Спустя минут двадцать Пройс посмотрела на бутылку, которая уже была пустой. Палами обреченно покачала головой, вздохнула и потянулась за второй, которая была больше первой. Открыла её и начала жадно пить, остановившись только тогда, когда поняла, что алкоголь больше не лезет.
Ещё сильнее пошатываясь и теперь придерживаясь за стены в доме, Палами направилась на второй этаж в свою спальню. Вторую бутылку с виски она не оставила, а забрала с собой, думая: «Не пропадать же добру». Но перед тем, как дойти до своей комнаты, Пройс пару раз упала на ступеньках, сильнее повредила и без того еле дышащий сосуд, один раз ударилась головой о дверной косяк, снова упала, а потом только вошла в комнату. Поставив бутылку на прикроватную тумбочку, она заревела. Уже пьяная в гавно дрова, под действием мощного алкоголя, она ещё сильнее закричала и подошла к окну, в надежде его открыть. Ничего не вышло. Об этом позаботился Михаил. Разочарованная, она ударила по стеклу ладошкой и направилась в ванную комнату, подтверждая теорию, что пьяная баба ещё более неадекватна, чем пьяный мужик.
И вот, Пройс вошла в комнату, подошла к белой ванне и открыла кран. Из него, мощным потоком хлынула вода. А Палами уселась на краешек ванной и стала наблюдать. Когда вода заполнила ванну наполовину, шатенка скинула футболку и залезла в горячую воду. От соприкосновения с ней, волдыри на её теле покраснели и стали лопаться. Сосуду стало ещё хуже, но Палами пока не обращала на это внимание, хотя боль и была адская. Казалось, её поведение не предвещает ничего опасного или сверхъестественного… Но это только казалось. Она была слишком пьяная и не очень соображала, что творит. И вот, когда ванна уже достаточно наполнилась водой и, казалось, пора закручивать кран, она сильнее крутанула его, чуть не сломав, и вода полилась с новой силой. Пьяная девица, видя, как вода льется через верх, только вздохнула и… Окунула под неё голову, оказавшись полностью под водой.
Спустя секунду Пройс вынырнула, но кран закручивать не спешила. Встав из ванной и обернувшись в мягкое полотенце, она босыми ногами ступила на мраморный пол, на котором было полно воды (вода давно перелилась через ванну и затапливала пространство). А Палами, в свою очередь, пошатываясь, подошла к рифленому, круглому зеркалу, висящему на стене, и посмотрела на своё отражение.
— Не хочу так жить… — прошептала Пройс.
Мадам посмотрела на себя и, истерически закричав, ударила рукой по зеркалу, которое мгновенно разлетелось на тысячи мелких осколков и ранило её. Её правая рука (которой та разбила зеркало) оказалась в царапинах и порезах, а из ран стала капать кровь на пол. Дрожащими руками она оторвала немного туалетной бумаги и прикрыла раненую руку, морщась от боли. Ванная комната ещё сильнее наполнялась водой, которая теперь смешалась с кровью, заливала эту комнату и лилась в спальню. В ней плавали осколки разбитого зеркала, а сама девица теперь просто сидела возле ванной поджав под себя колени. Казалось, пора бы на этом остановиться, но нет. Внимание девушки резко привлек кухонный нож, который лежал в большой вазе с фруктами, стоящей на подоконнике. И вот, пьяная мадам встала с пола и направилась к вазе, параллельно стараясь остановить кровь.
Подойдя к подоконнику, Палами дотянулась до ножа, не забыв рассыпать фрукты, и дрожащими руками взяла его. Она поднесла нож к левой руке, на которой ещё не было пореза, и провела ним по ладони, на которой от него остался кровавый след. Теперь, когда она была уязвима и когда почти стала человеком, раны не заживали сами, и каждой частичкой души она чувствовала и ощущала боль. Сделав ещё один надрез на ладони, француженка откинула нож в сторону. Из новоявленной раны полилась кровь.
— Если я буду истекать кровью, я умру, зная, что никто не позаботится. Я сплю только для того, чтобы видеть тебя во сне. Если я просыпаюсь, а тебя нет рядом, я знаю, что чего-то не хватает… Чего-то… — в бреду шептала она какую-то ересь.
Неизвестно сколько бы продолжалась пьяная истерика девицы, сидя за акриловой ванночкой, если бы не архангел Михаил, который зашел в дом. Для него внезапные появления стали уже нормальным явлением. Он постоянно приходил «вовремя». Сначала пришел вовремя в Небесную темницу, остановив безумную драку Орабель и Марселины, а теперь и в свой дом. Закрыв входную дверь, ничего не подозревающий Михаил, в руках которого была небольшая корзинка фруктов и выпечки (хотя уже и не очень свежей) стал подниматься на второй этаж, в надежде проведать Палами. И когда он шел по коридору, его внимание привлекла розовая вода. Перепуганный архистратиг, поставив корзину на пол, быстро бросился в спальню девушки. Михаил, чуть не подскользнувшись на большом количестве окровавленной воды, вбежал в спальню, а потом и в ванную комнату, окидывая её взглядом и находя там невестку.
Палами сидела за ванной и вся дрожала. Как только она увидела Михаила, то вскочила с пола и перепугано уставилась на деверя, а архангел, ничего не сказав, схватил Палами за руку, замечая на её руках волдыри и порезы. Архистратиг нахмурился и покачал головой. Невестка стала вырываться, параллельно успевая кричать и смотреть, как из ран капает кровь. Видя такое, Михаил закатил глаза и поднял девушку на руки. Невестка продолжала брыкаться и теперь тянуть бедного за волосы порезанными руками. Но Михаил (после всего увиденного) уже не обращал на такие мелочи внимания, неся девушку в комнату.
— Как же вы меня, девушки, достали. Вот честно. Недавно одних разнял в темнице. Устроили кровавую бойню в грязи. Тайсоны недоделанные. И хватило мне по уши. Теперь ещё и невестку-психа спас от суицида. Это даже не смешно. Вот серьёзно. С вами одни проблемы, девушки. Я даже не знаю, что сказать на твой поступок. А если бы я вовремя не пришел? Признаться, я немного в шоке, Пал, честно. Что же мне так везет-то? Да ты же ещё и пьяная! Господи, Палами, где же ты так напилась?! Первый раз спасаю пьяную невестку-суицидницу и впервые вижу, чтобы девушка так напивалась.
— Хватит мне читать нотации о добре и зле, — ответила пьяная девица, продолжая таскать за волосы Михаила. — Отпусти меня, а? Я пойду себе спокойно, спрыгну там с Эйфелевой башенки, и мы с тобой разойдемся. Я не знаю тебя, а ты меня. На одну бабу у тебя будет меньше. Зачем я тебе нужна со своими-то проблемами? Честно, Михаил, найди себе невесту и живи с ней. А меня отпусти! Тем более, у вас вот тут есть замечательное место для суицидов — Эйфелевая башня. С неё так забавно прыгать.
— Ты пробовала? — Михаил усмехнулся и поудобнее усадил девушку на руках. — Знаешь, эта железка весьма интересная достопримечательность, но вот прыгать я тебе оттуда не советую. Да и вообще. Тебе явно не идет быть пьяной и давай мы просто помолчим? Я вообще на твой поступок… Не знаю даже как теперь и реагировать на всё это. Знаешь, как же я от вас устал? От тебя, от этих двух, которые недавно пол гарнизона дракой развлекали. Повезло мне с невестками. Очень.
— Ну, ты сам ответил на свой вопрос, — продолжала она, отпустив волосы Михаила. — Если я тебе так надоела, так отпусти же меня! И мы разойдемся, как в море корабли! Ты обо мне не беспокойся, честно. И так и тебе будет лучше, и мне. И не запирай меня в доме под охраной ангелов гарнизона!
— Я бы так и сделал, но… Увы. Люцифер тогда меня убьет и будет пытать самыми виртуозными пытками из его арсенала. Ты — часть нашей семьи, и я не смогу тебя отпустить, уж прости. То я так сказал. Ты теперь часть моей семьи, за которую я в ответе. Я тебе уже говорил, что в ответе за вас — младших братьев и сестер. За тебя, за Габриэля! Мы — семья, и так оно и будет! Или ты не поняла моего сарказма и моей шуточки?
— С сарказмом ты явно не дружишь. Прости, если я не поняла шуточки.
Архистратиг промолчал и донес девушку до ещё одной комнаты, самой дальней в доме и очень тёплой. А главное, там не было воды. Архангел внес невестку в небольшую спальню и уложил на кровать. Пьяная девушка попыталась встать с кровати, но Михаил не дал ей этого сделать, бережно укрывая невестку одеялом, прикатывая к кровати фитбол* и садясь на него.
