— Да, конечно, — она встала и пошла к кушетке.

Павел присел за стол и стал читать рапорт. В нем было написано все с того момента, как они прибыли на базу террористов, где были обнаружены останки тел и трупы врачей и людей, которых использовали для экспериментов, а так же заложников. Далее шло подробное описание самой базы, месторасположение отдельных построек, которые сохранились, перечислены характеристики взрывчатых веществ, характер минирования и другие вопросы, которые удалось выяснить в ходе обследования места взрыва. Так же было указано о найденном дневнике Логачева, и краткое содержание дневника. В скобках было указано, что сам дневник был передан майору Евдокимову и приобщен в качестве улики, изобличающая преступную деятельность Логачева А. В. Все вещественные доказательства, собранные на месте преступления находились в вертолете, на котором прибыла группа спецподразделения. Дальнейшая судьба их ей неизвестна, так как вскоре была направлена вместе с лейтенантом Лебедевым П. Ю. в Москву.

Далее шла запись, из которой Павел понял, что Савельева не в курсе, что она вместе с остальными была инфицирована вирусом гриппа и затем, попав на космический корабль инопланетян, была излечена.

— Значит, Ольга Николаевна не знает самого главного, а полковник Сабресов ей ничего не сказал. Стоп, если полковник со всем отрядом отбыли в Вышний Волочек, который подвергся удару, то какова его судьба? И в курсе ли подполковник Удинцов, относительно инопланетян и всего, что там произошло? Однако! — Павел чуть было не присвистнул, но вовремя спохватился, вспомнив, что рядом спит Савельева.

Павел задумался, держа ручку в руках и глядя на лист бумаги, на котором Савельева писала рапорт.

— Полковник предупредил меня, что информация, которая мне стала известна, проходит под грифом секретности. Раз так, писать мне об этом в отчете или нет? Во дела. Может намеками выяснить у подполковника, что ему известно относительно всего этого? А уже сообразно этому, выяснить, что писать, а о чем промолчать.

Он вышел в коридор и буквально нос к носу столкнулся с подполковником, который шел по коридору с пожилым человеком в белом халате.

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться?

— Гурий Яковлевич, вы идите. Я вас догоню, — произнес он и задержался возле Павла.

— Простите, я насчет рапорта хотел кое-что уточнить.

— Так я же там не был, чем же могу помочь? — ответил он, удивленно глядя на Павла.

— Согласен, только вот тут Савельева пишет, что вещдоки, собранные на месте преступления, были сложены в вертолете. Вы не в курсе, они прибыли или нет. Может полковник Сабресов по этому поводу в курсе?

Лицо Удинцова сразу стало печальным, и он тихо произнес:

— Погиб полковник, все кто был с ним, включая оперативных сотрудников и спецгруппу, и всех, кто затем прибыл из Москвы. Они когда в город вошли и начали данные давать о выявленных случаях заражения, сразу развернули полевой госпиталь. А что толку. И двух часов не прошло, как часть команды тут же заразилась. А когда приказ дали взорвать город и его окрестности, было уже поздно выводить тех, кто еще здоровым был. Да и потом, начальство решило перестраховаться и никого не выпускать. Зона уже была оцеплена войсками. Те расположились в пятидесяти километрах по периметру и наблюдали, как огненный шар в небо взметнулся. Так что они все там в молекулы, а может, и в атомы превратились. Одна, можно сказать братская могила. Вот так вот.

— Значит, мы вдвоем с Ольгой Николаевной из всей группы остались?

— Выходит что так.

— И больше никого в живых?

— Только те, кто остался непосредственно на взорванном объекте. Но там, насколько мне известно, только эксперты, в основном взрывотехники, несколько врачей, те, что с полковником прибыли. Восемь или десять человек, если не ошибаюсь. Они все еще там работают.

— Выходит, что вещдоки, которые мы собрали, могли быть уничтожены?

— Вероятно, так и пиши, что их местонахождение вам неизвестно и все.

— Простите, а полковник с вами перед нашей отправкой не сообщал о том, чем мы были отравлены, когда сознание потеряли?

Удинцов посмотрел на Павла, и видимо не совсем понял, о чем тот спрашивает, переспросил:

— Я не совсем понял, о чем вы?

— Я имею в виду, когда вторая группа прибыла, они давали какие-то данные о происходящих событиях?

— Мы с тобой, где служим?

— В милиции.

— Вот именно, а к вам туда помимо Сабресова, знаешь, сколько народу приехало из разных ведомств, в том числе и ФСБ и ГРУ, усекаешь?

— Да.

— Так что если и докладывали, то не по нашей линии. Может полковник, и хотел бы что сообщить, только на тот момент другие ведомства решали, что и кому докладывать. Так что я ничего не знаю.

— Вас понял.

— Раз понял, то и пиши, что знаешь, и что не вызовет лишних вопросов к нам, понятно?

— Все ясно, товарищ подполковник. Наше дело маленькое, написать, что и как, а дальше начальство, я имею в виду не нашего ведомства, если понадобится, сами вызовут и расспросят.

— Мыслишь в правильном направлении, — и оставив Павла в замешательстве, подполковник пошел по коридору.

— Непонятно, в курсе он происходящего или нет? — подумал Павел, — Скорее нет, чем да. Вряд ли он стал бы ходить вокруг да около, относительно того, что ему известно про инопланетян. Скорее всего он прав, эту информацию просто засекретили и все. А раз так, то лучше об этом помалкивать, и ни с кем не делиться, включая Савельеву.

Павел вернулся в комнату и, устроившись за столом, склонился над рапортом.

— Что же, раз такие дела, значит, так и напишем, что после двух часов работы на объекте, я и все кто находился там, потеряли сознание по причине отравления газом неизвестного происхождения. После того, как действие газа прошло, группа специалистов во главе с полковником Сабресовым находилась уже на полигоне. Вскоре, меня и Савельеву О. Н. отправили в Москву с донорской кровью, которая и была доставлена в институт.

— Как вы там, дописали рапорт? — произнесла Савельева, которая вышла из-за ширмы.

— Не спится?

— Да, как-то непривычно на такой жесткой кушетке спать.

— Может, пойти пару одеял принести?

— Нет, не надо, спасибо. Немного вздремнула, и вроде как лучше стало.

— Да вы всего-то минут пятнадцать отдыхали.

— Мне не привыкать, я дома порой часа два-три посплю и на следующий день в полном порядке.

— А я любитель поспать. Если выходной, могу хоть до обеда дрыхнуть.

— Ничего, вот родите малыша, будет вам сон? — и она улыбнулась, глядя на Павла.

— А может он спокойный будет, в меня? Любитель поспать, когда есть возможность?

Ольга Николаевна рассмеялась и ответила:

— А вы что уже знаете, кто у вас будет, мальчик или девочка?

— Нет.

— А откуда тогда такая уверенность, говоря, что это он?

— Это я так, не могу же я сказать оно?

— Понятно. Можно посмотреть, что вы там дописали в рапорте?

— Да конечно, — и он передал ей листы бумаги.

Она быстро прочла и, сняв очки, о чем-то задумалась.

— А вам не кажется, что во всем этом есть какая-то нестыковка?

— Нестыковка? Что вы имеете в виду?

— Простите, вы вообще кем работаете?

— Инспектором, а что?

— Нет, это я так, просто спросила. Смотрите сами. Во-первых, газовая атака. Весьма сомнительная гипотеза.

— Что значит гипотеза? Нам же ясно сказали, что бандиты провели газовую атаку, чтобы выиграть время и успеть уйти как можно дальше.

— Павел Юрьевич, легенды иногда бывают необходимы, только в данном конкретном случае, я не понимаю для чего.

— А причем здесь легенды?

— Притом. Посудите сами. Мы пробыли на объекте около двух часов и только потом неожиданно отравились каким-то газом. Каким? Вам кто-нибудь сказал, что это был за газ? Нет. Анализ крови, который я произвела у себя, показывает, что никаких следов отравления газом нет. Стало быть, нас умышленно ввели в заблуждение. Далее, зачем у всей нашей группы, подчеркиваю, только у нашей, была взята кровь, которую мы привезли в институт?