— Иначе она умрет на наших глазах, — услышал он ответ жены.
— Нагрей воды, здесь ещё должны лежать несколько бутылок, а в жаровне тлеют угли. Возьмёшь небольшой тазик для мытья рук на верхней полке над сиденьем, там же найдешь несколько полотенец и большое покрывало, в которое мы сможем завернуть новорожденного, — начала распоряжаться Сандерс, и, когда муж кинулся исполнять просьбу, Элла наклонилась к стонущей от боли леди Никандрэ и тихонько произнесла: — Ваша Светлость, мы с вами сейчас должны работать вместе одной командой. Если я буду говорить вам «Ты» простите за дерзость, пожалуйста, но мы с Андрэ здесь с вами одни, и будем пытаться сделать всё, чтобы спасти вашу жизнь и вашего малыша!
— Ничего страшного, милая. Ты со мной уже десять лет, и можешь спокойно говорить «Ты», только спаси моего сына, Элла! — вскрикнула от боли Тьяна.
— Я сделаю все возможное для этого, леди! — ответила девушка.
Тем временем Андрэ сделал всё, как велела жена. Мужчина достал необходимые вещи, и Элла, взяв Никандрэ за руку, крикнула: «Тужься!» Тьяна вскрикнула от боли, но подчинилась мягко отданному приказу. Ей было очень больно. Кровь залила все сидение под ней, и пропитала собой его ещё больше. За окошком кареты разразилась самая настоящая буря: гром гремел каждую минуту, ослепительно сверкала молния, почти выжигая сквозь окошко дверцы, которое забыли зашторить, глаза роженицы и её спутникам. Дождь лил сплошным потоком воды.
— Тьяна, только не теряй сознание. Твой малыш умрет, если ты не будешь ему помогать! — ласково говорила Сандерс черноволосой эльфийке, держа ее за руку, и со страхом в глазах посмотрела на мужа, стоявшего рядом с ними, дрожа как от озноба.
— Андрэ, ребёнок не может выйти наружу! Я боюсь мы его потеряем…
— Я сам боюсь, Элла. Ведь сутки назад мы находились на постоялом дворе, а теперь госпожа рожает посреди леса. Герцог теперь меня убьет, и правильно сделает! И ведь я сам виноват, — тихо говорил Андрэ.
— Ты не мог знать, что начнётся ураган, — в зелёных глазах служанки застыл неподдельный ужас. Руки оказались полностью перепачканы багровой жидкостью и, наконец, наружу показалась левая ножка ребенка, но потом новорожденный снова застыл на месте. У измученной и уставшей эльфийки не хватало сил вытолкать из себя малыша. — Мне нужно протолкнуть руки в ваше лоно, госпожа, чтобы слегка подтолкнуть ребенка, — сказала Элла, и дождавшись лёгкого кивка головой осторожно просунула ладони между бедер эльфийки. Тьяна жутко закричала от боли, но Элла продолжала работать руками, которые окрасились теплой кровью. Минут через пятнадцать Сандерс удалось направить ребенка наружу.
— Элла, я больше не могу! Умираю… — шептала брюнетка.
— Нужно потерпеть, моя госпожа, ваш сын уже идёт! — ласково ответила девушка, держа герцогиню за руку. — Господи, Андрэ, она сейчас может умереть, а я не знаю, что делать! — по щекам Эллы потекли крупные горячие слёзы.
— Элла, не реви. Слезами делу не поможешь. Отойди, я сам попробую! — Сандерс, отодвинув жену назад, наклонился над телом эльфийки, и со всей силы потянул малыша за левую ножку. Раздался лёгкий хруст. Никандрэ застонала от боли, затем поднатужилась, и её громкий крик огласил округу. Наконец новорожденный вышел наружу и раздался тихий звук детского плача.
— Ты что наделал, Андрэ? Мне кажется — ты что-то сломал малышу! — с ужасом посмотрела на него, обрезая пуповину, жена, когда герцогиня уснула и обтирая маленького ребенка смоченным в теплой воде куском ткани.
— Я не хотел сделать ему плохо, Элла, а просто помочь госпоже… — в серых глазах молодого кучера застыл испуг.
— Ты слышал хруст? После разберемся с этим, а сейчас некогда, — ответила служанка. Супруги переговаривались шепотом, боясь разбудить роженицу.
— Элла, мой ребенок! Он родился? — леди Никандрэ вдруг открыла глаза и молодые люди тотчас прекратили разговор.
— Андрэ, возьми пожалуйста ребенка. Осторожно, мне нужно обмыть госпожу, — велела Элла мужу, аккуратно обтерев маленького герцога смоченным в теплой воде полотенцем и завернув его в покрывало. — Все хорошо, госпожа, у вас сын. Он такой красивый. Вы получите его позже, а сейчас мне нужно вас чуть-чуть обмыть, пока вода совсем не остыла. Потом я останусь с вами, а Андрэ найдет дом, где мы сможем переночевать. Сегодня поездка невозможна: колесо сломано, а малыш и вы должны отдохнуть! — сказала верная служанка. Она очень боялась гнева грозного лорда Никандрэ. Когда герцог узнает, что карета, внутри которой ехала его жена, перевернулась — сойдёт с ума от ужаса. Геннад Дмитрос Никандрэ и так их еле терпел ради супруги, а тут такое! Элла увидела, что Тьяна снова заснула.
— Я пойду, попрошусь на постой на неделю или две. Точнее, я уже договорился, но нужно найти в чем вас перевезти туда, а ты останешься здесь с госпожой и младенцем, — услышала Тьяна сквозь дрёму, в которую погрузилась после тяжёлых родов, а Элла рассеяно кивнула головой, думая о своем.
То, что Андрэ что-то сделал мальчику — очевидно. Девушка слышала, как хрустнула кость, и теперь поняла: им нужно бежать из замка, как только они довезут госпожу до дома. Через некоторое время леди Тьяна открыла глаза: все тело болело, горло саднило от криков, и женщина с трудом повернула голову осматриваясь вокруг. Она лежала на сидении кареты, а рядом с ней, в ногах, сидела служанка. Ее сын лежал на руках Эллы тихонько плача. Он жмурил синие ласковые глазки, на голове у него рос маленький черный пушок, крошечные пальчики на руках и ногах, личико чуть сморщилось от горького плача. Служанка честно пыталась укачать малыша, но тот не успокаивался.
— Тише, маленький, маме нужно отдохнуть. Она очень устала и ей нужно поспать, а мы с тобой давай попьём теплой водички и попробуем заснуть! — нежно говорила Сандерс, прижимая ребенка к груди и давая ему в ротик смоченный тёплой водой кусок тряпки.
— Элла, дай мне, пожалуйста, сына. Я попытаюсь его накормить! — сказала леди Никандрэ. — Андрэ ещё не вернулся?
— Нет, но надеюсь скоро придет. Госпожа, я тут нашла немного еды, которую мы брали в дорогу. Вам нужно поесть, — ответила девушка, передавая ей маленького герцога.
— Держите своего сыночка, а я подогрею еду на углях, — улыбнулась Элла.
— Иди ко мне, сынок! Здравствуй. Меня зовут Тьяна. Я твоя мама и очень сильно люблю тебя, Анастас! — сказала герцогиня, трепетно прижимая сынишку к себе. — Поскольку твоего папы здесь нет — я сама дам тебе имя, — улыбнулась молодая мать.
По правилам имя ребенку давал при рождении отец, но Геннад находился далеко отсюда, и эльфийка, хотя и понимала, что поступает неправильно, всё-таки решилась назвать мальчика…
— Анастас. Тебя зовут Анастас, что значит «Воскрешение»! Элла, пожалуйста, помоги мне сесть. Нужно приложить Его светлость к груди первый раз в жизни.
Мать улыбнулась, гладя мягкие волоски на головке сына. Затем Никандрэ отдала наследника на руки служанке и приподнявшись, снова взяла сына на руки и дала ему левую грудь. Малыш начал жадно сосать, причмокивая губками, а Тьяна смотрела на него и нежно улыбалась. Сандерс тем временем подала разогретые продукты, но роженица съела чуть-чуть, отдав остальное Элле, которая, как и Тьяна, не ела ничего с самого утра. Вскоре вернулся кучер, взявший в деревне у одного из жителей простую, но чистую телегу с конем, и быстро привязав к телеге своих двух военных, осторожно взял на руки ребенка, пока Элла помогала герцогине переодеться в чистую одежду. Слуги помогли госпоже залезть внутрь телеги и взобрались сами. Андрэ отдал малыша на руки матери и вскочил на место кучера.
Дождь уже перестал лить. На чистом лазурном небе, сквозь небольшие облака и яркую радугу светило летнее солнце. Ветер качал зелёные кроны деревьев и душистую траву с цветами по обочине дороги. Малыш лежал на руках мамы, но не спал, а смотрел вверх на проплывающие облака и слушал шепот ветра, запутавшегося в густой листве. Потом поймал осторожный взгляд на себе Эллы, втайне от герцогини смотревшей на него с испугом, так как служанка понимала, что как только они окажутся в Ромии и герцог узнает, что Андрэ совершил преступление — не только перевернув карету, но и навредив здоровью наследника, то в лучшем случае — выгонит их из королевства, а в худшем — убьёт на месте. Анастас улыбнулся беззубым ротиком и перевёл взгляд на маму: это оказалась очень красивая высокая черноволосая женщина с ласковыми синими глазами. Только на её щеках почему-то блестела вода. Она сидела на качавшемся из стороны в сторону дереве, издававшем при движении скрипящие звуки, смотрела на него и улыбалась. Потом дала вкусного молочка и мальчик крепко заснул.
