Лунный свет проникает в окно,

Точно шелк серебристых волос,

Я же жду бесконечно давно,

В бесконечном потоке грез.

Каждый день, открывая окно,

Каждый вечер, ныряя во тьму,

Каждый вздох бесконечно давно

Превратился в немую мольбу.

Лунный свет проникает в окно,

Лунный свет говорит о тебе,

Я все жду бесконечно давно,

Бесконечно блуждая во тьме…

Тяжелая дверь жалобно скрипнула и отворилась. На пороге, закутанный в дорожный плащ, что снизу был щедро забрызган грязью, появился старший князь, а точнее Великий государь Нотэль Армир ван Терцетмиэргг Д’ошштэц, в быту известный под именем Мирван. На стене он повесил факел, который потрескивая и волнуясь, разогнал темноту по углам. В руке у Мирвана появился кинжал. Я села на лавке и поняла, что мне даже дышать страшно. Ощущение, что все внутренности, а вместе с ними руки, ноги и язык в том числе, вдруг превратились в лед. Если младшего я ненавидела до дрожи в коленках, ненавидела и мечтала о его мучительной смерти, то старшего боялась так, что впору убиться самой.

-Дай руку!

Я не пошевелилась.

-Сияна, дай руку!

Я не двигалась.

-Глупая ведьма, хочешь ходить в ошейнике? Дай сюда руку!

Я не хотела ходить в ошейнике, но руки еще находились в заморозке, зато некстати отмер язык.

-И сердце? В смысле, когда просят руку, то заодно берут и сердце.

Князь посмотрел удивленно. Нахмурился, дернул вверх за плечо, схватил ладонь, развернул и полоснул кинжалом по запястью. Я сразу оттаяла и дернулась. Князь не отпускал. Он тщательно вытер кинжал о плащ, вернул его в ножны, а из кармана достал небольшой пузырек и приставил к надрезу, откуда тоненькой струйкой тек кровавый ручеек.

-Моя бабушка рассказывала сказку про жреца, который пил кровь ведьм, чтобы стать неуязвимым для их проклятий. – зачем-то сказала я и попыталась улыбнуться, чтобы князь Мирван понял, что это я так, ради шутки болтаю.

Мирван не понял, а может шутки у меня дурацкие. Мне-то вот самой совсем не смешно. Закрутив наполненный флакон, князь протянул мне платок, белоснежный и шелковый. А пах платок морем, морем, которое штормит, которое бушует.

-Сейчас стой смирно. Я сниму ошейник.

-Честно?

Черные глаза превратились в узкие щелки.

-Давай договоримся так. Здесь вопросы задаю я, команды тоже даю я. Ты либо отвечаешь, либо выполняешь. Поняла? А теперь стой смирно.

Князь действительно снял ошейник. И…это невозможно описать словами, когда мир светлеет на глазах, когда тело пронизывают миллиарды тончайших сплетенных между собой нитей мироздания. На какую-то долю секунду, длившуюся для меня почти вечность, я почувствовала тот самый ритм. Ритм сердца мира, божественный стук, который остановил и заново заставил биться мое сердце. Я перестала дышать, я умерла и родилась снова.

Очнувшись, я заметила в глазах государя любопытство. Князь стоял очень близко и внимательно меня разглядывал. Лицо его показалось мне почти красивым, если бы не шрам. Я, чувствуя себя по-детски всемогущей, потянулась к его лицу. Конечно, я не очень-то умею лечить, но сделать шрам хоть чуть-чуть аккуратней мне вполне по силам. Моя рука была мгновенно остановлена.

-Без глупостей!

Глаза князя снова сузились. Он шагнул к двери.

-Завтра утром к тебе зайдет человек. Он объяснит твои обязанности. Из комнаты не выходить, в охране – вампиры. – Мирван продемонстрировал мне флакон с кровью. Понятно, теперь они будут со мной связаны, можно сказать, «кровными узами».