Борислава замерла. Кажется, судя по закрытым глазам и безмятежному выражению лица, парень спал.

Борислава замерла. Кажется, судя по закрытым глазам и безмятежному выражению лица, парень спал.

Снежинкина шагнула ближе. Снег не шевелился.

Со своего места Борислава могла рассмотреть лицо почти незнакомца. Парень был красив. Даже при наличии небольшой бороды. Аккуратной такой. Но она ему шла удивительным образом. Снежинкина не любила бородатых мужчин, они всегда ассоциировались у нее с бомжами или стариками. А здесь смотрелось очень даже мило.

Нос у Снега был прямым, без всяких мужественных переломов на переносице, которые бы указывали на боевой характер парня.

Взгляд Бориславы скользнул по гладко зачесанным назад волосам. Странно было видеть еще и хвостик у парня. Ранее она не менее скептично относилась и к длинным волосам у мужчин. Можно ведь нормально остричь волосы у любого парикмахера.

Прикусив нижнюю губу, Борислава приблизилась непозволительно близко. Ведомая любопытством, протянула руку и коснулась небольшой бороды. Дыхание опалило ее ладонь, и Буся отдернула руку.

Снег все еще спал, а Снежинкина вздохнула. А потом и вовсе присела около парня, который странным образом не вызывал у нее страха. К тому же, был очень симпатичным. Даже красивым.

Борислава очень хотела есть, но не решилась разбудить Снега. Так и сидела рядышком тихо, словно мышка. И ей ничего не оставалось, только рассматривать парня, сидящего рядом, а потом и обстановку.

Звезды тем временем сместились. Буся никогда не разбиралась в созвездиях. Для нее все эти яркие блестящие точки на небе были одинаковыми. Но вот луну она не могла не заметить. Вернее, месяц, висящий в самом центре потолка. И он сдвинулся.

Борислава сначала решила, что все еще спит. Ну какой может быть движущийся месяц в помещении? Но нет, ущипнув себя за руку, Буся поняла: не спит. А потолок в комнате был точной копией небосвода.

Борислава сидела, запрокинув голову и наблюдая за движением редких туч на потолке, и не заметила, как зеркальный пол тоже начал меняться. И если раньше он отражал только саму комнату, то сейчас подернулся дымкой, а в самом центре, как раз в том месте, где светила с потолка луна — пошли круги, словно по воде.

Воздух в комнате стал словно наэлектризован. Буся поджала ноги, забралась на лавку. И, на всякий случай, прижалась к Снегу. А потом и вовсе, когда из центральной точки зеркального отражения месяца на полу повалил густой черный дым, схватила Яна за руку.

Снежинкина не была истеричной особой, но ей стало не по себе от этого черного и густого, точно кисель, дыма.

А Снег уже не спал. Одним стремительным движением парень поднялся на ноги. Шагнул к центру комнаты. И присев на одно колено, приложил ладонь почерневшему от дыма зеркалу.

Буся видела, как плечи парня напряглись, голова склонилась. Распахнув глаза, девушка в ужасе наблюдала, как черные тени ползут по глади зеркала и струятся, точно змеи, по ладоням, пробираясь к локтям.

Снежинкина видела, как Ян встал на оба колена. Видела, что ему безумно сложно сопротивляться невидимой силе. Противостоять ей. Но он не отводил рук.

Борислава чувствовала, что должна что-то делать. Не замирать в бездействии. А помочь этому странному парню из семьи Морозов. Пусть это и казалось ей полным бредом.

Но Снежинкина не знала, как именно помочь.

Туман все выше поднимался по рукам Снега. А в голове Буси не появилось ни единой здравой идеи. Позвать на помощь? Закричать? Сбегать на улицу? Да она даже сомневалась, ведет ли та единственная дверь, через которую выходил Снег, во двор, а не в другой мир.

Широкая спина парня покрылась тонкими черными нитями, они словно пеленали его в кокон. И Бориславе захотелось разорвать эти нити руками. Слишком неестественно они смотрелись поверх белоснежного свитера парня.

Отбросив сомнения, Снежинкина бесшумно шагнула по зеркальному полу. Ближе к Снегу. Еще ближе. Пока практически не коснулась своими коленями его спины. Парень уже сгорбился. Словно тьма утягивала его за собой.

— Ну, уж нет! — решительно произнесла Борислава и схватила Снега за белоснежный свитер.

Темные нити, точно змеи, зашипели, отпрянули. Снежинкина с удивлением взглянула на свои ладони. Хмыкнула. Что ж, об этом она подумает потом, после. Когда спасет Снега.

Буся не очень понимала, как поступить дальше. Просто обняла парня со спины. И, на всякий случай, прикрыла глаза. Чтобы не было так страшно.

Какое-то время тишину комнаты нарушало только змеиное шипение, треск, точно от горящих дров, а потом полная тишина.

С закрытыми глазами Борислава продолжала висеть на спине парня, точно обезьянка. Ей было очень тепло, а еще уютно. Кажется, она даже не собиралась извиняться за такой произвол.

Снег расслабил плечи, поник, почти упал на пол. Снежинкина лениво продолжала висеть в прежнем положении. Только руки крепче обвила вокруг шеи парня, чтобы не свалиться на холодный пол. Голову устало опустила на его плечо.

Она слышала, как дыхание Яна из прерывистого приходит в норму. Горячая ладонь легла на ее запястье. Снежинкина лениво подумала, что вот сейчас он нахамит ей.

Но Снег молчал. Вторую руку завел за спину, перехватывая болтающееся на его спине тело девчонки. Кажется, будь у нее силы, она бы рассмеялась комичности ситуации. Крупный парень сидит на полу, а на его горбу висит полураздетая девица.

— Дурочка, — пробормотал Снег, придерживая рукой свою ношу. — Сил у тебя и без того почти нет. Все отдала. Дурная.

Снежинкина не хотела спорить. Не могла. Глаза закрывались от навалившейся усталости. Она уже не могла двигать ни рукой, ни ногой. Даже говорить не хотелось.

Она не сопротивлялась, когда Снег перетянул ее к себе на колени. Прижал к себе. Мозги Буси расплавились и превратились в тот самый кисель, что еще минуту назад появился в комнате. Только не в черный, а в розовый с розовыми сердечками.

Кажется, мозгу Буси начинает нравиться этот грубиян.

Они сидели на полу, когда по комнате пронеслись звуки шагов и голоса. Снежинкина лениво приоткрыла веки. Снег держал ее в руках. Смотрел на нее своими голубыми, словно небо, глазами.

Кто-то попытался помочь Снежинкиной подняться. Чьи-то руки прикоснулись к ней. Но она крепче, из последних сил, вцепилась в белоснежный свитер парня.

— Я сам! — тихо, но твердо выдохнул Снег.

Борислава опустила голову на его плечо. Комната наполнялась звуками. А потом и ароматами еды. Кажется, в этот раз она поест. Значит, падать в обморок — отменяется.

Снег был бледным, как… снег. Борислава заметила даже сквозь щетину, насколько бледной стала его кожа. И, кажется, лицо осунулось, а под глазами появились темные круги.

Вероятнее всего, она и сама выглядела измученной, поскольку мама Снега суетилась вокруг нее, намереваясь едва ли не с ложки кормить. На коврике в углу сопел Моцарт, а Заза устроилась у него под боком.

Дед в это время хмурился, сидя во главе стола.

— Так, значит, да? — бормотал он, перебирая свою седую бороду пальцами. — Переходить надумала? И так скоро! И не сидится же ей дома!

— Меня как бы без спроса увели, — пробормотала Борислава, оправдываясь, восприняв слова Деда в свой адрес.

— Не ты, Бусина, — пояснил Снег тихо, так, что слышала его только девушка. — Наш враг.

Снежинкина повернула голову, пристально всмотрелась в лицо парня, сидящего с ней бок-о-бок. Она понимала, что самым бессовестным образом липнет к нему, к его бедру своим, но не может отодвинуться, точно невидимая сила все еще держит их, соединяет друг с другом.

— И кто же «наш враг»? — Снежинкина, не заботясь о правилах этикета, подперла рукой тяжелую и немного сонную голову, понимая, что после сытного ужина, или, наверное, раннего завтрака, вот-вот уснет.