— Рафаэль знает? — внезапно спросил он, посмотрев на брюнетку.

— Нет. Его нет сейчас. Я долго подбирала время, когда тебя проведать. Мне все не удавалось. Рафаэль не особо-то дает мне личное время. Я постоянно занята то его какими-то делишками, то составлением военных планов и нападений. И вот сейчас он куда-то исчез, а я одна. Я и решила тебя проведать. Гейб, а ты ничуть не изменился. Такой же забавный сладкоежка-фокусник, которого я знала… — Орабель улыбнулась и присела на лавочку, посмотрев на архангела.

— И ты не изменилась. Такая же прекрасная, как и при земной жизни. Ты такая же милая и добрая, которую я знал и любил. Даже служба у Рафа тебя не изменила.

— Габриэль, — заговорила Орабель, не вставая с лавочки, — а ты же знаешь, что сейчас мы ведем запретную игру? Это не земная жизнь. Мы не в Провансе… Мы в Раю. И я служу твоему брату. Я уже не та девушка, которая служила церкви и Богу, а другая. Я теперь ангел, которая должна подчиняться Рафаэлю, нравится мне это или нет! При земной жизни мы с тобой были почти единым целым. Мы вместе переживали горе и радость, отмечали праздники, гуляли и веселились, при этом ты меня всегда отпускал на службу и никогда не запрещал этого. Ты меня понимал. Понимал, что мы не могли бы быть парой. Ты знал, что мы просто как брат и сестра, и смирился. За это я должна тебе сказать огромное спасибо. Твоя братская поддержка на Земле мне была необходима.

— Я знаю это, — коротко бросил Габриэль, смотря куда-то вдаль. — Я не стал тебя принуждать к отношениям. Я смирился, что ты посвятила себя Богу, и что служила Ему. Что готова была ночевать в церкви, не пропуская ни единого богослужения. Я не заставлял тебя быть со мной и считать своим возлюбленным. Нам с головой хватало и наших сестринско-братских отношений.

— Именно. За это я спасибо должна сказать тебе… — с легкой улыбкой ответила девушка и подошла к Гейбу.

— Если бы я тебя заставил быть со мной, вряд ли ты согласилась. Я бы тогда тебя потерял и ничего бы этим не добился. Вот я и сдался. Тем более, что это хорошо, когда человек чем-то занимается. Ты подарила свое сердце Богу, но так было тогда… В Провансе. Теперь же все изменилось. Ты теперь не служишь Ему… Ты стала ангелом, и твоя история изменилась, — ответил он, с нежностью смотря на неё.

— Ага, зато служу Рафаэлю! — хмыкнув, напомнила Бель, и улыбка с её лица пропала. — Кстати, помнишь, когда мне исполнилось двадцать два года, ты позвал всех моих друзей на природу? Давай не будем говорить о грустном. Спасибо, что я хоть помню немного самых светлых воспоминаний из прошлой жизни. Не хочу тебе рассказывать про Рафаэля. Нет, он совсем не тиран и меня особо не трогает и никогда не наказывает но… Это не свобода, Гейб. Ну да ладно. Так ты вспомнил?

Архангел задорно рассмеялся и всплеснул руками, совсем как ребёнок. Орабель взглянула на него, и на её лице расцвела улыбка, а глаза наполнились нежностью и счастьем. И все потому, что Габриэль находился рядом. Он снова жизнь ей подарил, одним только своим присутствием. И она воскресла, ожила и больше не увядала.

— Вспомнил! — весело вскричал Габриэль. — Такое не забудешь. Антуанетта запустила мяч в реку, и мне пришлось за ним нырять. А водичка, между прочим, была не теплая. И мяч тот понесло течением, а я за ним прыгнул. И даже одежду снять забыл. Луара — сильная и могущественная река и течение там, что нужно.

— Но ты же достал тот мяч, — продолжила Бель, — и было всем весело. Даже тебе. Хотя я помню, как ты кричал: «Никогда больше не будем брать на природу мяч! Я хочу шашлыки, а вместо них плыву вниз по течению! Как вылезу из воды я вам отомщу! Сейчас выпьют весь коньяк!» Это было очень забавно. Мы все тогда посмеялись.

— Да уж… Хорошие были воспоминания. Мы тогда смеялись, жарили мясо, а потом Николя стал играть нам на гитаре. Помнишь, как мы сидели у костра летней ночью, и как он нам пел песни под гитару?

— А потом ты спел нам Марсельезу на родном мне французском языке, — рассмеявшись, дополнила девушка.

— Мелодичный язык романтики и любви! — сделал выводы Фокусник. — И к слову, я такой француз, что все французы мне завидуют. Я самый французский француз из всех французов! Вот…

И на последней фразе сладкоежки, ангелесса прыснула со смеху.

— Французский француз из Франции? Габриэль, ты в своем репертуаре! Очень весело сказал. Тавтология очень знакома архангелам, — сквозь смех, констатировала она. — А помнишь, как мы играли в футбол?

— Помню. Мы разделились на две команды. Девушки и парни. На воротах стояли я и Антуанетта. Я пропустил три гола. Вот тогда были крики. Я думал, меня побьют все наши мужчины. Я не мог не пропустить гола, потому что все тобой любовался, и как ты мастерски играла в мяч.

— Вы проиграли тогда со счетом 4:1 и исполняли наши желания, — дополнила девушка.

— Да уж, а потом я бежал… — сказал сладкоежка. — От парней и от мяча.

Теперь Габриэль и Бель весело смеялись, вспоминая события из прошлой жизни. Архангел даже не заметил, как нежно взял ангелессу за руку. Она с любовью посмотрела в его глаза, а он убрал прядь волос с её лица. Парочка внезапно замолчали и теперь смотрели друг другу в глаза, больше не говоря ни слова. В сердце пары вспыхнули былые чувства, и загорелся огонек любви, который вскоре превратится в яркое пламя. Она не стала противиться ему и уже не говорила, что они только брат и сестра. Она сама всё осознала и призналась, что испытывает чувства к этому младшему архангелу, Фокуснику, Трикстеру, к Габриэлю, к парню из земной жизни. Она больше не могла себе лгать.

— Гейб, ты же понимаешь, что если у нас что-то и получится, то это будет очень опасно? Ты не обычный небесный солдат. Ты — главнокомандующий. Ты сам ведешь войну против брата. А я состою в армии противника. Да, в прошлой жизни нам было хорошо вместе, я же не спорю. За те два года, что мы были вместе, я научилась воспринимать мир красочно и ярко. Ты мне показал все прелести жизни и все краски этого мира. Ты мне показал все хорошее и светлое в жизни. Даже для меня, своеобразной монахини, которая служила церкви и Богу. Ты — позитивный, забавный сладкоежка, для которого конфеты и развлечения самое главное. Ты та радуга, которой так не хватает всем нам! Веселье и радость жизни, вот что для тебя главное. Чтобы было много-много сладкого и весело было. И такое ты мне подарил… И это просто здорово! Но ты понять должен, что если Рафаэль узнает, что мы имели отношения в прошлой жизни, что вместе жили и дружили, а сейчас мы станем встречаться, он разгневается. Меня он просто убьет, или изгонит с Небес, а тебя… Я не знаю… Может в Небесной тюрьме запереть или даже в плен взять. А ты ведешь войну против него!

— Я знаю всё это, — перебил монолог ангелессы архангел, — но мы будем вместе. Мы будем осторожны и постараемся не попадаться Рафаэлю. Я понимаю, что я сам веду войну, но ты мне дорога, Орабель. На Земле мы с тобой были просто друзьями, просто братом и сестрой, весело проводили время. Я подарил тебе радость жизни, научил, что нужно радоваться простым вещам: солнцу, радуге и показал тебе мир в ярких тонах. Что можно разрисовать стену, если захочется, и достать до солнца. Но все это просто братское, а теперь, когда ты стала ангелом, у нас все изменилось. Судьба нам дает второй шанс. Шанс на то, чтобы вместе быть, понимаешь? Орабель, мы не должны упустить его! Да, это банально, но дружба между мужчиной и женщиной когда-то может превратиться в любовь, а когда это будет, это только вопрос времени. Но так оно и есть…

— Габриэль… Ты понимаешь, что я умру, я заколю себя ангельским клинком, если Рафаэль посмеет тебе что-то сделать? Он тебя не убьет, потому что ты его младший брат, но заточить в небесную темницу ему под силу! Михаила нет, Люцифера. Его никто не остановит. Он сейчас командует и заведует Небесами. Он принял власть, и сейчас она в его руках. Он тут Бог, царь и король, — Орабель выдохнула и, внезапно, обхватила двумя руками лицо молодого архангела. — Ты это понимаешь, сладкоежка?! Про себя молчу. Со мной он поступит лучше. Просто убьет. А ты будешь вечность томиться в темнице.