– Ммм. Это хорошо. Я к вам заеду скоро. А то мне скучно одной, – пообещала подруга.

– Конечно приезжай. Я тебе такое расскажу…

– Чего это – «такое»? – встрепенулась Анютка.

– По телефону не буду. Сюрприз будет, – нервно хихикнула я.

– Нуу. Так не честно, – драматично ответила подруга.

– Честно. Давай. Быстрее соберешься. Все! Ждем.

– Окей! Умеешь ты заинтриговать. Уже одной ногой в шлепке, – пошутила подруга и положила трубку.

Варя

– Варь, то есть ты хочешь сказать, что у тебя за две недели не было повода попросить его фотку? – возмущалась Анюта, намазываясь кремом для ровного загара.

Мы уже целый час лежали на пляже и загорали. Сегодня у меня был выходной от Максимки. Мама взяла долгожданный отпуск и теперь сама с ним водилась.

Погода была шикарная. Лето выдалось довольно необычным. То холодно, то жарко. День на день не приходился. Поэтому мы с подругами пользовались каждым шансом, чтобы погреть свои косточки на солнышке.

– Не было. Представь себе. Да и он ни разу не спросил мою, – ответила я и посмотрела вдаль на голубую реку.

С Олегом мы общались уже целые две недели. За это время я многое узнала о нем.

Например, то что он закачивал ту же художественную школу, что и я, учился на специальности бизнес-информатики, и часто любил путешествовать. Так же как я любил море и солнце и сейчас со дня на день должен был вернуться как раз из Турции домой.

– Может он урод или калека? – предположила Аня.

– Ой, Анют, сплюнь. Надеюсь, что нет. Не калека это точно. Стал бы он на мотике гонять? Я вообще-то за другое переживаю, – погрустнела я и тяжело вздохнула.

– За что?

– Вдруг я ему не понравлюсь такая… – я поправила солнечные очки и посмотрела на стройняшку Анюту.

– В смысле? Какая – такая? – искренне не поняла она.

– Толстая корова, какая ж еще, – буркнула я обиженно, будто бы Аня была виновата в этом.

Мне не нравилась своя внешность, а точнее сказать полнота. Я была толстой и очень комплексовала из-за этого. Хоть подруги и родители этого не замечали и говорили, что я красотка, я то видела себя в зеркало и прекрасно понимала, что у меня не просто широкая кость, а целый балласт лишнего веса.

– Брось говорить ерунду. Сорок восьмой размер это еще не толстая, – твёрдо произнесла подруга.

– Пятидесятый, – поправила я подругу.

– Какая разница? – махнула она рукой, – И вообще, может это повод уже начать бегать по утрам? Мотивация! А? Я могу с тобой за компанию. Когда ты говоришь вы встречаетесь?

– Через неделю. Вроде бы…

– Ну. Еще много времени. Успеем немного скинуть, и будешь у нас красоткой, – с оптимизмом заявила Аня. – И я не понимаю, сколько уже можно загонятся по этому поводу? Я думала, ты не стесняешься своей фигуры.

– Я тоже так раньше думала. Пока с Олегом не познакомилась. А сейчас вообще боюсь с ним встречаться. Он настаивает на встрече, а я все отмазки нелепые придумываю. Вот еще на неделю оттянула.

Да мне было действительно страшно. В кое то веки я познакомилась с интересным молодым человеком. А сейчас боялась нашей встречи как огня. Но так же сильно хотела его увидеть.

– Так, Варь, не кисни. С завтрашнего дня я объявляю марафон по улучшению нашей внешности.

– Какой еще марафон?

– Бегать будем!

– Точно Анют! Надо уже что-то делать со всем этим жиром, – согласилась я, вспоминая себя в школьные годы.

Раньше, в далекие-далекие детские годы я была тростинкой. Настолько худой, что казалось, если посильнее подует ветер, я улечу за ним в неизвестном направлении. Меня этот факт совсем не беспокоил. Я ела очень мало, и мне этого хватало, чтобы быть жизнерадостной и учиться на пятерки. Такой я была до шестого класса, пока врачи на очередном медосмотре не поставили мне предположительный диагноз – нервная анорексия.

Вот тогда то родители стали бить тревогу. Моя мама работала в больнице, и куча добрых и хороших врачей насоветовали ей положить меня в больницу. Я была против. Помню, как сильно расстроилась из-за этого и весь день ела все что только можно, лишь бы немного набрать веса. Но все было безрезультатно. И родители, может к счастью, а может и нет, все-таки согласились на лечение. Так я попала в больницу. Диагноз не подтвердился, и с психикой у меня, слава богу, было все в порядке. Тогда меня перевели в отделение гастроэнтерологии, чтобы проверить еще один диагноз – дистрофия. Но и он не подтвердился. Оказалось, что я абсолютно здоровый ребенок.

После месяца скитаний по больницам, очутившись, наконец, дома, я была так растеряна и напугана, что стала есть за троих. В итоге, мой вес стал потихоньку приходить в норму. Но было бы смешно, если б не так грустно. Привычка много есть сыграла злую шутку, и к десятому классу из стройной девушки я превратилась в пышку.

– Ой, Варь, я ж совсем забыла, – отвлекла меня Аня от болезненных воспоминаний.

– Чего?

– Сейчас погоди, – подруга залезла в свою пляжную сумку, достала оттуда маленький листок бумаги и протянула мне.

– Это что? – на листке был записан номер телефона.

– Работа! Ты же ищешь?

– Ищу.

– Ну вот. Требуется репетитор для девочки. Зарплата хорошая. Детей ты любишь, – хихикнула она.

– Ой. Спасибо. Мама что ли нашла? А по какому предмету?

У Ани мама работала в центре занятости населения. И я сразу все поняла.

– Конечно мама. Я ей случайно рассказала про тебя, а она мне вчера вечером этот номер дала. Сказала – такие вакансии долго не задерживаются, поэтому звони прямо сегодня. А предметы, не знаю. Школьная программа, наверное.

– Анютка, спасибо большое, – обрадовалась я. – А я как-то про репетиторство не думала даже. Только бы приняли еще.

– Да не за что. Ты свои дипломы возьми с олимпиад, и тебя точно возьмут. Знания у тебя свежие. Так что вперед и с песней!

– Спасибо, – еще раз поблагодарила я подругу.

Я положила листочек в сумку и с улыбкой легла на спину.

Настроение мое поднялось, и я загорелась новой возможностью. Ведь за это время я так и не нашла подходящую работу.

Я никогда не занималась репетиторством, если не брать в расчет троечников, которым иногда что-то объясняла. Но попробовать мне очень хотелось, тем более если будет хорошая зарплата.

– Может по мороженке? – услышала я вновь голос подруги.

– Давай. Ой, нет, – вспомнила я, вновь нахмурившись. – Я не буду. Надо худеть уже.

– Точно! Я не подумала. Жалко, – буркнула Аня, тяжело вздохнув.

– Но ты то ешь. Не смотри на меня.

– Неет. Я тебя не брошу. Нет – так нет.

– Может тогда яблочко? Я взяла с собой несколько штук. Садовые. Свои, – предложила я.

– Давай. Витаминчиками похрустим.

Я угостила подругу, и мы снова улеглись на клетчатое покрывало, наслаждаясь жгучими лучами летнего солнца.

Марк

– Итак. Марк, подвижки есть. Небольшие, но все же они имеются. А значит, мы тратим время не в холостую, – слишком оптимистично сказал Богдан Яковлевич и что-то записал у себя в старом потрёпанном блокноте.

Знаком я с ним был вот уже два месяца, и все эти дни меня интересовал один вопрос. Почему он с такой хорошей зарплатой не может купить нормальный блокнот, а ходит с этой дряхлой серой книжицей, напоминающей старую помятую газету?

Богдан продолжал что-то говорить, но слушал я его вполуха, понимая, что подвижек нет. Совсем! НИКАКИХ!

По счету это был уже третий психолог, который три раза в неделю приходил к нам домой и с настойчивостью внушал мне и моей маме, что его новомодное лечение не проходит даром. Конечно, я его понимал. Ему платили большие бабки за это, и он должен был как-то их оправдать.

Я с тоской и грустью вновь посмотрел на уродливый блокнот. Он очень напоминал мою сегодняшнюю жизнь. Она была такой же серой и мрачной. В ней не было ни клубов, ни поездок, ни девочек. Шумные встречи с друзьями будто канули в лету. Обучение я проходил прямо, не выходя из дома – дистанционно. Крайне редко выходил днем за пределы придомовой территории. Все что у меня осталось это пара друзей и ночные прогулки на мотоцикле.