– Да. Корабль должен прибыть рано утром.

– У меня есть время подготовиться к встрече.

– Он не знает о тебе. Твой брат сделал всё возможное, чтобы твоё имя нигде не упоминалось.

– Знаю, но не уверена, что Дерек не рассказал лучшему другу об этом.

– Не сказал.

Облегчённый вздох и моя кривая улыбка.

– Весёлый будет сюрприз.

– Очень. Присаживайся, надо кое-что обсудить.

Я послушно вернулась на место, пытаясь изобразить заинтересованность. Надо признаться, этот разговор выбил меня из колеи.

– Кроме тебя Петрею будут сопровождать еще двое искрящих. Приказ Адонии. Я бы хотел обсудить с тобой варианты.

– Не Арчер, – произнесла я быстро. – Без обид. Может, он и профессионал с высоким уровнем силы, но у него личный интерес. И караулить их у меня нет никакого желания. И вообще, это должен быть кто-то стойкий и страшный, чтобы не привлечь внимания Петреи. Уверена, что она будет искать способы устроить скандал и разрушить помолвку.

– Не сомневаюсь. Ей очень не нравится затея матери и твоё присутствие. Ты ей не нравишься.

– Да, и где только успела насолить?

– Твои предложения?

– Понятия не имею. – Я пожала плечами. – Мы нигде не пересекались.

– И тем не менее ты её очень раздражаешь. С первого же дня.

– Я многих раздражаю. Даже тебя иногда.

– Есть немного, – усмехнулся Крост и неожиданно посерьёзнел. – Я еще кое-что хотел с тобой обсудить. Это касается Арчера …

Из кабинета Кроста я ушла через час и направилась прямиком в домик. Не в те покои, что мне выделили во дворце царицы, а домой. В небольшой аккуратный домик в трёхстах метрах от океана. Одноэтажный, состоящий из двух комнат и кухни-столовой, с большой крытой террасой, он совершенно не подходил леди Корвил, но был отличным пристанищем для искрящей Одетт.

У меня даже была служанка. Она приходила трижды в неделю и убирала, стирала. А вот готовила я сама. И довольно сносно, по крайней мере, ничего не подгорало и было съедобно.

Домик встретил меня тишиной и покоем.

Бросив сумку на пол, я приземлилась на диванчик, закидывая руки за голову и вытягивая ноги.

Великие, как же хорошо быть дома!

И что я делала оставшееся время до вечера? А ничего. Даже информацию Кроста решила оставить на завтра. Какое это, оказывается, счастье – ничего не делать. После недельной каторги во дворце, когда даже в туалет не сходить, спишь урывками и душ принимаешь с оглядкой на время, такая свобода казалась манной небесной, которую не хочется менять ни на что.

Поэтому я валялась на диване, смотрела в потолок, перебрасывая искрящийся шарик с одной руки в другую. Один раз всё-таки пришлось встать. По приказу великого и ужасного желудка, который так загудел и завыл, что я не выдержала. Кое-как покрошила себе салатик (овощи – это единственное, что оставалось съестного и было принесено заботливой Фанни) и с большой тарелкой вернулась назад.

О Валкоте я старательно и безнадёжно старалась не думать. Но образ его то и дело возникал в голове. Тот самый жуткий, практически нечеловеческий, который напугал меня до дрожи, когда мы виделись в последний раз. Но я быстро прогоняла его, стараясь придумать, как наладить отношения с Петреей. Или, по крайней мере, убрать из них агрессию и перейти в состояние клинического холодного неприятия.

Мысли текли вяло, челюсть жевала медленно, и в какой-то момент я всё-таки уснула.

В весьма неудобной позе, потому что проснулась с ощущением только что пройденного марафона по пересечённой местности, который преодолела с салатом в руке. Потому что тарелку во время сна я так и не отпустила, продолжая сжимать и выливать выделившийся сок с пряным маслом себе на рубашку.

– Вот бездна! – выдохнула я, присаживаясь и ставя посуду на столик.

Пятно было большим, уродливым и жирным. И я сама вся пропахла маслом и специями. Даже в волосы запах забрался.

Надо было идти в душ, но в этот момент услышала шум волн за окном. Зачем идти в неуютную кабинку, когда под окнами такое великолепие?

В этой части города были закрытые пляжи, куда не допускались посторонние. Так что можно без лишних проблем искупаться. Даже голышом.

Когда три месяца живёшь в палатке с пятью десятками парней по уши в грязи, то в какой-то переломный момент перестаёшь стесняться своего тела. Мне кажется, в самом конце о том, что я девушка, помнили лишь единицы.

Бросив вещи на песке и распустив кудри по спине (я так и не смогла решиться и отстричь их, хотя так, несомненно, было бы удобнее), подошла к самой кромке. Первая же волна, оставляя пенные брызги, накрыла босые ноги, моментально охлаждая кожу и мурашками пробегая по всему телу.

– Ох, – прошептала, вздрогнув, и тут же с улыбкой прямо с разбега бросилась в воду.

Не могу заходить долго, надо сразу. Вот так. Когда прохлада выбивает воздух из лёгких, когда хочется кричать и смеяться одновременно.

Вынырнула, проведя ладонями по лицу, стряхивая крошечные капельки с ресниц. Огляделась и замерла, всматриваясь в тёмную фигурку, которая застыла на берегу.

Что за ерунда. Кто это?

Вся эйфория исчезла, проснулась тревога.

С такого расстояния, да еще в темноте, сложно было разглядеть, но, кажется, это была старушка. Одна из тех, кто после прилива собирает водоросли и продаёт за копейки лекарям, а те варят из них разные маски, крема и бальзамы. Я покупала парочку, действительно хорошие средства.

Но только как она здесь оказалась? Здесь же закрыто.

Следующая волна чуть не сбила с ног, заставила оступиться, отвести взгляд, пытаясь сохранить равновесие.

А когда через долю секунды я вновь посмотрела на пляж, там уже никого не было.

– Что за ерунда? – прошептала, оглядываясь, но незнакомки и след пропал.

Показалось? Так устала, что приняла тень за живого человека?

Сложно было сказать. Но тревога только усилилась, и купаться расхотелось.

***

Сет

Чёрные бездонные глаза, полные невыносимой боли, и чернильного цвета волосы – непокорные и волнистые. В них хотелось запустить руку, почувствовать мягкость и собственное бессилие перед этой нимфой.

Красива, несомненно.

Вода скрывала черты обнаженного тела, а фантазия завершила образ, сводя с ума.

– Кто ты?

Она обернулась, укоризненно покачала головой и нырнула, исчезая в водах тёмного океана…

Валкот проснулся в поту, с трудом переводя тяжелое дыхание, которое с хрипом вырывалось из лёгких.

Еще ночь, темно, и лишь магический светильник в углу.

Сел на койке, опустив ноги на пол, и взъерошил мокрые от пота волосы.

Что это было? Что ему снилось? И почему так тяжело на сердце?

Девушка. Темноволосая и такая красивая, что проснулось желание, а вместе с ним и некоторые части тела.

Вот, пожалуй, и всё, что он мог осознать в самый тёмный час ночи.

Проклиная всё на свете, мужчина тяжело поднялся, схватил со стула камзол и вышел на палубу.

Корабль качало на волнах, но он уже привык к этому и довольно бодро взбежал по ступенькам.

Рулевой тут же вытянулся во весь рост, приветствуя высокого лорда.

– Как дела? – застёгивая пуговицу, спросил мужчина.

– Всё спокойно, милорд. Держим курс на Террико.

– Отлично.

Алисет подошел к корме, вглядываясь в черноту океана, пытаясь окончательно проснуться.

Брызги солёной воды ударили по лицу, заставив вздрогнуть и вспомнить последние события.

Герцог Марлоу вызвал его три недели назад. Короткая записка на бежевой бумаге с золотым тиснением, сухой приказ и ощущение грядущих проблем.

– Понимаю, тебе сейчас нелегко, и искренне соболезную твоему горю, но больше мне обратиться не к кому, – произнёс Марлоу без лишних предисловий.

Они расположились в кабинете герцога, привычно засев за партию шахмат.

– Я понимаю и даже благодарен вам, – отозвался мужчина. – Мне сейчас необходимо отвлечься.

– Возможно. Но тем не менее срок траура еще не подошёл к концу. Как Милисент? – сделав ход ладьёй, спросил герцог.