В марте 1993 года некто слил это новое «Руководство по оборонному планированию» в New York Times. Публикация породила настоящее цунами критики. Чейни, Вулфовицу и другим пришлось публично отказаться от наиболее одиозных постулатов своего детища. Однако неоконсерваторы не отступились от дела. В 1997 году они создали организацию «Проект Нового американского столетия» (ПНАС). В 2000 году Верховный суд США, к своему вечному стыду, проигнорировал голоса избирателей и официально признал президентом США Джорджа Буша-младшего. Члены ПНАСа заполнили должности в новой администрации и сразу начали пропагандировать свое видение мира. На первой неделе президентства Буша корреспондент газеты Los Angeles Times Робин Райт точно описал их агрессивную однополярность: «Исходное условие новой доктрины состоит в том, что США могут делать практически все, что хотят, потому что их развитая демократия ставит страну, политически и морально, выше всего остального мира, а иной раз даже освобождает от соблюдения международных норм и конвенций». Восемь месяцев спустя 11 сентября предоставило им «новый Перл-Харбор», о котором они мечтали[11]. Через месяц США вторглись в Афганистан. Через полтора года наступила очередь Ирака. И неоконы начали открыто славить Американскую империю.
Президент Джордж Буш-младший встречается со своим Советом национальной безопасности в Кэмп-Дэвиде через четыре дня после событий 11 сентября. Слева направо: вице-президент Дик Чейни, госсекретарь Колин Пауэлл, министр обороны Дональд Рамсфельд и заместитель министра обороны Пол Вулфовиц. Через месяц они примут решение войти в Афганистан
Краутхаммер не стал ждать падения баасистского режима Саддама Хусейна, чтобы восхититься беспримерной военной мощью Америки. В конце 2002 года он опубликовал эссе, в котором пересмотрел свое представление об однополярности 1990 года и признал, что недооценил масштаб доминирования Соединенных Штатов. «Еще никогда не существовало такого всеобъемлющего превосходства в силе, никогда», – бушевал Краутхаммер. С Косовом получилось хорошо. Но вторжение в Афганистан было поистине прекрасно – яркое подтверждение того, что США, несомненно, величайший гегемон во всей истории человечества. Больше не будет никаких колебаний, никакого беспокойства по поводу международного права, никаких заморочек со стратегиями выхода из конфликта. В 1990 году он писал, что «однополярность может продлиться тридцать-сорок лет», хотя «на сегодняшний момент это кажется смелой оценкой». А теперь сей прогноз представлялся ему «довольно умеренным», поскольку «однополярный момент превратился в однополярную эру» и может продолжаться бесконечно долго. «Выбор за нами, – заключил он, – в соответствии с безбожной фразой Бенджамина Франклина: история дала вам империю, если сможете ее сохранить»[12].
В 2003 году триумфализм неоконсерваторов не знал границ. Разговоры об империи велись повсюду. Неоконовские стратеги спорили, какие страны находятся в очереди на смену режима. В список входили Ирак, Сирия, Ливия, Иран, Северная Корея, Ливан, Сомали и Судан. Норман Подгорец сверх того также записал Саудовскую Аравию, Египет и Палестинскую автономию.
Однако эйфория оказалась непродолжительной. Ликвидировать режим в Ираке было легко, а вот контролировать страну – чрезвычайно сложно. В сентябре 2004 года генеральный секретарь Лиги арабских государств Амр Муса заявил: «В Ираке разверзлись врата ада»[13].
Чарльзу Краутхаммеру понадобилось еще два года, но в итоге он тоже осознал ситуацию. В конце 2006 года из-под его пера вышел некролог однополярной эре. Автор объявил, что пик однополярности пришелся на 2005 год, а теперь США «прошли апогей» своей гегемонии[14]. Однополярная эра снова стала однополярным моментом, и даже такое положение вещей вскоре окажется в опасности[15].
Провал Буша нанес тяжелый удар по лидирующему положению и авторитету Соединенных Штатов. Снижение роли США, начавшееся при Джордже Буше-младшем, продолжилось, несколько медленнее, при Бараке Обаме, но приобрело новое ускорение в начале неординарного президентства Дональда Трампа. 18 января 2018 года Институт Гэллапа опубликовал результаты социологического исследования, свидетельствующие, что средние показатели одобрения лидерства Соединенных Штатов в 134 странах за год пребывания Трампа у власти рухнули на 18 %, с 48 % в последний год Обамы до новой низшей отметки 30 % при Трампе. Неодобрение лидерства США подскочило на 15 пунктов – до 43 %, обогнав на 7 пунктов неодобрение России и на 13 пунктов – Китая. Наиболее резкое снижение одобрения гегемонии США (на 25 пунктов) зафиксировано в Латинской Америке, где неодобрение подскочило на 31 пункт, до 58 %. Падение также было значительным в Европе и Канаде, наибольший спад (на 51 пункт) показала Португалия. Германия, чьи международные рейтинги одобрения в предыдущем году уступали США на 7 пунктов, на этот раз вышла вперед с 41 %. Китай, уступавший на 17 пунктов, получил 31 %, на один пункт выше США. А Россия, которую Соединенные Штаты обходили в предыдущем году на 22 пункта, теперь уступила всего три[16].
В феврале 2018 года бывший генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана отразил нарастающее понимание, что «многополярность вернулась со своим стратегическим соперничеством великих держав». Он отметил, что «новый выход Китая и возвращение России на передний край глобальной политики – на сегодняшний момент две самые явные движущие силы в мире этого века». Солана обратил внимание на то, что в течение первого года Дональда Трампа в Белом доме напряженность между Соединенными Штатами и этими двумя странами заметно увеличилась. С ухудшением политической обстановки внутри США деградируют и отношения Америки с теми, кто воспринимается ее главными оппонентами»[17].
«Процесс формирования полицентричного мироустройства – объективная тенденция, – сказал министр иностранных дел России Сергей Лавров на Генеральной Ассамблее ООН во время Недели лидеров в сентябре 2017 года. – К этой тенденции, – подчеркнул Лавров, – придется адаптироваться всем, включая тех, кто привык вести дела в мире по-хозяйски». Такое настроение поддержал китайский коллега Сергея Лаврова Ван И. Он сказал делегатам: «Мы живем в эпоху, определяющей чертой которой является усиливающаяся тенденция укрепления многополярного мира, происходят глубокие изменения в международном ландшафте и балансе сил». Он призвал ООН играть главную роль в этом преобразовании, «чтобы страны могли стать равными, чтобы страны имели возможность вместе решать глобальные вопросы»[18].
Политика администрации Трампа в отношении Китая и России была в лучшем случае неопределенной, но связи с обеими региональными державами нарушились уже при Обаме. Два бывших коммунистических гиганта, которые в последние 60 лет чаще являлись противниками, чем союзниками, сблизились. Китай стал основным торговым партнером России. В 2017 году на его долю пришлось 15 % российского товарооборота, а в 2018-м Россия рассчитывала достичь уровня 100 миллиардов долларов. В последнее время Китай согласился увеличить импорт нефти и нефтепродуктов из России на 50 %. Российско-китайские связи также проявляются в совместных морских учениях, якобы в ответ на американские военные учения с Южной Кореей; общим неприятием санкционной политики США и даже запуском нового вида «красного туризма», когда туристы посещают памятные места, важные для раннего периода коммунистической истории в обеих странах.
