Теперь Даниэль держал незадачливого священника за шиворот и размышлял, что же ему предпринять дальше. Сначала он намеревался свернуть наглецу шею или съесть в ближайшем тёмном углу, но оказалось, что до самого мужчины он не в состоянии даже дотронуться. Единственное, что не обжигало пальцы вампира — пальто. Мерзкий человек пропах святой водой, на руках его были следы ладана, и носил он освященную колоратку***, а значит, ни о какой еде и речи быть не может. Потом вампир решил выкинуть предмет своих сомнений в Сену. Именно поэтому в данный момент он стоял и размышлял, не слишком ли лёгкое он выбрал наказание для такого страшного греха, как попытка лишить его завтрака. За шиворот текли неприятные струйки, а в ботинках начало похлюпывать.

Была на набережной ещё одна осторожная тень, которая тоже начинала сердиться, потому что весь вечер потратила на поиски охотников. Бледные пальчики достали из кармана плаща небрежно сложенную бумажку и аккуратно разгладили мятые углы. С грязноватого, видавшего виды листочка смотрела весёлая физиономия Рихарда. Под физиономией было полное описание внешности и предположения, куда он мог податься в первый день парижской командировки. Если обобщить и сделать выводы, то податься он мог исключительно в неприятности — по-другому у этого сотрудника Конгрегации получалось плохо. Как правило, он из них выпутывался самостоятельно, что было ещё одной немаловажной строчкой в резюме. Сейчас фотографию придирчиво сравнивали с оригиналом, болтающимся над рекой. Листок смяли и бросили в кусты, а его владелица неспешно двинулась в сторону экзекуции. Примерно в это же время воротник охотника не выдержал немалый вес владельца, и сто килограммов задумчивого немецкого пастора с громким хлюпом упали в Сену.

Комментарий к 1

Небольшое пояснение:

*Перефразированная цитата про Гвозди принадлежит Мартину Лютеру, основателю протестантизма.

** Дионисий Кефалофор — Святой Дионисий, небесный покровитель Парижа. Был обезглавлен и по традиции изображается несущим в руках собственную голову (кефалофор — дословно “главоносец”). Статуя на фасаде Собора Парижской Богоматери, неизменно привлекающая туристов.

*** Колоратка — “римский воротник”, элемент облачения клириков, в данном случае жёсткий белый воротничок, вставляющийся в ворот рубашки.

Автор будет крайне благодарен за публичную бету!

========== 2 ==========

Аугусто догулял до поворота к набережной, отстоял очередь за огромными меренгами и всё-таки решил повернуть обратно, надеясь, что Рихард набродится под ливнем и появится у Собора. Он позвонил другу ещё раз, но ему сообщили, что абонент уже не в сети. Полный не самых приятных предчувствий, Аугусто решительно вернулся к Нотр-Дам и попытался мыслить, как Рихард: куда бы тот мог направиться, будучи здоровым, полным задора и лишённым воображения? Самому Аугусто фантазия досталась хоть куда: его собственный мозг рисовал по вампиру на каждый новый тёмный угол, а то и не по одному. Опыт, знаете ли, богатый трансильванский опыт. Долго искать не пришлось: примерно возле Нулевого километра две удивлённые англичанки, прикрываясь капюшонами пёстрых дождевиков от ветра и капель, рассказывали своим знакомым, как какой-то большой священнослужитель предлагал им странное. Аугусто, отличавшийся особенным воспитанием, на этот раз пересилил себя и подошёл поближе:

— Высокий растрепанный блондин в бежевом пальто? — спросил он, от волнения позабыв извиниться, поздороваться и представиться. Рихард — католический монах, давший временные обеты — ни разу не был замечен в подобном шальном интересе к противоположному полу.

— А вот и ещё один, — одна из рассказчиц с осуждением посмотрела на воротник рубашки Аугусто. — Да! Большой, шумный и очень нахальный! Его бледный дружок чуть не заманил нас в тёмный переулок, заговорив зубы! Очень может быть, что он нас загипнотизировал: мы с трудом опомнились и едва унесли ноги!

— Очень бледный? — надеясь, что собственные уши его бесстыдно обманывают, переспросил Аугусто.

Задумавшись, он вручил собеседнице нетронутую меренгу, а освободившейся рукой стал нащупывать в кармане крест. Девушка была так обескуражена этим странным поведением, что покорно осталась стоять с кульком в ладони. Из кулька выглядывало аппетитное безе.

Рихард предупреждал напарника, что вампиры любят толпу — в скоплении людей намного проще затеряться или найти полезное лицо. И только сейчас Аугусто начал понимать, зачем Рихард напросился с ним к Собору, но оказался не заинтересован в беседе с умными и знающими людьми. Сбежал при первой возможности! Хорош, ничего не скажешь — и дня в городе не провёл, а уже нажил какие-то проблемы. Нет, чтобы за пару дней осмотреть достопримечательности, приложиться ко всем известным реликвариям, послушать умных людей… и быть, как нормальный среднестатистический монах! Нормальные монахи в представлении Аугусто ходят по храмам и ведут полезные (а главное, безопасные, от чего польза только усиливается) беседы с настоятелями. Потом можно аккуратно навести справки в тихих местах, не привлекая лишнего внимания, дождаться подкрепления, и тогда, возможно, немного почудить, в большой и дружной компании. Желательно, оставив Аугусто скучать дома, в одиночестве и сохранности. Впрочем, именно так, как Рихард (безрассудно и странно) поступали все знакомые охотники, что раздражало юношу неимоверно. Фанатики, видит Бог, фанатики!

— Куда же он пошёл? — спросил Аугусто. Пожалуй, громче и взволнованнее, чем позволяли правила приличия. На него стали озираться другие туристы.

— К скверу Иоанна Двадцать Третьего, — махнула рукой с меренгой девушка. — Они оба двинули туда, сначала верзила, потом его приятель. Поищи там своих друзей, — не стесняясь присутствия Аугусто, она обернулась к собеседникам, постучав согнутым пальцем по виску, чтобы все поняли, какого сорта знакомства достались юноше. — Лично я всегда считала католиков странными. Целибат не доводит до добра!

Аугусто колебался не дольше пары секунд. Сжав губы, он развернулся и направился в сторону набережной, решительно вытянув колоратку из рубашки и поставив её так, чтобы она оказалась на виду. По накалу страстей действие было равносильно щелчку затвора. Невольный зритель, увидевший его в эту минуту, счёл бы юношу одним из разгневанных ангелов, слетевших с Портала Страшного Суда. Или напуганных. В сущности, там было пятьдесят на пятьдесят.

Даниэль в некотором удивлении посмотрел на воротник дорогого пальто, сиротливо оставшийся в руке. Потом на свою жертву, вынырнувшую из холодной грязной воды, отплевывающуюся и плывущую к противоположному берегу реки. Что ж, тоже вполне себе месть. Маловато, конечно, но на большее он пока не способен — молодость вампира не позволяла ему пересечь проточную воду без должной подготовки.

— Дай угадаю, — услышал он звонкий девичий голосок. — Ты всё равно понятия не имел, что с ним сделаешь!

К Даниэлю обращалась симпатичная девушка лет семнадцати на вид, в короткой юбочке и беретке. На девушке был модный прозрачный дождевичок и яркие резиновые сапожки с Минни Маус, явно из детского магазина. Впрочем, Даниэль сразу понял, что встретился с существом раза в три старше него самого, а потому постарался быть вежливым и поприветствовать её, махнув рукой с трофейным воротником. У вампиров была строгая иерархия, связанная с возрастом, и с этим приходилось мириться.

Девушка стояла, облокотясь о парапет, и задумчиво следила, как объект её поисков уверенно плывёт где-то ближе к середине Сены, борясь с течением и стараясь приблизиться к одному из катеров у противоположного берега. От пальто он уже успел избавиться, и чёрная рубашка надёжно скрывала его от невольных зрителей, если бы нашлись люди, желающие в такую мерзкую погоду приглядываться к волнам. Наверное, многим было бы любопытно посмотреть на сумасшедшего, рискнувшего залезть в эту воду без страха раствориться. Или, к примеру, выбраться оттуда представителем другого вида, мутировав по дороге. Можно попробовать перейти Сену, но она так не любила мосты! От открытой проточной воды у неё начинались сильная головная боль и приступы паники, которые, впрочем, слабели с возрастом. Сам юнец, упустивший охотника, наверняка готовился к каждому проходу заранее. Она вздохнула и развернулась к Даниэлю: