Когда солнце позолотило пики гор, директор сообщила, что у экзаменующихся остается полчаса до полного сбора. Я снял свой шедевр с огня и перелил в две деревянные колбы. Получилось минимум три порции отвара. Аль заканчивал готовить что-то сложное, сильно пахнущее хмелем, странного малинового цвета. «Посмотрим, есть ли у кого-нибудь такая же умная бабушка, как у меня», – подумалось мне. Мой отвар остыл и вместе со мной ждал своего часа. «Ваше время вышло, – громко прогремел под сводами лаборатории голос Чим. – Прошу на поляну!»
Мы покорно вышли. Там, в больших клетках, сидели краби. Восемь особей, пойманных с неимоверным трудом при содействии призрачных, свирепо смотрели на наше сборище. Было пасмурно, и краби не страдали от яркого солнца, их главного кошмара. Указывая на отвратительных существ, директор произнесла: «Это ваши подопытные. Надеюсь, возражений не будет?» Все выразили согласие отыграться на краби. Первым испытание держал изумрудный. Его бурый отвар пахнул полынью. Кусок мяса, обильно политый этим снадобьем, дракон бросил первой краби. Угощение было проглочено. Прошло пять минут, а эффекта не последовало. Прошло еще пять минут: краби и не думала умирать. «Вы провалили задание», – сказала директор серьезным тоном.
Для чистоты эксперимента Алю дали другую краби. Про себя я отметил, что теперь малиновый сироп моего друга уже потерял запах. Операция с куском мяса повторилась. Краби сожрала наживку. Через три минуты она забеспокоилась, забилась в клетке и вскоре умерла от потери крови. Яд растворил ее артерии и нарушил всю кровеносную систему. Результат моего друга был зачтен. Он назвал свое экспериментальное зелье довольно банально – «малиновой смертью». Следующие за Алем два черных дракона вызвали у краби острое расстройство, но оно их не убило. В итоге мои собратья не выдержали испытания. Мне, как лучшему ученику, довелось проходить его последним.
К этому времени погода улучшилась и краби занервничали. Подали кусок мяса. Я открыл деревянную колбу и наклонил сосуд, из которого на мясо тонкой лентой полилась чистая, прозрачная струя, отливающая на солнце серебром. У хищницы разгорелся аппетит: мясо вместе с моей приправой было проглочено в одно мгновение. Прошло чуть меньше минуты. Краби грозно смотрела на меня, но взгляд ее потух, глаза затуманились, затем она упала на бок, не издав ни единого звука. Крылья краби пару раз ударили по клетке, как будто она собиралась взлететь, но затихла. Воцарилось молчание: все поняли, что подопытная мертва. «Что ж, прекрасно! – констатировала Чим, поворачиваясь ко мне. – Как ты назовешь свое изобретение?» «Прозрачный поток», – выпалил я первое, что пришло в голову. Директор утвердительно кивнула.
Праздновать победу нам с Алем было рано: на завтра предстояло выполнить второе задание, прямо противоположное первому. То есть вылечить животное, как когда-то мы реанимировали оленя. О ком пойдет речь на этот раз, нам не сказали. Утром следующего дня на площадке для занятий собрались все учащиеся. Директор сообщила, что мы оба получим аттестацию, если вылечим своих пациентов за шесть часов. «Хотелось бы поскорее увидеть этих больных, – читалось во взгляде Аля. И ему тут же представилась такая возможность. На поляну внесли клетку с большим озерным кратом[9], полузмеей, получервем огромных размеров, плоская голова которого окачивалась чем-то похожим на маленький клюв. Раздвоенный язык то высовывался из пасти, то исчезал в ней. Почти синего цвета длинное тело покрывали жесткие волоски. Два огромных глаза не выражали ничего.
– Тебе, Алькантадорсипорт Прайстиромкалдамт, предстоит выяснить, чем страдает озерный крат, – приказала Чим. – Ну и исцелить его, разумеется. Больной кое-что понимает. Ты можешь использовать телепатию, но не жди, что он тебе ответит. Озерные краты не любят общаться со столь не похожими на них существами.
Аль слушал директора, пребывая в глубоком трансе. «А вот и животное для Овиладистоламера Кинтарбалистбормага», – проговорила тем временем Чим тоном заговорщицы. Все, включая меня, были снова ошарашены. Мне предоставили лечить сумеречного дракона. Как говорится, хуже не придумаешь. Сведения об этих представителях нашего сообщества, которыми я располагал, не сулили ничего хорошего. Как мне рассказывали, сумеречные очень капризны. Живут в глубоких норах, выбираясь оттуда только с последними лучами заходящего солнца. Из-за нелюбви к свету их чешуя – тонкая и непрочная, хотя голова сумеречных защищена твердой роговой оболочкой. Полагаю, что природа отдохнула на этих драконах. Они питаются мелкими животными, не имея возможности без большого риска для себя разжиться крупной добычей. Сумеречные не умеют выдыхать огонь, вырабатывать яд и защищаются только зубами. Правда, у них это очень сильное оружие.
Видимо, только из-за очень плохого самочувствия мой пациент согласился предстать перед нами белым днем. Его большая голова была высоко поднята, маленькие синеватые глаза внимательно смотрели на меня. Нам отвели отдельную площадку. Целый час я потратил на установление диагноза. Мой подопечный был молчалив: возможно, просто не верил в мое мастерство. Он так односложно, с таким безразличием отвечал на вопросы, что в конце концов я понял: у этого дракона болит сердце. Выяснилось, что он уже обращался к другим лекарям, но ему никто не смог помочь.
Я недоумевал: зачем мне подсунули такого больного, которого нельзя вылечить? Но прежде, чем адресовать этот вопрос учителям, нужно было все испробовать. Для лечения сердца драконы используют несколько хорошо мне известных способов. От своего подопечного я узнал, что все они оказались для него бесполезными. Значит, нужно было использовать что-то новое. Мне опять пришлось проявить изобретательность. Точно зная, что в состав сердечного лекарства для моего пациента нужно включить кровь других животных, я гадал: на ком остановиться. Неожиданно мне пришло на ум то, что никогда не приходило ни одному из моих собратьев. Я вернулся в лабораторию. Страж смотрел на меня с подозрением. В самом дальнем углу, в клетке сидела уцелевшая после вчерашних испытаний краби, которую безуспешно пытался отравить изумрудный. Она выглядела вполне здоровой. «Можно мне ее забрать?» – спросил я у стража. Тот утвердительно кивнул, посоветовав проявлять осторожность. Я взял клетку и пустился в обратный путь, но вскоре передумал лететь к своему полю. Попав на яркое солнце, краби впала в истерику и вскоре почти ослепла. Невдалеке был небольшой уступ в скале, туда я и повернул. А приземлившись, оглядел свою смертельную ношу. Мне нужна была кровь краби, которая между тем продолжала буйствовать. Выставив клетку на солнце, я решился на отчаянный шаг: осторожно отомкнул замок и сунул внутрь свою переднюю лапу. Последовал болезненный укол, но в ту же минуту мне удалось схватить краби за шею и крепко ее сдавить. Послышался хруст. Теперь можно было осмотреть свою лапу.
Зловредная тварь задела меня крылом, усеянном шипами, проколов чешую точно между пластинок и выпустив немного яда. Нужно было принимать меры, но я решил потерпеть, так как времени для исцеления сумеречного почти не оставалось. Кровь краби, собранная в горшок, источала зловонный запах, отбить который могли душистые травы, поэтому я отправился на ближайший луг. Больной дракон не должен знать, что за лекарство ему предлагают. Ведь он, как и многие из нас, за исключением разве что призрачных, считает кровь краби грязной. Чтобы обмануть обоняние своего пациента, мне пришлось добавить в горшок сока полыни, корня имбиря и чай-травы. Получилась жидкость фиолетового цвета без определенного запаха.
Опускаясь на заветную поляну, где находился бедный сумеречный, я чувствовал себя неважно: меня немного мутило, голова кружилась. Судя по удивленному взгляду своего пациента, в тот момент я больше походил на больного. «Выпейте это!» – услышал сумеречный мой зычный голос, после чего понюхал мое творение и поморщился. «Лекарство не всегда бывает сладким», – сказал я тоном великого целителя. Пациент безропотно осушил горшок. Я был уверен, что это ему поможет.
