— Твою мать! — выругалась я, повернувшись в сторону довольного отца. — Физика — не твое.

— Зато весело, — отмахнулся архангел, щелкая зажигалкой. — Я прирожденный Альберт Эйнштейн!

— Скорее Мария Склодовская-Кюри, — отпарировала я, на что папаня показал мне язык. — Люси Склодовская-Кюри. Так лучше.

— Сейчас сделаю так, что ты останешься дома под замком! — пригрозил Люцифер. — А вообще, солнце, ну не получается у тебя иронизировать. Иронизирование — дисциплина, которую не преподают в ваших университетах или колледжах. Ты знаешь, Ли, ирония делает человека глубже, масштабнее, открывает ему путь к спасению на более высоком уровне.

— Спасибо за философскую лекцию, мой пернатый Сократ, — съязвила я. — Лучше скажи, как я тебе?

— В платье тебе определенно лучше, чем в джинсах и в этих твоих кофтах с Микки-Маусами и Злыми Птицами, — заметил отец, задорно добавляя: — А лучше вообще без платья!

— Папа!

— Да?

— Ты в своем репертуаре!

— Бинго! — Падший архангел немного посерьезнел, предупреждая меня: — А если серьёзно, будь осторожна, дочь. О планах Кроули я не знаю, и опасно все это. Конечно, рядом Дагон, и ты сама далеко не промах, но все же. Я как любящий папашка должен тебя предупредить. И травку не употребляй. Даже если сильно хочется: твоя любимая марихуана под запретом. Кстати, а кто будет твоим сопровождающим? Или ты туда идешь сама? Ну, обычно на такие вечеринки ходят с особями противоположного пола…

— Я пойду с Моникой! — бросила я, не желая признаваться отцу о том, кто на самом деле мой кавалер.

Конечно, у меня с Бальтазаром отношения и все такое, и когда-то я должна буду рассказать обо всем Люциферу, но ведь кто сказал, что делать это нужно прямо здесь и сейчас?.. Я прекрасно осознаю, что правда раскроется — рано или поздно, мы ведь не сможем играть вечно в тайную любовь?.. Я невольно вспомнила старую встречу отца и Бальтазара на моём дне рождения. И она не была столь радостной. А потом папа миленько назвал его хитрой жопой. Затем в памяти вспыхнул монолог Князя Ада, в котором она твёрдо и уверенно заявила, что Дьявол не одобрит мою привязанность к Бальтазару. Он его по стене размажет, если узнает. Заставит жариться на раскалённых углях. Но мне абсолютно всё равно на мнение папика. Я люблю ангела и буду с ним!

— С Моникой? — недоверчиво переспросил отец, прерывая мои размышления. — Ну, хорошо. Только если у этой Моники ничего между ног не висит.

— Я все поняла, дорогой папочка. И про ноги, и про член. Так что, платье норм?

Архангел усмехнулся и покачал головой.

А я осмотрела себя. Действительно, шелковое нежно-зеленое, украшенное небольшим пояском, не длинное и не пышное, оно идеально подходило к моим голубым глазам и даже умудрялось скрывать вечную бледность. Удивительно, насколько у Князя Ада был хороший вкус. Она знала, что выбирать, и мне даже не стоило ей напоминать, насколько я не любила пышные платья в стиле дам девятнадцатого века.

— Всё я собралась. Скоро Дагон придет. — Я надела поверх платья короткую, светло-зеленую махровую кофточку, поправила причёску, взяла с тумбочки сумочку-клатч, надела туфли на довольно приличном каблуке (Господи, хоть бы не убиться и спуститься нормально) и направилась на выход из комнаты. — Идешь?

— Иду.

— Папа, если тебе не сложно, пожалуйста, помоги мне спуститься вниз? Чтобы я не убилась в этих вот…

— И это ещё леди, — обреченно произнес Люцифер, придерживая меня. — Неуклюжий мамонт!

Да, нужно быть совсем слепым идиотом, чтобы не заметить, как «плавно» и «грациозно» я передвигаюсь в туфлях на каблуке. Беременный кузнечик нервно курит в стороне. Не зря я по телеку часто слышала, что, как только женщина надела каблуки — все, мозг уже занят поддержанием равновесия. Так во-о-о-т оно что!

***

— Ну вот где он? Уже прошло три с половиной часа. И телефон выключен — нет связи, — причитала я, теребя в руках смартфон.

Небольшое кафе под названием «Kozy Salon Urbain» расположенное в центре Пайк-Крика, было популярным местом для всяческих дружеских посиделок и встреч. Благодаря ненавязчивому светло-бежевому, даже кремовому интерьеру и вкуснейшей домашней кухне, кафе привлекало молодежь: школьников, студентов, влюбленных парочек, а также местную богему: художников, писателей и поэтов.

— Орели, выдохни. Ничего страшного не произошло. Ну задержался крылатый, ну с кем не бывает? — Дагон, смакуя «Мохито», разумеется алкогольный, пыталась меня успокоить, развлечь и развеять напряженную обстановку. — Платье не комкай. Конечно, у него ткань не мнется, и хоть на войну в нем иди, но все же… И кофту дорогостоящую не вздумай испачкать!

— Дагон, тебе легко говорить. Откровенно говоря, я тут переживаю за Бальтазара, а ты о платье говоришь?

— И волосы не трогай, — продолжала напутствовать Князь Ада. — Прическу испортишь! Ничего с твоим комком перьев не случится.

— Ещё одно слово… — Но пригрозить своей няньке я не успела.

В кафе быстрыми шагами вошел Бальтазар и направился к нашему столику. Одет он был все также: (даже не смотря на то, что сегодня он должен меня сопроводить на бал) серая футболка с большим вырезом, черный пиджак, такие же брюки, и живой взгляд голубых очей. Мне интересно, он когда-нибудь свой образ меняет?

— Прилетел твой мотылек, а ты переживала, — успокоительно сообщила желтоглазая. — У него крылья как у прокладки — надежные. Я сделала бесплатную рекламу прокладкам «Always».

— Почему ты задержался? Неужели…

— Нет! — отказал Бальтазар, догадываясь, о чём я хотела спросить. — С Люцифером не встречался, архистратиг не нашел. Твой отец и дядя здесь не причём. Просто было пару дел. Прошлое постучало в дверь, и нужно было уладить кое-что. Но теперь я твой от начала, и до конца. Целиком и полностью. Кстати, ты прекрасно выглядишь. Это платье тебе очень идет, любимая. Аж непривычно.

— Спасибо. Я рада, что тебе понравилось платье и аксессуары к нему.

— Мне и ты нравишься, Орели.

И Бальтазар, даже не обращая внимание на язвительные шутки и подколы Дагон, притянул меня к себе и горячо поцеловал. Я, разумеется, не сопротивлялась, и на глазах у подруги, а также у парочки студентиков, находящихся в это время в помещении, жадно впилась в его губы поцелуем. Ох, как же мне его не хватало всё это время. Хоть прошло всего три дня, но мне показалось, что вечность пролетела.

— Харе, голубки, — прервала нашу жаркую встречу Князь Ада и обратилась к нам: — Заканчивайте свои няшности и милости. Нам пора. И да, с причесочкой аккуратнее. А то её не хватит.

— Точно, — произнесла я, разрывая сладкий поцелуй. — Мы уже опоздали на четыре часа.

— Не беда, — безразлично ответил Бальтазар, махнув на происходящее рукой. — Секунда, и мы там.

— Хоть одна дельная мысль от него за сегодня, — одобрила Дагон, улыбаясь во весь рот.

***

Университетский парк в этот вечер, буквально, пестрил множеством разноцветных лампочек и причудливых гирлянд, которые были развешаны на сосны и хвойные деревья. Даже фонари, стоящие по обеим сторонам центральной аллеи, которые никогда в жизни не включались, и те сегодня ярко горели, освещая пространство всеми цветами радуги. На улице тоже было приятно, несмотря на то, что был уже конец октября. Воздух был прохладный, но не холодный и не противный. За счет хвои дышалось приятно и легко. Да уж… Это было даже странно, я насчет погоды, ведь осень в Дэлавере обычно омерзительная, хмурая и противная с проливными дождями и вечной грязью.

— Почему вы так поздно? — удивленно спросила Моника, когда я, Бальтазар и Дагон вошли в ворота парка. — Вы пропустили четыре часа нашей программы: посвящение в студенты перваков, выступление администрации, включая ректорат, а также поздравления мэра. Я, конечно, всё понимаю, но нельзя так.

— Леди, — Желтоглазая демон решила не церемониться с подругой и как можно поскорее избавиться от неё. В этом, кстати, я её поддержала, — идите веселиться! Я не думаю, что вам интересна причина нашего опоздания.