Поэтому она улыбается, ступает вперёд на несколько сантиметров и поднимает голову, касаясь губами уха Томми:
— С удовольствием, мистер Шелби.
***
— Почему ты не пошёл в «Гарнизон»?
— А ты?
— Я первый спросил.
— Ладно, — Майкл хмыкает и затягивается. — Мне надоело. Одно и тоже. Алкоголь, женщины, секс. И так каждый раз. А ты?
— Устал за день, — признаётся ему Финн, кутаясь в серый шерстяной плед, который подарила ему на Рождество Эсме. — Не думал, что вести переговоры — так тяжело.
— Вечер в «Гарнизоне» помог бы тебе расслабиться, — замечает сын Полли, чуть наклоняя голову и не сводя глаз с собеседника. — Нашёл бы красивую девушку, пригласил бы её на танец, купил бы ей выпивку.
— Сам же сказал, что тебе надоело. А если надоело тебе, то мне уже надоело. Я… Провёл я недавно с девушкой ночь. Мне не понравилось не потому, что она была какой-то плохой, нет. Мне не понравилось потому, что это неправильно — платить кому-то, чтобы с тобой были.
— Ох, Финн, какой ты благородный, — Майкл хмыкает, вновь затягиваясь и выпуская матовый дым. — С такими суждениями быть тебе одному.
— Почему?
— Это Бирмингем. Всё продажное, знаешь ли: полиция, врачи, прислуга, рабочие и девушки. Здесь никто не задумывается о том, что может быть иначе. Здесь всё решают деньги, и всё зависит от того, сколько ты заплатишь: больше или меньше. Все стараются выжить, пользуясь всеми методами и средствами. Ты можешь возразить, сказать мне, что не все такие, но… Мы же Шелби. Весь город подчиняется нам. И даже если тебе кто-нибудь понравится, а ты — нет, то этот человек будет с тобой из страха.
«Вот только ты не Шелби, — думает Финн, поднимая глаза и смотря на Майкла — Ты — Грей». Тот ловит его взгляд и смотрит вопросительно — ждёт ответа. И Финн отвечает, чуть лукавя:
— Да, Майкл. Ты, пожалуй, прав.
— Не «пожалуй», а прав, — насмешливо фыркает Грей, наливая в стакан виски.
Финн вздыхает, выбирается из кресла и подходит к окну. Окно квартиры выходит на «Гарнизон», и в то самое мгновение, когда он хочет отойти, двери распахиваются, выпуская на улицу небольшую группу людей. Сначала идут Гарри и Элизабет, поддерживая чуть побитого дядю Арчи — вновь с кем-то сцепился языком и подрался. Финн хмыкает — о скандальном нраве «дядюшке Арчи», как называли его в Бирмингеме, ходили легенды. Но упрекнуть его Финн не мог — мужчина всегда хорошо с ним обращался, рассказывал истории и возился так же, как и с собственными племянниками и племянницами. За ними идёт Розалия, чуть сгорбившись и прижав к груди сумочку. Она всегда так ходит — сжавшись, словно боится, что её ударят. Рядом с ней — Эдвард, засунувший ладони в карман пальто. По его лицу видно, что он хотел задержаться в «Гарнизоне» ещё немного… Замыкает процессию…
Финн сглатывает, когда понимает, что «гадкая девчонка», которую он дёргал за волосы и над которой постоянно издевался, выросла и стала очень даже…
Ничего.
Она поднимает голову и скользит взглядом по окнам домов. Финн вцепляется пальцами в плед на своих плечах так, словно он — спасательный круг. Сзади начинает голосить Майкл, требуя задёрнуть шторы, что, собственно, Шелби-младший и делает.
Их взгляды с Эвелин сталкиваются.
Она улыбается и, подняв руку, приветливо машет.
========== 3. Wildest Dreams ==========
Комментарий к 3. Wildest Dreams
Автор обитает здесь — https://vk.com/new___romantics
Подробнее с персонажами можете ознакомиться здесь (https://vk.com/new___romantics) по хэштегу #thatwoman.
Что-то во времена третьего сезона.
Well, every highway that I go down
Seems to be longer than the last one I knew about, oh well
And every girl that I walk around
Seems to be more of an illusion than the last one I found, oh well
And this old man in front of me
Wearin’ canes and ruby rings is like a tanging explosion when he sings
With every chance to set himself on fire
He just ends up doing the same thing
The White Stripes — Little Cream Soda.
Каждый день в восемь тридцать по будням салон предсказаний Эсмеральды Алдерсон распахивает свои двери, где Эсмеральда делает предсказания, заглядывает в будущее и читает самые потаённые секреты.
Люди называют это чудом, принося все деньги и желания урвать хотя бы кусочек будущего. Эсмеральда — колдовством, лукаво улыбаясь и пожимая плечами, укрытыми чёрной шерстяной шалью. А её дочь Эмма, демонстративно закатывая глаза, называет это ещё проще.
Шарлатанством.
— Не отвлекайся, Эмма! Смотри в шар внимательнее! — возмущается Эсмеральда, не отрывая взгляда от нежно-сиреневого шара на столе.
— Смотрю я, смотрю, — бурчит Эмма, подпирая щеку рукой.
— Зря ты так к этому относишься, — качает головой Эсмеральда. — Этим салоном на протяжении нескольких веков управляли наши предки. Даже когда в Бирмингеме были тёмные времена, салон никто не трогал. В один день я передам его тебе, и уже ты будешь им заниматься.
— То есть, шарлатанством? — приподнимает бровь дочь предсказательницы. Эсмеральда вздыхает, накрывает шар тёмно-бордовой бархатной тканью и вперивает взор карих глаз в зелёные дочери.
— Давай я тебе погадаю.
— Мам, я в это не верю, знаешь же.
— Давай я тебе погадаю, — продолжает Алдерсон-старшая, — и если моё предсказание сбудется, то ты извинишься и подумаешь над тем, чтобы работать со мной.
— А если оно не сбудется? — приподнимает брови Эмма.
— А если оно не сбудется, то я обещаю, что больше не буду пытаться навязать тебе салон предсказаний. Идёт?
— Да, — она кивает и протягивает руку матери. Эсмеральда цепко скользит взглядом по ладони дочери, очерчивает линии пальцами и хмыкает.
— Что ж… Я вижу мужчину, которого ты встретишь в ближайшее время.
— Ма, пьяный брат за мужчину не считается.
— Этого пьяного проходимца я сама встречу, — Эсмеральда вновь смотрит на ладонь дочери, — а ты не отвлекай меня.
— Мам, к тебе пришли! — раздаётся громкий мужской голос. — У миссис Каннингем назначено в девять.
— Ну она и пунктуальная старая ведьма, — шепчет себе под нос предсказательница, а затем громко и слащаво произносит: — Миссис Каннингем, я в гостиной, жду Вас!
Эмма пользуется моментом и вырывает руку из материнской хватки, на что Эсмеральда замечает: «Мы ещё не закончили», но ей этого достаточно. Алдерсон-младшая подрывается с места, бегло здоровается с клиенткой матери и выскакивает в коридор, где брат стоит возле двери.
— Куда опять скачешь, козочка?
— Кто бы говорил, — закатила глаза Эмма, накидывая на плечи платок и поднимая руки, чтобы пригладить чуть растрепавшиеся кудрявые волосы. — Удивительно, что ты ещё дома.
— Решил завязать.
— Нет, Эйдан, не давай обещания, которые не сможешь выполнить. Ты и азартные игры — одно целое. Ты скорее себе палец отрубишь, чем откажешься от карт.
— Вот поэтому у тебя и нет мужика, — нравоучительно произносит Эйдан, поднимая палец. — Ты слишком умная, Эмма. Ты ж ведь и за пистолет можешь схватиться, если ситуация того потребует.
— Да, могу, — подтверждает его слова Эмма. — Так, я пошла. Прикрой меня перед мамой. Спросит, куда делась — скажи, что пошла искать мужчину, которого она мне нагадала.
— Эй, коза.
— Что? — Эмма оборачивается в дверях, и в руки ей прилетает аппетитное красное яблоко.
— Приведи нормального мужика в дом.
***
— Ты куда-то собираешься?
— Да, Лиззи попросила зайти, — отвечает Томас, прибираясь на своём столе. Майкл вопросительно поднимает бровь.
— Какая Лиззи?
— Шеффилд.
— Что-то серьёзное?
— Кто-то попытался притеснить её и отобрать у неё клуб. Она попросила меня помочь и придумать, что с этим можно сделать. Пойдёшь со мной? Тебе будет полезно.
Майкл кивает, и мужчины, надев пальто, выходят, держа путь к клубу с заманчивой вывеской «Дерзкие мечты». Всю дорогу он смотрит на Томми и вспоминает всё то, что слышал от матери по поводу Элизабет Шеффилд и её отношений с Томми Шелби. То, что он знает о ней сам: умная, красивая, с кучей братьев и сестёр, а ещё дядя у неё скандалит похлеще его собственной матери. То, что сказала ему Полли: влюблена в Томми, вынуждена заниматься отцовским бизнесом, доказывая мужчинам, что она умеет и может это делать, а ещё она мечтает о нормальной жизни.
