Бель захотела запротестовать, как заметила на себе строгий взгляд своего главнокомандующего. Она замолчала и повиновалась архистратигу, потому что не могла ничего поделать, а приказ правителя — закон. А далее ангелессы просто исчезли, исполнив приказ своего командира. Михаил нахмурился и посмотрел на кусочек уха невестки.
— Никогда не злите женщин… Женская драка сильнее и жестче, чем мужская.
А Габриэль и Бальтазар все пытались понять, кто же дрался, и чтобы это понять, нужно было у кого-то спросить. Подойдя к решетке, архангел стал звать охранников темницы, но камеры были слишком далеко, и его возгласы никто не услышал. Он закатил глаза и посмотрел на друга.
— Вряд ли сюда кто-то придет, — грустно констатировал Бальтазар, поняв, что хочет сказать сладкоежка. — Что же нам делать?
Габриэль усмехнулся. Он задумался на пол минуты и, не долго думая, развернулся и… Ударил Бальтазара кулаком в нос. М-да. Ангел подошел к архангелу не вовремя. Не ожидавший такого поворота Бальт, вскрикнул и пошатнулся. Он пытался сообразить, что сейчас произошло и побороть звездочки в глазах. Затем он вытер кровь и потрогал разбитый нос.
— За что?! — в недоумении спросил обиженный Бальтазар. — Я же тебе служу! Все твои приказы выполняю, и вот награда?!
— Да не вопи, Бальтазар, и прости. Ударь теперь меня. План у меня такой. Сейчас якобы подеремся, а там ангелы-охранники придут и нас разнимут. Мы их и спросим обо всем. Тебе же интересно знать, какие тёлки подрались?
— Не стоило меня бить в нос. Мог бы попросить просто. Интересно, конечно. Мы уже минут тридцать зовем стражников и ничего. Какое плохое обслуживание архангела и его друга! Но это дела не меняет. Зачем же сразу бить? А если я? Я тоже могу тебя ударить сейчас. И ударю!
А далее ангел подошел к архангелу и также врезал тому по носу. Габриэль потрогал его и посмотрел на свою руку, на которой была кровь. Он пошатнулся и схватился за решетку, а потом быстро вытер кровь и обмазал ней стены темницы.
— А теперь кричи, Бальтазар, что я тебя избиваю!
Покосившись на архангела, ангел громко закричал:
— Помогите, бьют! Убивают! Насилуют!
На последнем слове Бальт сам себе прикусил язык. От такой выходки его друг вздрогнул. Он подошел к ангелу и залепил ему звонкий подзатыльник.
— Ты что, дебил? — негодовал Проказник, пытаясь оттащить орущего ангела от решетки.
Бальтазар кричал о насилии над личностью и сексуальном домогательстве. Кричал громко, сильно и стучал по стенам темницы. Он явно вошел в роль.
— Зачем ты сказал, что тебя насилуют, извращенец? — вскричал Габриэль, пытаясь подавить собственный смех.
— Да, не знаю я. Как-то само вырвалось, — стал оправдываться ангел, с улыбкой на устах вспоминая только что сказанные слова.
— Сболтнул он. Язык тебе отрезать надо и засунуть его тебе в… — фыркнул архангел, оттащив-таки ангела от решетки. — И вообще подумают, что мы с тобой… Эти… Ну… Я даже произносить это вслух не буду. Я люблю девушек.
— Гомики! — радостно воскликнул Бальтазар, получив ещё один подзатыльник.
Через некоторое время, наконец-то, в коридоре темницы послышались шаги. Бальтазар настолько профессионально, как хороший актер играл роль, что-таки привлек внимание стражников, которые ещё не отошли после драки Марселины и Орабель. И вот, по пустым коридорам к узникам стал подходить Асуф, который был довольно веселый. Этот юноша-шатен, лет двадцати трех, был славным малым и постоянно поддерживал Габриэля. Узники подошли к решетке, когда ангел уже находился у камеры.
— Уймитесь оба. Что у вас происходит? — спросил юноша, посмотрев на Бальта, который потирал ушибленный нос.
— Подрались немного, — спокойно ответил архангел, пожав плечами. — Асуф, ты же был свидетелем бабской драки? Кто дрался, скажи нам. Нам же интересно…
Ангел хмыкнул и опустил глаза. Он не решался давать ответ на вопрос Фокусника.
— Говори уже. Я как архангел тебе приказываю, вот, — настаивал на своем сладкоежка, ожидая ответа.
— Невеста твоя с Марселиной подралась, — тихо объяснил юнец.
От такого заявления глаза сладкоежки стали как две большие тарелки. Он удивленно взглянул на Асуфа, а потом перевел взгляд на удивлённого, даже шокированного Бальтазара.
— Бывшая невеста подралась с нынешней?! — удивленно переспросил тот, смотря на стражника. — Вот это да. За нашего самца подрались девушки. Я не знал, что Орабель может ударить и даже избить подружку по гарнизону. Я представляю, каких масштабов там была драка. Хоть жива Орабель-то?
— А Михаил?! Он знает о драке? — задал вопрос Габриэль, все ещё не веря собственным ушам.
— Знает и, мне кажется, что ничего делать он не будет. И да… Жива Орабель и жива Марселина. Просто они обе серьёзно подрались.
— Ну и дела. Никогда нельзя допускать, чтобы две невесты дрались из-за одного парня. Хм.
— Из-за жениха, — дополнил Асуф, ухмыляясь.
***
Спустя 2 часа. Окрестности Парижа, Рамбулье
Марселина сидела в позе «Лотоса» на полу гостиной дома Рамбулье и смотрела на свои раны. После жестокой драки с экс-советницей Рафаэля, девушка чувствовала себя ужасно. Глубокие раны с которых капала кровь, побитое лицо. Марсель знала, что она ангел и раны затянутся, это лишь вопрос времени, но когда они затянутся? Она устала переносить боль, устала видеть окровавленные последствия баталии.
— Ух отомщу! — прошипела обиженная блондинка и потрогала темные, почти серые, синяки. Поморщилась. — Больно. Моя регенерация почему-то плохо работает. Михаил, Габриэль, хоть кто-нибудь…
— Не так уж и плохо! Я тебе помочь могу!
Внезапный голос заставил её подскочить. От страха она захлопала голубыми глазами и медленно повернула голову. За её спиной стоял никто иной как сам Михаил. Архистратиг, сложив руки в карманы джинсов, пристально смотрел на свою воительницу.
— Михаил, — прошептала ангелесса, закрывая руками раны. — Ты сам сказал перенестись к тебе в дом, и вот я здесь.
Архангел промолчал и подошел к подруге. Он склонился над ней и положил два пальца на лоб. Мгновенно раны Марселины исчезли. Все до единой исчезли, а её кожа снова стала нежная и не израненная.
— Зачем ты подралась с невестой моего брата? — поинтересовался архистратиг, присаживаясь возле своей подчиненной.
Та хмыкнула и потупила взгляд, рассматривая узоры на дорогом ковре, подаренным Михаилу арабским шейхом.
— Ты залечил мои раны, спасибо! Зачем? Из-за Габриэля. Я не могу ему простить измены. Михаил, я почти стала твоей невесткой, и стала, если бы не он. Ты же знаешь, что мы были помолвлены. Мы даже пожениться хотели. Ты обещал нас обвенчать! Но потом все рухнуло в один момент, когда он изменил мне с Изабэль. Я ещё удивляюсь, почему ты не предал Беллу наказанию! Понимаешь. Мне больно. Орабель пришла в темницу и попросила свидание с ним, при этом восхваляя твоего брата. Ах, какая у них любовь-морковь, какая она счастливая невеста, и как почти примеряет свадебное платье и фату. Она говорила, насколько она счастлива сейчас, насколько он её любит и, буквально, на руках носит. А я ей сказала, что твой брат — похотливый альфонс для которого она просто очередная игрушка, и когда Гейб поиграет в любовь, он её бросит. Но она мне не поверила.
Михаил слушал Марселину и не перебивал. Он немного нахмурился, а затем неожиданно взял её за руку. От прикосновений собственного начальника воительница вздрогнула. Она подняла голову и посмотрела на свою руку, за которую держал её архангел.
— Послушай меня, Марселина. Я понимаю, тебе до сих пор тяжело осознавать, что Гейб так себя повел. Хотя прошло много веков, эпох, но все равно. От воспоминаний нельзя избавиться. Они — часть нас. Они будут всегда в твоей памяти и будут с тобой. Воспоминания — словно выцветшая картина. Некоторыми мы дорожим. Другие причиняют нам боль. Нет причины выбрасывать их все. Отложи в укромное место только те, что ты хотела бы сохранить, чтобы время от времени доставать их и любоваться. Прошлое не должно вторгаться в настоящее, запомни это, Марселина. Знаешь, как говорят: со временем даже плохие воспоминания приносят радость. И знаешь, я верю в это. Ты спросишь, к чему я сейчас все это говорю? А говорю я это к тому, что ты должна отпустить плохие воспоминания о моем младшем брате. Ваша любовь закончилась. Нельзя жить прошлым. Нужно жить настоящим, и строить будущее. Светлое будущее. Всё что было, то утекло водой, и ты не сможешь ничего исправить, как бы не хотела.
