Краузе дал команду отойти к стене.

К мишеням подошли американцы и Майер. Колман удовлетворенно хмыкнул:

– Что ж, и здесь сработано на «отлично». Поздравляю, майор, вы хорошо подготовили группу.

– Благодарю вас, сэр, но это, в первую очередь, заслуга офицеров группы.

Колман подошел к Ланг.

– Скажите… Дуки?

Женщина ответила:

– Да, господин полковник, Дуки Ланг.

– Скажите мне, Дуки, что привело вас в диверсионный лагерь, ведь это не женское дело?

Ланг вздохнула:

– Вы правы, это не женское дело. Женщина должна следить за хозяйством, содержать жилье в порядке, готовить обед для мужа, кормить детей и делать кучу работы по дому. Так у нас в семье и было. Муж после войны служил в Министерстве иностранных дел, обеспечивал семью, жили в достатке. Детей, к сожалению, у нас не было, но я посещала врача и непременно родила бы… – женщина запнулась, – если бы не диктатор Матьяш Ракоши со своими коммунистами.

– А при чем здесь Ракоши?

– Если позволите, я отвечу по порядку.

– Да, конечно.

– Главой МИД в то время был Ласло Райк, муж во всем поддерживал его, кстати, они вместе воевали в Испании в Венгерской бригаде. 30 мая 1949 года Райка и еще пятнадцать человек арестовали. Среди арестованных оказался и мой муж. Всех обвинили в государственной измене и шпионаже в пользу СССР, 22 сентября Райка и мужа приговорили к смертной казни. Куда я только ни обращалась, меня отовсюду гнали, как собаку. Лишили квартиры, работы. У меня не было средств к существованию, но я жила надеждой, что приговор отменят либо смягчат, ведь ни Райк, ни муж, ни его товарищи не делали того, в чем их обвинили. Меня подкармливали родственники, знакомые, пока я обивала пороги различных ведомств. А 15 октября Ласло Райка, моего мужа и других повесили. О казни писали газеты. Когда мне сообщили эту страшную весть, я сама хотела покончить с собой. Удержала монахиня. Я не помню, как оказалась возле монастыря. А потом мне стало известно, что тела казненных увезли в лес Геделле и закопали на опушке в канаве без каких-либо знаков. Я бросилась в этот лес. Там на месте захоронения мужа я поклялась отомстить этой власти за его гибель. Меня задержал военный патруль, который поначалу охранял место захоронения. Но потом отпустил, посчитав за безумную. Я и была в то время как безумная. Вернулась в Будапешт. Ночевать было негде, я бродила по городу и случайно встретила жену нашего командира. Ныне, к сожалению, покойную Марту Петер. Лукас уже тогда работал на оппозицию. Он взял меня с собой в Германию. Так я оказалась в этом лагере. Когда было объявлено о перезахоронении останков казненных пятнадцатого октября, я попросила майора Майера отпустить меня в Венгрию. Он отказал. Может быть, и к лучшему.

Полковник спросил:

– Вы знали жену Лукаса Петера?

– Мы вместе работали. В моем досье об этом изложено подробно.

– Значит, майор Майер не отпустил вас на перезахоронение останков мужа?

– Нет, господин полковник.

– Я соболезную вам, Дуки, и восхищаюсь вашим мужеством и спокойствием. У вас будет возможность отомстить за своего супруга.

У Ланг загорелись глаза:

– Быстрее бы! Я готова стрелять, резать, вешать этих тварей, лишивших меня самого главного смысла жизни.

– Еще раз соболезную.

Полковник вернулся к наблюдателям.

Майор Майер спросил:

– Фрау Ланг жаловалась, господин полковник?

– Нет, она просто рассказала мне свою историю.

– Мне передать вам ее досье?

– Не надо. Уверен, она выполнит то, что требуется.

– Вне всякого сомнения, господин полковник, как и остальные члены группы. У них у всех есть причины ненавидеть советский режим.

– Это хорошо, Дитер, это очень хорошо. Но… экзамен не завершен, я хочу посмотреть, каковы бойцы группы «Фаркас» в рукопашном бою, а также убедиться, что они имеют навыки борьбы с бронетехникой врага в условиях города.

– Мы будем жечь Т-34 и бронетранспортер?

– Ну зачем же? Вместо «коктейля Молотова» подойдут бутылки с обычной водой, имитационные гранаты. У вас есть учебные гранаты?

– И советские, и немецкие, и американские…

Полковник прервал майора:

– В Венгрии группа будет работать советским оружием.

– Я понял, господин полковник.

– О'кей! Рукопашный бой. Упражнение, защита от угрозы применения пистолета при попытке вероятного задержания. Группы разбить на пары. Ланг поставить с Сивко.

Этим требованием Майер был немного удивлен, но задавать вопросов не стал. Если полковник отдал подобный приказ, значит, на это у него есть веские причины. К тому же приказ отдан сразу же после разговора с Ланг.

Полковник и Грин отошли к двери, закурили, глядя на подготовку диверсантов к рукопашному бою.

Краузе доложил о готовности.

Выбросив окурок, полковник подошел к бойцам. Грин присела за металлический столик, достав блокнот и ручку.

Рукопашный бой первых двух пар Колман смотрел без интереса. Все это он видел тысячу раз. И сейчас ничего особенного. Один боец в роли полицейского, другой в роли мятежника. Полицейский пытается обезвредить нарушителя порядка, тот отбивается. Затем обратная ситуация. Мятежник нападает на полицейского с целью завладения оружием. Бойцы делали захваты, наносили удары, падали, подсекали противника, били в положении лежа, использовали перекаты и прыжки. Обычный рукопашный бой по методике подготовки подразделений спецназа.

И только когда на середину зала вышли Ланг и Сивко, Колман оживился:

– Для вас нестандартная задача. Сивко – полицейский, Ланг – мятежница. Сивко требуется задержать Ланг, уложить, связать и поднять на ноги. Контакт полный, правил нет. Но бой не на поражение.

Сивко, злобно ухмыляясь, бросил Ланг:

– Может, ляжешь сама на пол? Я свяжу тебя и не попорчу твою физиономию.

– О своей побеспокойся, – огрызнулась Ланг.

– Исходная, – продолжал полковник. – Женщина смотрит в сторону выхода, полицейский сзади приставляет к спине пистолет. Начали!

Бойцы встали на исходную позицию.

Колман махнул рукой.

– Бой!

И тут же женщина молниеносно дернулась в сторону, уходя с линии огня. При этом она нанесла удар левой рукой по запястью противника. Пистолет полетел в сторону. Сивко на секунду оторопел. Ланг схватила запястье и рванула руку Сивко вперед, выкручивая ее. Бывший каратель УПА взвыл от боли. Американский полковник довольно улыбнулся. Он уже знал, что последует дальше. Ланг нанесла удар ногой в пах. У Сивко перехватило дыхание, он начал опускаться на колени. Женщина ударила его в голову, и «полицейский» рухнул на пол. Ланг оседлала его и начала методично бить в челюсть, в переносицу, в лоб, в губы…

Еще минута, и она изуродовала бы его.

Майер крикнул:

– Брейк! Отставить! Ланг, прекратить!

Женщина неохотно поднялась на ноги, повернулась к американцу:

– Бой закончен, господин полковник.

С трудом поднялся Сивко. Глаза начали заплывать, нос и рот разбиты. Но серьезного увечья удары Ланг ему не нанесли. Все же она умела сдерживать себя.

– Как, Сивко? – спросил американец.

– Виноват, господин полковник, но если бы у меня были патроны, я бы успел пристрелить мятежницу.

– Чего полицейские не делают. Ваша ошибка, что вы не лишили противника возможности уйти с линии огня. Надеюсь, обиду на коллегу не держите?

– Никаких обид, господин полковник, мы одна команда, а среди своих всякое бывает.

– Правильный ответ. Краузе, отправьте Сивко в медпункт, пусть ему окажут помощь.

Он вновь повернулся к Ланг:

– А вы коварная женщина. Если вы так бьете коллегу, нетрудно представить, что вы сделаете с настоящим врагом.

– Я уже говорила, я готова стрелять, резать, вешать всех подонков, кем бы они ни были для власти, которая убила моего мужа.

– Достойно, Дуки, достойно.

Колман обратился к Майеру:

– Ведите группу на объект «Город».

– Мне вызвать механиков-водителей танка и бронетранспортера?