Света была рада этой встрече, подаренной девочкой, и возможности снова почувствовать себя маленькой, но теперь уже счастливой. И ей хотелось закричать на весь мир: «Люди, посмотрите в глаза детям и подарите им свою любовь. Зачем им всю жизнь тратить на то, чтобы найти свое потерянное счастье? Зачем им повторять наши ошибки? Зачем всю жизнь искать, еще не зная, найдешь ли? Ведь счастье совсем рядом! Так пусть же наши дети не теряют его. А для этого нужно всего лишь вовремя сказать, что СОЛНЫШКО ЛЮБИТ ИХ!»

23.09.2013

Осень оголила школьный сквер. Холодный порывистый ветер разгуливал по аллеям, настойчиво обрывая последние одинокие листья с огромных платанов. От холода они скручивались, напоминая кораблики, терпящие бедствие в штормящем море. Деревья сиротливо прижимались друг к другу голыми ветвями. От порывов воздушных потоков на пожелтевшую и чуть заиндевелую траву падали небольшие сухие ветки. Дворовые коты, привыкшие охотиться на птичек, тоже приуныли. Они сидели поджав лапки. Настроение у них было явно не боевое.

Одинокий ворон задумчиво и неспешно прохаживался по опавшей листве. Осторожно, как бы невзначай он осматривал места, в которых были зарыты припасённые на зиму орехи. Весь его вид говорил о полной уверенности в том, что никто не знает о тайниках. Он ведь так старался: спрячет орешек, прикроет листьями, а потом отойдёт и украдкой поглядывает на свою добычу. Не виден ли с какой стороны орех? Что-то ему не понравится – подойдёт и снова начнёт старательно укладывать сверху листья. Наконец, убедившись в том, что работа успешно закончена, он ещё чуть посторожит, походит отвлекающими кругами, а потом взмахнёт крыльями и унесётся в свои владения.

Ветерок разгулялся ещё больше. Вот слух уловил лёгкое поскрипывание огромных деревьев-великанов. Да что им этот ветер и осенняя стужа? На их веку уже столько было всякой непогоды. И как бы ни холодили промозглые северные ветры, в свой час приходит весна и снова лучи солнца играют на молодой листве, снова слышны птичьи переливы. Но было у этих «сторожей» и нечто такое, что дарило им ещё большую радость от пребывания на планете Земля: посажены они были в школьном парке, руками детей! Особенно посчастливилось аллее платанов, высаженной поблизости от здания школы. Из года в год деревья могли любоваться тем, как малыши приходят в первый класс, как проходит их школьная жизнь, как дети взрослеют и становятся на крыло, покидая родные пенаты. Ветви платанов раскинулись выше пятого этажа и могли заглянуть в распахнутое окно любого класса. Они всё слышали, всё знали и всё понимали. Когда им было радостно, они весело трепетали листьями, когда интересно – затихали, не смея нарушить магию познания. Но бывало и так, что они были очень опечалены и даже сердиты, и тогда швырялись в окна листьями и маленькими веточками, раскачивались и скрипели от негодования. Что поделать? В одном классе царят радость и хороший настрой, в другом кабинете – уныние и скука. Какой мир учитель создал, такой и присутствует в его пространстве. И не секрет, что любовь к предмету начинается с уважения и любви к учителю, с его таланта найти потаённую дорожку к сердцу каждого ребёнка.

Я шла по аллее маленького парка. В школьном дворе было тихо. Шёл урок. В это время я всегда гуляю с собакой. Стараюсь пройти по школьному скверу до перемены и выйти на пустырь. Когда-то эта земля принадлежала школе. Дети здесь выращивали цветы, сажали разные растения. Была даже теплица, а на столе в школьной столовой всегда красовались свежие овощи к обеду. Район наш заводской, и детворы было всегда так много, что первоклашки едва вмещались в пять классов. Когда дети выбегали во время перемены на улицу, то весь район заливало нарастающим гулом детских пронзительных голосов. Это напоминало приближающийся пчелиный рой. От этого звука душа переполнялась радостью. Меня всегда восторгало то, что шли годы, дети подрастали, приходили новые малыши, а этот гул не менялся, как будто издавало его какое-то дивное существо, вечно живущее в пространстве и несущее благость всему миру.

Когда настали лихие времена, этот дивный голос стал звучать слабее, а вскоре и вовсе затих. Закрылись заводы, заросли бурьяном детские площадки. Люди разбрелись по свету в поисках лучшей доли. Каждый стал выживать как мог. Часто не было электричества, отопления. Дети рождались редко. Оставшимся «пчёлкам» было холодно, и они перестали вылетать из своего «улика». Школьный двор осиротел и больше ничем не напоминал о прошлых счастливых временах.

Наш район особенно пострадал от перестройки и долгих лет забвения. Ведь в основном здесь жили семьи рабочих огромного производства, и когда завод прекратил своё существование, то голод и нищету познали многие оставшиеся семьи. Больше всех, конечно же, досталось детям. Улица в своём низменном проявлении делала своё коварное дело. Молодёжь подрастала, становилась ожесточённой, циничной и беспощадной. Но ещё тяжелее было вынести гнёт разгулявшейся деградации общества тем, кто сберегал прежние ценности и воспитывал в детях благородные и светлые чувства, кто сохранял бесценные зёрна чести, совести и достоинства для будущих поколений.

В те времена, гуляя по школьному парку, трудно было даже представить, что здесь сейчас учатся дети: ни веселья, ни задора, ни радости детской. Уроки закончатся, дети разбредутся по домам, а по аллеям гуляет лишь одинокий ветер.

Иногда мог выскочить сторож и грозно прокричать:

– Что вам здесь, место выгула собак, что ли?

Лабрадор Дина смотрела на него удивлённо, не понимая даже, что же этот человек хочет и почему он так воинственен.

– Моя собака не имеет привычки оправляться под окнами школы, для этих целей у неё есть другие места.

Но, видно, это было не слишком убедительно для охранника, и он продолжал быть «героическим героем», периодически выпуская на нас с Диной свой пар.

Однажды мне это надоело, и я сказала ему:

– Вы что, отрабатываете на мне и моей собаке свою службу? А нет ли у вас желания выйти во двор и сделать замечание ученикам, которые перебили все окна, или вон обратиться с отеческим словом к малолеткам, которые стоят везде кучками и колются? Вы разве не видите шприцы под дверями школы? И где же ваш героизм? Или вы только тогда чувствуете себя мужчиной, когда нападаете на безвинную женщину, мирно гуляющую со своей собакой?

Это было слишком. С той поры я его больше никогда не встречала.

Время было суровым не год и не два. Выросло целое поколение новых людей, у них родились дети. Жизнь понемногу налаживалась, мы приспособились к новым условиям, но что-то очень ценное и великое в некоторых семьях было утрачено. Теперь, когда Крым снова стал российским и началось великое пробуждение народа, нужно было приложить немалые усилия, чтобы вернуть в детские сердца утраченное, чтобы дети поверили снова в то, что они хорошие, что их любят, что ими дорожат. И для этого совсем без надобности было говорить ребёнку: «Ты самый лучший!» Получается, что другие хуже его? Так что ли? А вот сказать: «Ты молодец! Я горжусь тобой! Я тебя люблю! Ты моё солнышко!» – так это же совсем другое дело. Тогда маленький человек очень рано поймёт, что любить себя – значит любить весь мир.

Когда на школьной линейке впервые прозвучал гимн России, вся земля вздрогнула от гордости и великой радости. Многие люди заплакали:

– Наконец-то свершилось!

На первый взгляд всё ещё оставалось прежним, но на самом деле жизнь уже засияла совершенно другими гранями. Всё приобрело новое звучание, новый смысл и содержание. И, что самое главное, стали чаще «летать» «пчёлки». То тут, то там зажужжат. После долгой суровой зимы, согретые первыми лучами солнца, они осторожно и несмело выползали из своих «ульев». Дивное существо ещё не издавало божественных звуков. Ему пока не хватало мощи и любви запеть так, чтобы встрепенулись платановые аллеи, вспомнив былые дни; чтобы горожане стали радостны и веселы от уверенности в том, что наступили новые светлые времена, а впереди всё только самое лучшее. Наверно, нужно было сделать ещё что-то очень доброе и светлое, чтобы «рой» доверился людям и снова загудел в полную силу.