При упоминании дочерей Брина глаза Эми загорелись.

— Непременно. Они сейчас в таком веселом возрасте. И с ума будут сходить по кроликам.

Я никогда на самом деле не понимал ее отношений с двумя детьми, которых она родила для своего лучшего друга. По словам моих родителей, девчонки относились к моей сестре как к любимой тетушке. Мне всегда было интересно, что думает по этому поводу сама Эми. Учитывая разницу во времени между Новой Зеландией и США, в последние десять лет я, само собой, немного отдалился от большинства членов своей семьи, поэтому мне казалось, что еще рано задавать Эми такие серьезные вопросы. Может быть, со временем, когда мы восстановим более тесную связь, ей будет проще поделиться со мной, тяжело ли ей находиться рядом с детьми, которых она родила, не являясь при этом их родителем.

Когда я впервые услышал о ее желании стать суррогатной матерью для своего друга, то жутко испугался. Эми на два года младше меня, а значит, я по-прежнему считал ее маленькой и нуждающейся в защите. Как, черт побери, она могла желать выносить ребенка для кого-то другого, если еще не родила своего собственного?

В конце концов, как-то раз в выходные я встретил в Крайстчерче пару, которая рассказала мне о невероятном подарке, который преподнесла им их суррогатная мать, родив их первого ребенка. Они говорили о ней так, словно она была ангелом на земле, и я наконец начал понимать, что моя сестра не была импульсивной и наивной; Эми была щедрой и любящей. После этого я стал смотреть на вещи по-другому. Постепенно я преодолел легкую неприязнь, которую испытывал к ее другу Брин, и старался напомнить себе, что не могу даже начать оценивать ситуацию, находясь за тысячи миль.

Но теперь я был здесь. И с нетерпением ждал, когда же наконец начну следующую главу своей жизни.

Мама наклонилась над столом и сжала руку Эми.

— Родная, каким сайтом пользовался Брин, когда купил тот старый телескоп для девочек? Думаю, Харви захочет что-то подобное. Его дом идеально подходит для наблюдения за звездами.

— «Сердцем к сердцу». Это приложение для знакомств, но сейчас там размещают также частные объявления и всякое такое. Ты сможешь поставить фильтр Маунт-Эллери или Атланта, но будешь удивлен, насколько активна местная группа.

Мама щелкнула пальцами.

— Точно. Я знала, что там было что-то про сердце. Можешь также поискать комод для продажи и, может, диван-кровать или что-то подобное для лофта.

После ужина мы вернулись в дом моих родителей, и я быстро ускользнул в комнату для гостей, где собирался провести последнюю ночь перед переездом. Я загрузил приложение «Сердцем к сердцу» и начал просматривать объявления.

Я не наткнулся ни на комод, ни на диван-кровать, зато нашел себе занятие на следующие несколько дней.

Хотя я испытал разочарование, что мне не придется строить клетки для кроликов, проектирование и строительство домика на дереве с нуля казалось еще более увлекательным занятием.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

БРИН

Когда полуразвалившийся грузовик загрохотал по подъездной дорожке, я запаниковал. Что если человек, которого я нанял, окажется маньяком-убийцей? Или гомофобом? Или ... или любителем «Пепси»? Меня аж передернуло.

«Мне стоило задать ему больше вопросов во время нашей онлайн переписки».

Бросившись к телефону, я быстро отправил Эми сообщение.

Я: Если не свяжусь с тобой через час, значит меня убил психопат-любитель «Пепси», который ненавидит гнев.

Я заметил опечатку только когда нажал кнопку «Отправить». Да и фиг с ним.

Через пару секунд пришел ответ.

Эми: Это как в тот раз, когда ты не спал тридцать три часа подряд, пытаясь найти ошибку в своем коде, и начал жаловаться на людей, которые любят минимализм?

Я: Нет. Просто ... Этот парень тут ради дела. И возможно собирается убить меня. Хотя ... я и правда ненавижу людей, которые любят минимализм. Это не изменилось.

Эми: Какое дело? И зачем ему убивать тебя? Знаешь, что? Забудь. У меня клиенты.

Я судорожно вздохнул, засунул телефон обратно в карман и, воспользовавшись мгновением, мысленно повторил горячие клавиши экстренного вызова на клавиатуре мобильного.

Затем выглянул из окна, словно любопытная старушка, шпионящая за соседями. Как только водительская дверь открылась, из грузовика выскочил мужчина и скрылся за деревьями, растущими вдоль подъездной дорожки.

— О-и-ё! — взвизгнул я и отшатнулся назад, наткнувшись на подлокотник дивана и чуть не свалившись на него. Этот мужчина вовсе не человек, он — оборотень.

«Постой».

Я снова глянул в окно, и в этот момент большой, накачанный парень вылез из грузовика и протянул руку к своему другу оборотню. Только, это существо оказалось больше похоже на волка, чем на оборотня. Собака. Человек и его собака.

«Пора прекращать читать Стивена Кинга по ночам».

Я прищурился. Да это даже не волк, а немецкая овчарка. Банально.

Но этот человек... Ух ты. Сам этот человек выглядел так... как мог бы выглядеть маньяк-убийца, если бы он был очень симпатичным и любил сюсюкаться со своей собакой. Он был одет в старую фланелевую рубашку с оторванными рукавами и джинсы, которые выглядели так, будто многие годы с любовью обтягивали тело парня.

«Счастливчики, мать твою».

Парень наклонился вперед и нежно взял собаку за морду, какое-то время разговаривая с ней, а потом жестом «я слежу за тобой» указал между собой и собакой.

Это было чертовски мило, и вызвало у меня легкое головокружение, отчего я почувствовал себя по-глупому виноватым. Последние пару лет я провел, вспоминая другого большого накаченного парня, поэтому, казалось, что я его вроде как предавал, пуская слюни по этому мужчине.

«Мне нужно полечить голову».

Не отрывая взгляда от сцены, развернувшийся на подъездной дорожке, я потянулся за телефоном.

Я: Не волнуйся. Даже если он убийца, думаю, мне будет очень приятно умереть. Скажи детям, что папочка их любил.

Парень приближался к дому, и каждый его шаг отдавался в моем сердце словно удар электрошокером. К тому времени, как он позвонил в дверь, у меня перехватило дыхание.

Такими темпами мой голос будет похож на писк мышки, вдохнувшей гелий. Поэтому по пути к двери я попрактиковался в приветствии.

— А, привет, — произнес я так низко, как только мог.

Мой пес поднял голову и вздохнул, прежде чем снова опустил ее на переднюю лапу. Вот тебе и сторожевой зверь. Арахис был бесполезен.

— Привет. Меня зовут Брин Хьюз. Приятно познакомиться с твоим донельзя прекрасным лицом.

Нет. Это тоже звучало ненормально.

— Я — Брин, — попытался я еще раз. — Но ты можешь называть меня... своим. — Слава богу я остановил себя до того, как произнес «Гроар-р-р» и выпустил когти, как делает кошка. Снова раздался звонок.

Взявшись за ручку, я распахнул дверь. По другую сторону порога стоял мужчина, намного выше меня и гораздо красивее всего, что я когда-либо видел, и такой накаченный, будто только что покинул соревнования лесорубов.

И тут вдруг он показался мне настолько знакомым, что мой мозг полностью отказал.

— Хмгм.

Его темные брови приподнялись в знак узнавания.

— Нгм-хм-м.

Уголки его полных сексуальных губ приподнялись. Я заметил тоненький белый шрам над верхней губой, указывающий на то, что парень вероятно родился с волчьей пастью. Мне так захотелось прикусить этот шрам и провести по нему кончиком языка.

— Это ты.

Я замер как вкопанный. Этот мужчина, который... который являлся мне в снах в течение примерно восьмисот с чем-то ночей подряд, стоял на моем крыльце.

Знал ли он, что был моим парнем?

Мой гость прочистил горло.

— Я приехал по поводу домика на дереве. Я не ошибся адресом?

Я не мог вымолвить ни слова, поэтому кивнул, как идиот, в конце концов заставив себя сказать что-нибудь членораздельное. Арахис закатил глаза, но все равно встал, сделав вид, будто его действительно волновала защита дома.