– Эффекта ноль, только отпугнем. Пусть выжидают. Может, они расслабятся, и тогда вдруг удастся отстреляться наверняка, – коротко, словно выплевывая фразы, произнес вице-адмирал. – А пока пусть команды поста двухкоординатного дальномера и особенно посты «94» и «89»[25] производят упреждающие вертикальные и горизонтальные расчеты для этих типов самолетов. Не очень-то они и скоростные.

И без перехода спросил:

– Американцы по-прежнему глушат радиосвязь?

– Неопределенно, – ответил капитан Тосихиро Иногути, – сигналы периодически пропадают, но прямая видимость позволяет общаться с мателотами. Если нам удастся продержаться до захода солнца…

– И не надейтесь, тем более что для их приборов слежения и наведения темнота не особая помеха.

– Как знать, как знать, – пробормотал Иногути и тут же осекся – адмирал не любил пустой риторики.

– Самолеты явно с авианосца, под брюхом у них болтается достаточно оружия, почему же они не атакуют? – Вице-адмирал даже не обратил внимания на смущение офицера, а после короткой паузы сам же ответил на свой вопрос: – Они чего-то выжидают! Думаю, на нас выводят корабли с тяжелым противокорабельным оружием, а?

– С «Конго» пришло сообщение, – отвлекшись на офицера связи, доложил флаг-капитан, – их «восемьдесят девятый» пришел в негодность после боя.

– У нас остались еще целые самолеты? – Такахаси словно проигнорировал последнюю фразу штабного офицера. По лицу вице-адмирала можно было понять, что он решает какую-то сложную задачу и не находит решения.

– Шесть машин мы еще можем запустить, с небольшим интервалом. Остались разведчики и на легких крейсерах. Но приводниться в такую погоду, не погубив при этом машину, невозможно.

– Пусть приготовят их к старту. Что докладывают наблюдатели за горизонтом и офицеры радарных систем?

Старший офицер не по-уставному пожал плечами:

– Мы по-прежнему не видим противника.

– Сколько на данный момент их самолетов барражирует в воздухе? Семь?

– Так точно. Кстати, наблюдатели докладывают, что они пять минут назад что-то сбросили в море. Если бы это были торпеды – мы бы уже знали. Возможно, это акустические буи.

Неужели они предполагают наличие наших подлодок? Абсурд, субмарины эскадренную скорость не поддержат никоим образом.

– А если это пустые дополнительные баки с горючим? Вы понимаете? У них кончается топливо, а они не улетают, – вице-адмирал вопросительно посмотрел на старшего помощника.

Не получив ответа, Такахаси тяжело кивнул, словно найдя своим мыслям подтверждение. Он чувствовал нарастающее напряжение. В такие минуты он больше доверял своей интуиции, чем логике и расчету, тем более что в этом мире невозможно переиграть противника со сложнейшими вычислительными машинами.

– Теперь они нас на пушечный выстрел не подпустят. Мы ничем не сможем ответить. Это будет наш последний бой, а точнее, избиение, – и вдруг, приняв решение, дал команду: – Прикажите по эскадре: открыть зенитный огонь по воздушным целям противника, самолетам взлет и атака, кораблям рассеяться и… выбирать свой путь к смерти самим.

Иногда снижаясь и пока лишь имитируя атаку, пилот истребителя-бомбардировщика «Харриер» флайт-лейтенант Элфи Бенсон так и порывался «пощупать» из пушек строгие борта и надстройки самурайских кораблей.

Между авиагруппой и союзными эскадрами поддерживался постоянный радиообмен, и летчики прекрасно были осведомлены о готовящемся ракетном ударе противокорабельными ракетами. В наушниках уже гнусаво искаженным помехами голосом отсчитывались цифры обратного отсчета.

«Ведомый», выполняя задание командования, отрапортовал о готовности включить аппаратуру цифровой записи.

Больший интерес, конечно, представлял японский громила-флагман (где еще такого увидишь), но при всех попытках не упускать из виду все, что происходит внизу, флайт-лейтенант Бенсон прозевал катапультный взлет самолета с кормы линкора.

Тем не менее на приборной доске замигали лампочки чувствительной аппаратуры локационного обнаружения – в небе появился еще один летающий объект.

Впрочем, локатор сразу потерял вражеский самолет – японский пилот поначалу взмыл на сотню метров, сразу же сменил режим полета на бреющий.

Четыре следующих аэроплана с японских броненосцев взлетели более аккуратно, низко стелясь над водой, однако их старт уже не укрылся от встревоженных наблюдателей.

«Ты смотри! В такую болтанку умудрились взлететь на этих фанерных этажерках», – подумал летчик, вслух же быстро известил в эфире:

– Внимание! «Пенсионеры» выпустили самолеты!

– Поясните, ноль-седьмой! А-а-а! Понял! Вижу!

В это же время произошел старт первых ракет RGM-84 «Гарпун» с американских кораблей.

Пальнуть «Томагавками» так и не решились – честно попытались провести предварительную подготовку, вводя данные в головки самонаведения, но…

Фрегаты выпустили по 8 ракет, два эсминца по 10 ракет с дистанции 90 километров.

Крейсер с предельного расстояния (120 км) выплюнул восемь. Командиру корабля показалось этого мало – в кратчайшем интервале следом устремились еще столько же.

Операторы, уже свыкнувшиеся со сбоями в работе аппаратуры, следили за перемещающимися точками на экранах. Метки на мониторах то начинали двоиться и пульсировать, то регулярно пропадали в белой засветке помех, сливаясь с поверхностью.

Их командиры, отсчитывая время подлета, ожидали рапортов и комментариев от своих подчиненных и пилотов союзников.

У воспаленных электронных мозгов своенравных ракет оказались свои намеренья. На сороковой секунде работы маршевых двигателей у изделий «Макдоннелл-Дуглас»[26], запущенных с большой дистанции, произошло перенацеливание головок наведения.

Тут надо внести некоторое пояснение в позиции находящихся в боестолкновении кораблей.

Японцы двигались практически в восточном направлении.

Английская эскадра шла у них в траверзе на расстоянии 31 мили, чуть опережая противника («сорок вторые» эсминцы и фрегат разделились с тандемом эсминец ПВО-авианосец, вырвались вперед, перекрывая курсовой сектор японцев).

Американские фрегаты и эсминцы нагоняли японскую эскадру почти след-в-след. От японцев их отделяло, как уже говорилось, менее сорока миль.

Фактически все эти корабли двигались одним курсом – 95°. Лишь крейсер типа «Тикондерога» пер «на всех парах» относительно всех под углом – 45°, почти в траверзе ударной американской группы – постепенно нагоняя и японцев, приближаясь к точке пересечения своего курса с курсом ударной группы. Соответственно сокращалось расстояние и до союзных кораблей.

И кстати, надо еще добавить, что приказ немедленно следовать в сетку заданного квадрата получили четыре подводных лодки США. Правда, время подхода некоторых измерялось десятками часов, и прибыть они должны были уже скорее к шапочному разбору, но полученные по длинноволновой связи приказы их командиры не обсуждали, а выполняли.

– Сэр! Янки пустили ракеты! – Операторы в тесном информационно-боевом отсеке эсминца «Диамант» сидели бок о бок, почти касаясь друг друга плечами. После команды «Боевая тревога» вся команда напялила полагающиеся им индивидуальные средства защиты.

Белые, почти до локтей перчатки и маски-капюшоны, ниспадающие до плеч с респираторами и специальными отверстиями для наушников, резко контрастирующие с темной морской формой, делали их похожими то ли на химиков-лаборантов, то ли на монашек из французского монастыря – черные одежды и белые кокошники.

– Вижу, – командир корабля дублировал наблюдение на своем мониторе и слушал эфир. Ему почему-то было крайне неспокойно, – продолжай следить, обо всех изменениях – немедленный доклад!

Первые восемь ракет с крейсера, преодолев часть расстояния, вдруг оказались чуть ближе к британским кораблям, нежели к эскадре противника, они все дружно (ракеты) повернули на новую цель.