– Ты знаешь, сколько времени займет отрихтовать ее? – перестал смеяться Толстяк.

– Отрихтуешь! – не сомневался Молль.

– Литр! – отрезал Толстяк.

– И «Момент»! – ткнул пальцем Молль в чуть початый тюбик клея, лежащий на столе.

Толстяк скорчил рожу типа «ну что с вами делать», нехотя отсчитал деньги, вручил «Момент», и мы удалились. Взяв в ларьке пакеты и спирт, добежали до дома. Выпили. Разлили клей по пакетам. Проигрыватель «Юность», пластинка «Транснадежность». «Цветы-ы-ы-ы на огороде», – зашаманил из дребезжащего динамика Петр Мамонов. И запрыгали вокруг меня карлики в красных колпаках по маковому полю, открывая тайные люки землянок моего подсознания. После того как начинаешь отходить от глюков и понимаешь, что химические пары все перекачаны натренированными легкими из подсохшей резинообразной массы в мозг, после безуспешных попыток вытащить из пакета еще чуть-чуть кайфа, наступает тоскливая опустошенность от чего-то ускользнувшего, не до конца понятого. Как будто смотрел захватывающий сон, и вот уже близко самое главное… И тут тебя грубо треплют за плечо! Вот и сидишь пустой, не желая понимать окружающую реальность. А потом начинаешь с надеждой искать, не осталось ли у кого-нибудь волшебного вещества, и если есть, то выпрашиваешь, воруешь или просто нагло отнимаешь. Сколько раз мы дрались из-за этого! Кончилось! Только мы успели пропустить по полстаканчика, в дверь позвонили. Чинарик и брат! Помурыжив, легонько побив, менты их отпустили, пообещав в следующий раз покалечить. Пожурив за приконченный клей, брат угостил нас таблетками, которые они с Чином возле метро выпросили в долг у знакомого барыги. Выпили спирту. Потянуло гулять. Шатаясь и гогоча, вывалились на улицу. Жара стояла в помощь нашему состоянию. Шлялись из угла в угол микрорайона. Иногда к кому-то заходили, что-нибудь выклянчивая. С кем-то дрались, отнимая деньги. Потом разделились, поделив остатки теплого спирта. Брат с Чином прорвались в метро, куда-то в центр. А я потащил пьяного в хлам Молля домой. Кинул его на кровать, выпил чуть-чуть и задремал под очень громкого НОМа – «У меня в черепной коробке тараканы, жуки и пробки. Как-то пробки выпали вниз, по одежде жуки разбрелись!» Разбудил звонок. Звонил телефон. Спотыкаясь, добрел до аппарата.

– Але!

– Здравствуйте. Это Сергей Гребнев? – спросил мужской голос.

– Да.

– Это из медвытрезвителя вас беспокоят. Тут ваш брат находится с другом. Он сказал, что вы можете заплатить штраф за них и забрать их отсюда. Поторопитесь, а то у них тут проблемы сейчас начнутся – больно буйные!

– А где вы находитесь? – Я тут же подтянулся, осознав, что должен выручить брата.

Записывая адрес, совершенно не понимал, где это. Но это было неважно, я был убежден в легкости операции по спасению брата.

– Поторопитесь! – прозвучало на прощание как угроза.

Надо было спешить. Выпил.

– Молль, вставай! Свинью с Чином срочно спасать надо! – орал я ему в ухо.

Бесполезно. Крутил нос. Он лишь только мычал. Единственное, чего я добился, это один полуоткрытый глаз.

– Саша, спирт будешь? – предложил я ласково.

Это подействовало. Глаз открылся полностью, выкатившийся из черепа зрачок грозно уставился на меня.

– Бу-у-у-у! – он попытался сесть.

Я налил. Он выпил, как воду, и открыл второй глаз.

– Молль, надо Свинью из вытрезвителя забрать! – объяснил я причину пробуждения.

– Помоги! – попросил Молль, и я помог ему встать.

На ногах он держался плохо, поэтому мне пришлось взвалить его на себя. На улице было темно. Людей не наблюдалось. На подходах к метро, на углу нашего дома, из темноты выплыли две фигуры.

– Стоять!

Чувствуя наживу, лежащую в карманах шатающихся тел, только и ждущую, чтобы ее оттуда извлекли, к нам приблизились уверенной походкой два мента. Чтоб меня! Один из них был утренний. Он тоже узнал меня, рожу его перекорежило от отвращения.

– Опять ты, сученыш! Куда собрался? – схватил он меня крепко за плечо.

– Понимаете, у меня брат в отрезвитель попал. Надо срочно забрать, мне звонили! – стал объяснять я.

Язык предательски заплетался. Мент несильно ударил меня по голове.

– Ты че, ебанутый! Вас самих туда надо! – Он поперхнулся, он не мог говорить, был слишком взбешен.

– Не, мы нормально, тихонько, на метро.

– Какое метро! Два часа ночи! Иди домой! И это говно с собой тащи! – орал он.

– А может, забрать их? – строго сказал второй мент, приподняв голову Молля за волосы.

– Да ну их на хуй! – брезгливо поморщился первый. – Они уже были у нас с утра.

Тут Молль открыл глаза, оттолкнулся от меня и принял почти вертикальное положение, тряхнул гривой грязных волос и, зарычав, ткнул мента в грудь.

– Ах ты, сука! – удивился второй мент и ударил Молля в лицо.

Одновременно первый зарядил Моллю ногой в живот. Молль хрустнул чем-то, охнул и рухнул.

– Заебали! – сказал второй и двинул мне кулаком в ухо.

– Все, все! Уходим! – взмолился я, пытаясь поднять товарища.

– Быстро, урод! Щас заберем! – и ускорил меня казенным сапогом пониже спины.

Я с трудом опять взвалил на себя хрипящее тело и, насколько это было возможно, поторопился.

– Бегом! – командовали они хором.

Пройдя несколько метров, я затащил Молля в тень и прислонил его к дереву.

– Саша, что же делать, надо спасать пацанов! – Я был в панике.

Удары правоохранителей пошли Моллю на пользу.

– Пойдем тачку поймаем, – заговорил он, правда, не открывая глаз.

– Какую тачку, у нас денег нет! – сокрушался я.

– Тогда давай угоним! – уверенно предложил он.

Идея мне понравилась сразу. Я представил, как это по-товарищески, даже героически! Для спасения брата, рискуя, угнать машину! К тому же я знал, что Молль в этом деле мастер. Машины он угонял часто просто покататься. Угонял, естественно, наши советские ведра, так как проще. Любимая марка у него была «инвалидка» – двухместная железная коробка с полностью ручным управлением, предназначенная бедным безногим калекам. Угловатая и слишком громкая, но маневренная. Как-то угнав такую, прикрепив ручками за уши к своей роже пакет с «Моментом», Молль катался ночью по дворам. В одном из дворов лоб в лоб чуть не столкнулся с козелком. Менты выскочили разъяренные. Молль по газам. Они за ним. «Инвалидка» прорвалась между домов, впритирочку между столбиков. Козелку пришлось ехать в объезд. Молль тачку бросил и в кусты. Долго еще сидел там, глюки на ментах ловил, наблюдая, как они клянутся матом небесам найти и казнить его, ублюдка, бегая вокруг испуганной «инвалидки».

– Какую ты можешь угнать? – спросил я, оглядывая припаркованные во дворе машины.

Молль с трудом поднял голову, открыл один глаз, огляделся вокруг и безальтернативно ткнул пальцем в белый старенький жигуленок. Автомобиль стоял напротив опорного пункта милиции. Хотя окна были там черны и безжизненны, все равно было как-то стремно.

– А другую никак? – с надеждой поинтересовался я.

Не поднимая головы, он помотал ею отрицательно. «Ну конечно, маэстро хренов!» – поворчал я мысленно и потащил тело поближе к жертве, посадил рядом с кустами черемухи.

– Как открыть? – Я был профан в этом деле.

– Разбей лобовое! – выдал простое, как его сознание, решение Молль.

– Сам, бля, бей! – возмутился я, уже порядком уставший от хотя и веселого, но слишком громкого звона разбивающегося стекла.

– Не могу! – и в подтверждение завалился набок, с глухим шлепком закопав пьяную рожу в чахлой траве газона.

Черт! Пришлось проявлять смекалку. Походил вокруг, нашел газету. Вместо воды использовал собственную мочу. Молодые почки работали по приказу. Прилепил газету на боковое стекло со стороны водителя. Перед тем как разбить, растолкал носатого.

– Если открою, заведешь?

– Заеду! – заколыхались у морды травинки.

«За еду заведет», – посмеялся я мысленно. Вдруг услышал чьи-то шаги. Шел прохожий. Я упал в кусты рядом с колымагой. Подождал, пока прохожий стал неслышным, и треснул тихо кирпичом. Кусочки стекла осыпались, шурша уже ненужной материей. Запихнул с трудом угонщика Молля на водительское. Сам сел рядом.