос: готова ли я снова позволить мужчине забрать частичку своего сердца после того, как все это закончится? В любом случае, сейчас было не время беспокоиться о прошлых или будущих отношениях. Начать новые отношения до того, как закончились другие, как раны не зажили, было последним из моих приоритетов. Сначала я должна была сделать то, что правильно для меня: снова научиться стоять на собственных ногах и вернуть свою жизнь.

***

Когда мы подошли к дому, Грейс как раз выходила из него. Была среда, и последние двадцать пять лет их брака они с Трэвисом ходили куда-нибудь вместе на обед или ужин. Она приготовила нам на обед картофельное пюре, жаркое и овощи, которые мы с Дастином ели молча.

После обеда Дастин оправился на селекторное совещание в свой кабинет, а я приняла горячий душ, чтобы согреться. Я натянула леггинсы и одну из футболок, которые принесла мне Грейс – белую с крошечными красными и розовыми стразами на груди.

Потом я присела на край кровати, гадая, что делать дальше. Я так и не пришла к какому-либо выводу, когда усталость охватила меня.

Я решила немного вздремнуть, но меня разбудил кошмар, который я не могла вспомнить, кроме того, что в нем был Джуд – его сердитые глаза, насмешка на лице, которую я когда-то находила неотразимой. Даже находясь в сознании, я чувствовала его присутствие вокруг себя так сильно, что начинала задыхаться. Инстинктивно и лихорадочно я обыскала кровать в поисках белой каллы и вздохнула с облегчением, когда ни одной не нашла.

Все еще тяжело дыша, я поплелась в ванную, и меня вырвало в унитаз. Сама мысль о нем, воспоминание о его одеколоне вызывали у меня тошноту. Я вымыла рот и плеснула в лицо теплой водой.

Спустившись вниз, я обнаружила Дастина на диване, одной рукой он держал «Нью-Йорк Таймс», а другой пил пиво. Должно быть, он только что принял душ: его волосы потемнели от влаги, на нем были другие джинсы и накрахмаленная белая футболка.

Он с улыбкой поднял голову.

— Хорошо поспала?

Я провела рукой по волосам.

— Не совсем. Мне приснился кошмар.

— О нем?

Он положил газету на соседнее сиденье и позвал меня рукой к себе.

Я кивнула и села рядом с ним, но не настолько близко, чтобы дотронуться. Я хотела, чтобы он обнял меня и притянул к себе. Мне хотелось вдохнуть его одеколон, почувствовать биение его сердца, но я не могла пересечь эту черту. Я слишком хорошо понимала, какая физическая и эмоциональная опасность могла возникнуть, если мы сблизимся достаточно сильно.

Я сцепила руки и уставилась в панорамное окно, наблюдая, как птица прыгала с ветки на ветку. Вдалеке виднелось стадо, и работник ранчо, которого Дастин нанял вчера, кормил золотистого цвета терьера, который благодарно вилял хвостом.

— Я приняла решение.

Я повернулась е нему. Его лицо просветлело от предвкушения, карие глаза заблестели.

— Это хорошо. Я здесь, чтобы помочь тебе всем, чем смогу.

Дастин повернулся так, что оказался лицом ко мне, наши колени соприкоснулись. Простое прикосновение вывело мои чувства из-под контроля, но я заставила себя сосредоточиться.

— Я хочу изменить свою личность и переехать в большой город... может быть, Нью-Йорк.

Дастин напрягся и откинулся на спинку. Он долго молчал. Единственным звуком было его дыхание.

— Я должна это сделать. Это единственный способ избавиться от него без того, чтобы он снова мне причинил боль. Пока я остаюсь собой, он найдет меня. Я знаю, что произойдет, — я сделала паузу. — Он убьет меня.

Дастин накрыл мои руки своими.

— Ты же знаешь, я этого не допущу. Я сделаю все, чтобы убедиться...

— Ты не сможешь защитить меня от Джуда. Он болен и опасен. Я не могу позволить ему причинить тебе боль. Мне просто нужно... пожалуйста. Просто помоги мне создать новую личность. Ты знаешь людей. Может, кто-нибудь знает, как... — мой голос растворился в воздухе.

— Не думаю, что это правильный подход, Хейли. Ты не можешь просто стереть себя с лица земли.

— Почему нет? Я уже почти мертва, — жар пополз по моей шее. — То, что я хочу сделать... это правильно. То, что нужно именно мне, — я сделала паузу и вдохнула. — На данный момент.

Дастин снова наклонился вперед и посмотрел мне прямо в глаза.

— Что если ему все-таки удастся найти тебя? Что тогда? Что если он не прекратит поиски?

Об этом я не подумала. У Джуда были ресурсы, чтобы получить необходимую ему информацию.

— Есть вероятность, что он не остановится, но искать меня под другим именем будет сложнее.

Он взял меня за руки.

— Милая, как долго ты собираешься бежать от Джуда?

— Столько, сколько потребуется. У меня нет выбора. Риск попасть в тюрьму, если я разоблачу его, слишком велик. Я не готова к этому.

— Почти невозможно подделать личность, не попав в неприятности. Ты боишься тюрьмы, но если пойдешь этим путем, то все равно можешь оказаться там.

Я отняла свои руки из его рук и лицом уткнулась в ладони. Я сломалась, когда пузырь боли внутри моего живота взорвался, и агония пронзила мое тело.

Дастин провел рукой по моей голове, шее и спине. Его прикосновение было теплым и успокаивающим, и через несколько минут мои рыдания утихли.

— Я не знаю, что еще делать, — посмотрела я на него, вытирая слезы со щек. — Я чувствую, будто каждое решение неверно, — мой голос сорвался. — Мне так страшно, Дастин. Я боюсь за себя. Я боюсь за тебя, если останусь здесь надолго.

Он притянул меня к себе и стал раскачивать взад-вперед.

— Не беспокойся обо мне. Я могу о себе позаботиться. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.

Я отстранилась и посмотрела ему в лицо, надежда трепетала в моей груди.

— Или... ты думаешь, он когда-нибудь отпустит меня? Думаешь, есть шанс?

Я знала ответ, но хотела услышать его от кого-нибудь другого.

Дастин покачал головой.

— После того, что ты мне о нем рассказала, после того, что он с тобой сделал, я так не думаю, милая, — он замолчал и заморгал. — Мои знакомые в Мэдисоне сказали, что он даже не сообщил о твоем исчезновении.

— Он этого не сделает. Хочет найти меня сам. И убить без чьего-либо вмешательства.

Я говорила так тихо, что едва слышала собственные слова.

— Есть еще кое-что, что тебе следует знать, — Дастин помолчал и похлопал по газете рядом с собой. С тех пор как я приехала на ранчо, я избегала читать газеты и журналы, боясь наткнуться на лицо Джуда. — Он продал весь свой бизнес.

Я проглотила комок в горле. Что это значило? Какая-то часть меня надеялась, что он боялся, что я пойду к копам, и планировал уехать из страны до того, как они доберутся до него, но я сомневалась в этом.