Она не знает, в какую авантюру влез Шелби (один конкретный), но ей не хочется из-за неё умирать.

— Куда ты так спешишь, малышка? — на ломаном английском произносит тот, что справа, и Эмма испуганно пятится назад. Она вздрагивает, когда понимает, что позади неё — красная кирпичная стена.

Сократила себе не путь, а жизнь.

— Я…

— Какие дела у Шеффилд с Шелби? — перекрикивает его второй, наставляя на неё пистолет. У Эммы расширяются глаза, она не сводит глаз с пистолета и думает о том, что совсем не хочет умирать.

— Отве…

Заминка итальянцам, не решающимся в неё выстрелить, стоит им жизни. Раздаётся два выстрела, Эмма зажимает уши ладонями и съезжает по стене вниз, зажмуриваясь. Приходит в себя от пальцев, что вцепляются в плечи, и от громкого женского голоса:

— Вставай же! Хватит рассиживаться!

— Полли…

Взгляд Полли смягчается, и она уже не так грубо пытается поставить Эмму на ноги. Когда ей это удаётся, она хватает её под руку и тащит куда-то за собой, держа пистолет в свободной руке.

— Быстрее, пока они не хватились, что у них потери.

— Полли, Вы убили их…

— Не ради тебя, — обрывает её Грей, толкая куда-то в подворотню. — Даже не думай, что из-за тебя я бы стала марать руки. Я сделала это ради Майкла. Только из-за него. Ты мне до сих пор не нравишься, и я считаю, что ты ему не пара.

— Моя мама…

— Она в порядке. Артур с ребятами позаботится о ней, она переночует подальше от города. Завтра увидитесь.

— Куда Вы меня ведёте?

— Убивать буду.

— Ну, лучше от Вашей руки, чем от итальянской, — невесело усмехается Алдерсон. Полли хмыкает, стуча в дверь. Ей открывает Финн и отступает, позволяя им пройти.

— Принеси плед, — командует Полли, ведя Эмму в гостиную. Финн кивает и устремляется наверх. Эмма садится в кресло, начиная дрожать. Тётя Полли куда-то исчезает, оставляя её одну в комнате. На плечи опускается клетчатый плед, и Эмма прикрывает глаза.

— Спасибо, Финн.

— Не за что, — произносит Майкл, занимая место в кресле напротив неё. — Выпей, — на журнальном столике стоит бокал с янтарной жидкостью.

— Я не хочу.

— Пей, — повторяет он, — а то начнётся истерика. А нам ведь не нужна истерика, верно?

— Верно.

— Умница, — Грей удовлетворённо кивает, когда Эмма делает глоток.

— Что происходит?

— Скажем, в Бирмингеме сейчас не самое лучшее время.

— А оно когда-нибудь для него бывает?

— Томми говорит, что нужно держаться вместе. Это ненадолго, пока в городе не станет спокойно. Оставаться одной — опасно, ты и сама в этом сегодня убедилась. Если бы не мама, то мы бы сейчас не разговаривали.

— Знаю. Передай ей от меня спасибо.

— На ночь останешься здесь, а завтра что-нибудь придумаем. Ты боишься? — неожиданно спрашивает он. Эмма приподнимает бровь.

— Остаться здесь больше, чем на день? Или проснуться рядом с тобой?

— Эмма…

— Готово, — в гостиной появляется Финн. — Пойдём, я провожу тебя в комнату. Что-нибудь нужно?

— Пижама. И тёплые носки.

Майклу порой хочется прибить Финна гвоздями к стулу.

***

— Не так, — Розалия со злостью комкает листок и швыряет его на пол. Поправляет сползшие с переносицы очки и вновь приступает к написанию главы книги. — Я сделал это… Я сделал это потому, что… А почему? Чёрт!

Раздаётся грохот, и она вздрагивает.

— Чёрт возьми, Эд, хватит шарахаться по ночам, химик-самоучка! Марш в постель, иначе всё Лиззи расскажу!

Из всей их большой и многогранной семьи, Эдвард всегда отличался извинениями. Он извинялся в любой ситуации, даже если проступок был и не таким уж и значительным. Извинялся за то, что взял последнюю свечу; за то, что переложил книгу брата из столовой в гостиную. Вот и сейчас, по «законам жанра», он должен был появиться на пороге её комнаты и, виновато глядя, принести извинения.

Эдвард не появляется.

Розалия хмурится, начиная прислушиваться. Спустя несколько мгновений раздаётся какой-то шум внизу. Она сглатывает: если бы это был кто-то из домашних, то он бы поднялся поздороваться. Но домашних нет: дядя Арчи пропивает деньги (и печень) в «Гарнизоне», Эвелин отправилась вместе с Гарри в ночную смену в больницу, чтобы помочь ему с заполнением карточек пациентов. Лиззи говорила, что останется в клубе, поможет с клиентами. Шеффилд запоздало вспоминает, что Эдвард решил составить брату и сестре компанию. Даже Беатрис сегодня не было дома, отпросилась на несколько дней, чтобы поухаживать за больной мамой.

Ей становится страшно, ведь в доме — посторонние. «Нужно спуститься и убедиться, — думает она, надевая халат и выходя в коридор. — Вдруг это игра воображения?»

Взгляд цепляется за осколки дорогой вазы, стоявшей раньше возле камина. Розалия помнит — за этой вазой бегали очень долго, потому что Эва вдруг прониклась китайской культурой и решила, что в доме обязательно должны быть атрибуты из Китая.

Шеффилд резко оборачивается, чувствуя, что на неё кто-то смотрит. В грудь ей смотрит дуло пистолета.

— Ваза стоила кучу денег. Моей сестре это не понравится.

— Заткнись, — рука у итальянца дрожит. — Где твоя сестра? — на ломаном английском вопрошает он.

— Я не знаю.

— Ложь!

— Я правда не знаю!

— Говори, иначе выстрелю!

— Я не знаю! — Роза пятится назад, вжимаясь спиной в каминную полку. Рука с пистолетом начинает дрожать ещё сильнее. — Пожалуйста!

Хлопает входная дверь, и он отворачивается. Розалия пользуется этим и бросается под стол. Она замечает жёлтое платье Лиззи и хочет закричать, как раздаётся выстрел.

И ещё.

И ещё.

Лиззи Шеффилд стреляет три раза, а Розе кажется, что триста. Тело падает на пол, пальцы разжимаются и пистолет с грохотом оказывается рядом с мужчиной.

— Роза, ты в порядке? — Элизабет плюхается на колени и обхватывает лицо младшей сестры ладонями. — Роза!

— Ты убила его, — произносит она, смотря ей прямо в глаза и убирая её ладони со своего лица. — Он умер в нашей гостиной. Ты всадила в него три пули. У него пошла кровь.

— У меня не было выбора.

— Ты убила человека!

— Который хотел убить тебя! — повышает голос Лиззи. — И он бы убил, даже не сомневайся. Я спасла тебе жизнь. Три пули спасли тебе жизнь. Тебе повезло, Розалия, что он замешкался, увидев тебя. В противном случае пришлось бы соскребать твои мозги со стены.

— Лиззи…

— Никто больше из нашей семьи не умрёт, — от её слов по коже Розы бегут мурашки. Она даже выползает из-под стола, но на ноги не спешит подниматься, в отличие от Лиззи, что поднимается и направляется к телефону. — Я не позволю. Помоги мне перенести его.

Позвонив Шелби (кому-то из них), Лиззи и Роза оттаскивают тело к входной двери. Затем, набрав воды в ведро и прихватив губку, Элизабет опускается на колени, чтобы убрать кровь с пола. Пряди свисают, обрамляя её лицо, рукава жёлтого платья (Розалия на всю жизнь запомнит, что платье было жёлтым) закатаны до локтей. Помедлив, Роза берёт ещё одну губку и занимает место рядом с сестрой.

Пол они отмывают в звенящей тишине.

Комментарий к 7. From Italy with love

Подробнее с персонажами можете ознакомиться здесь (https://vk.com/new___romantics) по хэштегу #thatwoman. Можете заглянуть и сюда: https://weheartit.com/Miss_Alyyya/collections/159698988-

У меня вопрос: как вы смотрите на то, что отношения Томми с Лиззи Старк будут развиваться иначе?

Жду ваших отзывов (особенно), предложений и пожеланий)

И да, поздравляю нас с пятым сезоном) Дождались)

========== 8. Message of the day ==========

I dress to kill my time, I take the long way home

I ask the traffic lights if it’ll be alright

They say, «I don’t know»

Taylor Swift — Death by a thousand cuts.

— Давай я помогу тебе, Беатрис.

— Мисс Шеффилд, что Вы, не стоит…

— Беатрис, что я тебе говорила? — с укором смотрит на неё Лиззи, забирая чайничек из рук. Беатрис вздыхает.