Это было в 1969 году. Примерно через месяц начальник научно-исследовательского отдела (НИО) ВШ КГБ при СМ СССР М.А. Козичев, который тесно взаимодействовал с Г.К. Цинёвым, сказал, что просили зайти в приёмную начальника Второго главка КГБ СССР генерал-полковника Георгия Карповича Цинёва.
«Георгий Карпович был в военной форме, – пишет отец. – Встретил меня с улыбкой, жестко пожал руку, пригласил сесть и без лишних слов сказал: “Я ознакомился с вашим докладом. Интересно. Хочу, чтобы вы провели по содержанию своего доклада чекистскую учебу часа на полтора-два с генералами Второго Главка в моем кабинете”. Взял календарь и наметил дату. Это была моя первая встреча с Г.К. Цинёвым. Предложение было неожиданным не только для меня, но и для руководства школы. Такого характера предложения в ВШ КГБ никто не только из аспирантов, но и преподавателей до этого не получал».
В то время в органах госбезопасности чувствовался некий дефицит фактической информации о деятельности английской разведки на территории СССР – что, по мнению генерал-майора Николая Владимировича Губернаторова, было связано с деятельностью трех предыдущих председателей КГБ. Последний из них, Семичастный, в работу разведки и контрразведки не вникал, подготовкой и обновлением кадров не занимался. Поэтому новые направления в деятельности органов, связанные с использованием прогностической информации, должны были в какой-то степени помочь компенсировать этот пробел.
«В назначенное время я прибыл в кабинет Г.К. Цинёва, – продолжает свой рассказ мой отец. – За длинным столом уже сидело восемь генералов, в том числе Евдокушин, Титов и Бояров. Из всех только один был в штатской одежде. Руководил беседой Г.К. Цинёв. Он представил меня, сказав, что все присутствующие готовы внимательно выслушать и постараются использовать все полезное в своей работе. Он подчеркнул, что вопрос для них, несомненно, актуален.
Перед беседой подали кофе. Георгий Карпович сказал, обращаясь ко мне: “Чувствуйте себя среди нас свободно, так как в данном вопросе вы разбираетесь больше, чем мы. Пейте кофе и говорите”.
Такое доброжелательное, демократическое отношение ко мне способствовало тому, что я спокойно доложил все, что хотел. Только два раза Г.К. Цинёв останавливал меня для уточнения сказанного. По его указанию по ходу моего доклада присутствующие делали записи в своих тетрадях. Беседа продолжалась более двух часов. После того как я закончил, Г.К. Цинёв попросил генералов, чтобы они не считали для себя неудобным задавать вопросы старшему лейтенанту. Вопросов было много, задавал вопросы и Г.К. Цинёв.
Эта ответственнейшая в моей жизни встреча завершилась для меня благополучно. По завершении беседы Г.К. Цинёв от имени всех присутствующих поблагодарил меня и сказал, что все сидящие здесь окажут мне любую помощь в организации дальнейшего исследования. После этой встречи мне был открыт еще более широкий доступ к необходимым материалам. Вскоре был решен весьма непростой вопрос моей московской прописки и с получением квартиры. В 1970 году я и моя семья стали жителями Москвы».
По штату папу зачислили на должность, которая освободилась после ухода на руководящую работу в МВД полковника Сергея Михайловича Крылова. В годы войны Крылов командовал особой снайперской группой войск НКВД СССР, а с 1956 по 1967 год работал в НИО ВШ КГБ при СМ СССР. Перед его уходом они с папой долго беседовали. Позднее Крылов передал папе ряд важных научных материалов, которые ему очень пригодились. До 1974 года Сергей Михайлович был начальником Организационно-инспекторского управления и начальником Штаба МВД СССР, создал Академию МВД СССР и с 1974 по 1979 год был ее первым начальником. 19 апреля 1979 года Сергей Михайлович застрелился в своем рабочем кабинете в Академии МВД, оставив предсмертную записку: «Нет сил жить. Если у человека убита вера и надежда, он труп. Господи! Как я работал! Как горел, как боролся! И чем благороднее была цель, чем вдохновеннее труд, тем больше ненависть власть имущих. Я оплодотворил своим талантом и фантастическим трудом интеллектуальную пустыню органов внутренних дел… и за все это я плачу жизнью. Это мир рабов, холуев и карьеристов».
«Власть имущими» для генерал-лейтенанта С.М. Крылова были министр внутренних дел Николай Анисимович Щёлоков, его заместитель, зять Брежнева Юрий Чурбанов и вся торговая мафия Москвы.
19 января 1982 года от огнестрельного ранения в голову скончался первый заместитель председателя КГБ СССР Семён Кузьмич Цвигун. Получалось так, что Семён Кузьмич застрелился на даче по пути от калитки к дому – что выглядит весьма странным для человека такого уровня. Причем случилось это незадолго до ухода Андропова из КГБ на освободившееся после смерти Суслова место секретаря ЦК КПСС. Ещё в 1975 году авторитетная индийская газета «The Hindu» со ссылкой на британский журнал «New Statesman» называла Цвигуна наиболее вероятным преемником Андропова на посту председателя КГБ (эта статья сохранилась, по словам внучки Цвигуна Виолетты Ничковой, в их домашнем архиве). Когда на место трагедии приехал Андропов, он несколько раз просил шофера повторить, как всё было. Сын Цвигуна Михаил Семёнович вспоминал: «Юрий Владимирович постоял – было видно, что ему тяжело. И он произнес одну фразу, которая врезалась как каленым железом в мозг: “Я им Цвигуна не прощу”. Кому им – как было, так и остается загадкой».
Однако нетрудно догадаться, о ком идет речь. Цвигун с 1946 года работал в Министерстве госбезопасности Молдавии. В 1952 году, когда первым секретарём ЦК компартии Молдавии был Леонид Ильич Брежнев, начинает раскручиваться дело Павленко, который в условиях военного времени создал собственную, неподконтрольную никому военно-строительную хозрасчетную организацию «УВСР-5». После войны Павленко установил связи с чиновниками различных рангов и учреждений, в том числе и из Министерства обороны СССР, и развернул на территории Молдавской и Украинской ССР масштабное строительство. Штаб липовой части находился в Кишинёве, так что Павленко во время парадов видели на трибуне рядом с Брежневым. Ордер за № 97 на арест Павленко в ноябре 1952 года подписал заместитель министра госбезопасности Молдавской ССР Цвигун. Некоторые считают, что Цвигун «вывел будущего генсека из-под удара». При этом с 1951 года первым заместителем председателя Совета Министров Молдавской ССР, а затем председателем СНХ Молдавской ССР был Николай Анисимович Щёлоков. С Брежневым он познакомился еще в 1939–1941 годах, когда работал председателем Днепропетровского горисполкома, а Леонид Ильич – секретарём Днепропетровского обкома компартии Украины. И вот в 1982 году возникает ситуация, когда Цвигун, знакомый с делом Павленко, реально мог обойти на государственной иерархической лестнице всесильного министра внутренних дел Щёлокова…
17 декабря 1982 года, через месяц после смерти Брежнева, Щёлоков был снят с поста министра внутренних дел в связи с расследованием фактов коррупции в МВД. Его место занял Виталий Васильевич Федорчук, который был председателем КГБ после ухода Андропова в ЦК КПСС. В ходе расследования были выявлены массовые превышения полномочий сотрудниками различных подразделений милиции Москвы, сопряжённые с причинением увечий, грабежами и убийствами, что привело к существенной смене кадрового состава МВД СССР.
Юрий Владимирович хорошо знал, что метастазы коррупции протянулись в центр из южных регионов Союза, таких, как Узбекистан, Азербайджан, Армения, Грузия – достигнув высшего государственного и партийного руководства. Уже в конце 1960-х годов специальные следственные бригады КГБ и Прокуратуры СССР выявили потоки взяток, стекавшиеся в ЦК компартии Азербайджана. В домах партийно-хозяйственных функционеров были обнаружены тайники, набитые золотыми украшениями и монетами, слитками драгметаллов и валютой. Здесь, как и в дружеских Узбекистане и Грузии, продавалось все: должности, звания, награды. Например, можно было купить должность секретаря райкома партии или орден Ленина. Кроме того, были вскрыты каналы, по которым вырученные средства переправлялись за границу. Отдельные нити тянулись и в аппарат ЦК КПСС в Москве.
