Они сходились не грудь с грудью, а царапались, растопырив скрюченные пальцы, стараясь угодить друг дружке в лицо, ущипнуть, разорвать, расцарапать. Марселина, одержимая местью и злобой, стала царапать лицо соперницы. Орабель морщилась и параллельно наносила удары по лицу ангелессы. От боли в глазах Марсель потемнело, и когда Бель ударила ту по щеке, разозленная Марсель резко дернула белое платье с брюнетки. То с треском стало разрываться и вскоре значительно укоротилось.

— Это было мое любимое! — вскричала Орабель, которая снова начала бить «подругу» по гарнизону по лицу.

Марселина ухмыльнулась и увернулась от удара. Она со злостью и силой, на которую только была способна, ещё раз дернула платье брюнетки и разорвала его окончательно. Платье полностью спало с Орабель, при этом её обнажив. Та теперь просто стояла в одном бюстгальтере.

— Ах-ты, потаскуха! — закричала Бель. — Я сейчас тебя ощипаю, как курицу!

Теперь у блондинки платье в цветочек тоже было разодрано, а через порванную одежду проступало голое тело. Клочья одежды летали в воздухе. У Марселины первой показалась кровь: три длинных царапины шли ото рта к подбородку. Боясь окриветь, она защищала глаза и прикрывала их при каждом ударе. Орабель еще не была окровавлена. Марсель метила ей в уши и бесилась, что не могла достать их. Наконец, она ухватила сережку, маленькую грушу из чистого золота, дернула и разорвала мочку уха. Брызнула кровь… Бель закричала, когда увидела, как соперница бросила кусок уха на пол темницы. Несколько секунд они стояли так на коленях, угрожая друг другу. Растрепанные, распухшие, бурно дышащие, они настороженно выжидали, переводя дыхание.

Перекосившаяся от боли Орабель, вскочила и вцепилась в волосы сопернице. Она стала вырывать белые пряди «подруги», хватать ту за локоны и бить головой об стену. Марселина закричала. Орабель сейчас же рванулась в сторону, чтобы избежать ответного удара, который только слегка задел ее по бедру. Постепенно, войдя в раж, ангелессы стали свирепо и ритмично колотить друг друга, как прачки колотят белье… Марсель схватила Бель и ударила лицом об землю. А когда опомнилась от удара, то удесятеренной силой схватила Марселину поперек туловища, согнула ее, прижала лицом к полу. Несмотря на то, что блондинка брыкалась, Орабель задрала ей подол порванного платья на голову.

— Сучка! — кричала сквозь зубы Марселина, пытаясь наносить удары сопернице. — Поперчу я тебе сейчас сиськи и надеру тебе репу!

С каждым ударом по белой коже Орабель вопила. Она перехватывала удары и наносила их сопернице. На коже обоих воительниц было достаточно синяков и порезов, а тела их были в ранах, из которых капала кровь. Казалось бы, пора уже остановить это кровавое безумие, но Орабель не останавливалась и наносила удары ненавистной сопернице снова и снова. Та истерически кричала, и её громкие крики привлекли охранников Небесной тюрьмы. И вот в коридор, где происходила драка вбежали другие ангелы — Асуф и Камаэль. От увиденной безобразной сцены стражники немного офигели: Асуф внимательно стал наблюдать за дракой, не спеша разнимать ангелесс; Камаэль ухмылялся и тоже не смешил разнимать дерущихся девушек. А когда в темницу вбежал третий ангел по имени Кристиэль, то из уст охранников стали слышаться возгласы: «Давай, давай, Марселина!» «Дай ей как следует! «Так ее, Орабель!» «Ощипай ее как курицу!» «Сломай ей хребет!»

Казалось, ангелам доставляло удовольствие наблюдать за женской дракой, и ни один страж не останавливал ангелесс. Наоборот, женская драка привлекала внимание и остальных воинов гарнизона, которых собралось где-то пятнадцать. Все обступили дерущихся девушек и стали наблюдать. И вскоре многие солдаты Михаила, которые находились в темнице, прибежали посмотреть на это зрелище. Женские бои были такие редкие, что все небожители с упоением и наслаждением наблюдали за баталией и чем, собственно, всё закончится.

Крики и ругательства девушек стали такими сильными, что стали доноситься аж до дальней камеры Габриэля и Бальтазара. Габриэль, отложив карты, посмотрел на друга. Удивленный, тот вскочил и подбежал к решетке. Тоже самое сделал и Проказник.

— Бабы дерутся! Вот это да… Солдатки из гарнизона Михаила дерутся, которые сегодня охраняют темницу. Женские бои без правил в грязи. Да это же круче во сто крат, чем публичный дом! — радостно воскликнул Бальт и вплотную подошел к толстой решетке. — Вот тебе еще одно развлечение!

— Ага, только мы его не видим. Наша камера одна из дальних в этой темнице, но мы всё слышим, — с ухмылкой изрёк архангел, интересуясь: — А кто хоть дерется?

— Понятия не имею. Нам отсюда не видно, но узнать нужно, верно? — ответил тот, посмотрев на сладкоежку. — Но, как это сделать?

А баталия всё продолжалась и набирала ещё большие обороты. Теперь ни Марселина, ни Орабель не жалели сил и били друг друга с такой силой, на которую только были способны. Стражники внимательно наблюдали за этой сценой и подобно тотализатору ставили ставки на победительницу. Это развлечение всё больше и больше нравилось им и доставляло удовольствие. Сколько бы длилась драка неизвестно, если бы не Михаил, который вошел в тюрьму. Архистратиг сделал свои дела, оставил Палами в доме под охраной других воинов (ведь гарнизон его был крупнейшим, и ангелов там было превеликое множество) и перенесся в Рай, дабы проверить своих младших братьев и лично их навестить. Он пришел в темницу и сделал это вовремя, так как стал свидетелем драки воительниц. Вот именно это Михаил увидеть никак не ожидал.

И вот удивленный архистратиг, вскинув бровь, строго посмотрел на дерущихся девушек. Первым его заметил ангел Асуф, до которого дошло, что теперь их веселье резко прекратится, а тотализатор придется остановить. На самом интересном месте, как говорится, завершилось кровавое зрелище.

— Что здесь происходит?! — строго спросил он, смотря на дерущихся девиц.

Его голос заставил всех ангелов замолчать, а Марселину и Орабель оторваться от драки и встать с пола. Те глазами с большие тарелки смотрели на Михаила, а ангелессы теперь просто опустили головы, пытаясь скрыть израненные и побитые лица. Только сейчас до Орабель дошло, что она стоит почти обнаженная… В одном бюстгальтере. А на Марселине порванное платье свисало кусками, и сквозь него на её теле виднелись большие ссадины и окровавленные порезы.

Михаил грозно и сурово смотрел на виновниц и на своих подчиненных. Что-то подсказало Асуфу, что девицы влипли.

— Разошлись! — рявкнул Михаил. — И марш исполнять свои обязанности! На посты немедленно!

Перепуганные воины быстро зашевелились и побежали выполнять приказ разъяренного архистратига и заниматься каждый своим делом. Когда темница опустела, перед ним остались стоять только две ангелессы. Орабель старалась прикрыть голое и избитое тело, а Марселина просто стала изучать полы в тюрьме.

— Вы подрались? Что послужило причиной драки? — задал вопрос Михаил, который старался не смотреть на обнаженное тело будущей невестки. — Отвечайте на мой вопрос, живо! — прикрикнул он.

Воительницы переглянулись, и Орабель нерешительно объяснила:

— Габриэль, — прошептала Бель. — Михаил, она первая начала!

— Понятно. В общем, — слегка помедлив, заговорил архангел, — Орабель, чтобы я тебя больше здесь не видел. Будешь без своего Габриэля ещё четыре дня. Я пошел тебе на уступки, а ты наплевала на меня. Понятно какое ко мне твоё отношение! Очень обидно, Орабель. Я учту, можешь не переживать. Марселина, а ты… Ты… С тобой я потом разберусь. Приведи себя в порядок и перенесись в мой дом. Я потом решу, что с вами делать за драку. Поверить не могу, что у меня в гарнизоне случилась драка из-за моего младшего брата.

— Ты знал ведь что Марселина и Гейб встречались? — спросила Орабель, посмотрев на своего командира.

— Конечно, знал. Они год встречались и пожениться хотели даже. Это была моя ошибка, что я тебя не предупредил. В итоге бывшая невеста моего брата и нынешняя невеста подрались… Этого можно было ожидать. Я должен был тебе всё рассказать изначально, то бишь два дня назад, когда ты только поступила служить в гарнизон. Ещё и тебя к Гейбу пустил, и Марселину тут дежурить поставил. Как я не учел, что вы обязательно затронете тему лямуров. Просчитался. Поэтому здесь только моя вина и, наверное, смысла нет наказывать вас. Ладно, всё, закончили. Орабель, даже не проси больше свидания с моим братом.