'Как девица прям', - хмыкнул про себя, но вслух высказываться не стал — и без того младший бросал на него взгляды, полные вины и беспокойства.

— Ну ты что? — спросил он, когда не замечать этих взглядов было уже невозможно.

— Я тебя совсем разочаровал? — прямо спросил мальчишка.

— Ерунда какая! — возмутился Тин. — И ничего не разочаровал. Просто я подумал, что мне надо было раньше позаботиться о твоих тренировках, еще в Стекароне. Времени у нас было предостаточно. Теперь приходится наверстывать упущенное. Но мы справимся.

И это 'мы' неожиданно ужасно понравилось самому Тину. Правильно выбранное слово успокоило, кажется, их обоих. Хотя, казалось бы, какая ерунда — всего лишь местоимение.

Они не спешили. Вечерами, засветло еще, останавливались на постоялых дворах, ночью высыпались, по утрам Тин вытаскивал друга из постели ради разминки, а днем непременно устраивали лишнюю остановку для полноценной тренировки.

Роль наставника Тину нравилась — и вовсе не тем, что он мог лишний раз покомандовать Дином и проявить свою власть. Он получал удовольствие, оттого что мог делиться тем, что легко давалось ему самому. И приходил в искренний восторг, когда его усилия давали плоды и у мальчишки начинало что-то получаться.

Он действительно приобрел для друга в одном из городков, попавшихся на пути, пару весьма неплохих кинжалов, которые можно было использовать как для ближнего боя, так и в качестве метательного оружия. После этого совместные занятия скрасил неподдельный азарт, светившийся в глазах Дина, хотя, конечно, успехи этих тренировок были пока сомнительными.

Не то чтобы мальчишка вовсе не имел способностей к боевым искусствам, но уговорить его, к примеру, попытаться ударить тренера в полную силу, было непросто, а уж использовать живые деревья в качестве мишеней для метания парень и вовсе отказался наотрез. Пришлось портить заднюю стенку кареты. Транспорт Тин покупал, а не брал в аренду, и намерен был расстаться с каретой, как только они доберутся до порта Авар в Канирре. Выручить за нее хоть сколько-нибудь существенные деньги Тин не рассчитывал. И все же подобная порча имущества претила ему. Хорошо, что на одном из постоялых дворов нашелся добротный деревянный щит, который Тин с радостью выкупил у хозяина — надо признать, за сущие гроши, хотя поначалу деревенский прощелыга и пытался взвинтить цену за совершенно не нужную ему в хозяйстве вещь. После этого дело пошло на лад — ни деревьям, ни карете больше ничего не угрожало, оба — и тренер, и ученик — расслабились и стали получать от тренировок ничем не замутненное удовольствие.

Как-то незаметно они покинули область, где царствовала зима, миновали земли, где власть имели холодные дожди, и въехали в теплую Канирру — небольшое королевство к югу от Велеинса, официально суверенное, но на самом деле во многом зависимое от своего северного соседа. Здесь говорили на том же языке, разве что произношение было чуть более жестким, да речь быстрее — на севере гласные растягивали, здесь же укорачивали, а то и вовсе глотали окончания слов — сказывался южный темперамент.

А потом был порт Авар — пестрый, шумный, пахнущий морем и всем, что с ним связано: солью, смолой, терпкой древесиной, гниющей рыбой, а иной раз и нечистотами. Но все это совершенно не способно было повредить его очарованию, которым он манил заезжих гостей.

Впрочем, Тину с Дином восторженно вздыхать было некогда — до отплытия корабля, на котором им удалось купить места, оставалось три дня, а дел надо было переделать множество.

Перво-наперво Тин рассчитался с наемным кучером. Толковый мужик попался — без необходимости не говорил, закидонам своих странных пассажиров если и удивлялся, то виду не показывал. Когда Тин поинтересовался, как тот собирается обратно в Стекарон добираться, мужик хитро ухмыльнулся:

— Да я пока туда и не спешу. Пока зима, лучше тут перекантуюсь, а работа везде найдется, коли человек с головой и с руками.

С этой сентенцией было трудно не согласиться.

Лошадей легко удалось продать в местную городскую конюшню, карета нашла себе пристанище там же. Предстояло еще подобрать гардероб, уместный как в жаркой Фирне, так и в Талвое — конечной цели их путешествия… А еще — приобрести множество мелочей, без которых маг-стихийник спокойно обходился последние лет шесть или семь — вроде кресала, например.

— Вспомнить бы еще, как пользоваться этой штукой, — криво ухмыльнулся Тин.

— Это несложно, — обнадежил его младший товарищ, — я тебя научу. Должна же и от меня быть какая-то польза.

На самом деле, ничего сложного в добывании огня без магии Тин не видел, куда сложнее могло оказаться не применять магию там, где он привык ею пользоваться. Но как обходиться с кресалом, Тин прекрасно знал. Просто не нашел пока лучшего способа продемонстрировать другу его полезность. Сам-то он не считал, что Дин непременно должен приносить пользу, ему наоборот нравилось опекать и заботиться. Но Дин уже однажды высказался на эту тему: мол, чувствует себя совершенно никчемным, и путешествие-то затеяно ради его прихоти, но и оплачивает его Тин, и взял на себя все, что только можно — от безопасности до удобств. После этих слов Тин стал следить за тем, чтобы у парня была возможность проявить себя, сделать что-то своими руками — пусть бы и обед на дневной стоянке приготовить. Кулинарил младший, кстати, очень даже неплохо, с выдумкой, каковой обычно при походной жизни большинство людей пренебрегает.

Как бы то ни было, три дня спустя Тин и Дин поднялись по сходням на борт 'Пышной красавицы' и заняли заказанную двухместную каюту. Трое суток — если погода поспособствует — плавания отделяло их от совершенно другого мира, странной Фирны, где ни один маг не мог считаться хозяином ни своего дара, ни даже своей жизни. Тин тревожился — то ли от дурных предчувствий, то ли просто от страха перед чуждым и непонятным. Он и сам не знал. К счастью, он отправлялся в этот путь не в одиночестве и уже теперь, загодя, вручил Дину футляр:

— Если со мной что-то случится, отправь сообщение… моим родственникам. Достаточно просто вложить записку и сдвинуть рычажок — и письмо уйдет к адресату.

Дин ответил долгим внимательным взглядом, а потом молча кивнул.

Глава 2. По морю

Дин

Путешествие по воде оказалось на диво скучным занятием. Тин в собеседники абсолютно не годился: он, как выяснилось, был подвержен морской болезни в легкой форме и предпочитал коротать не самые приятные часы своей жизни в щадящем режиме — то есть, попросту говоря, спал почти целыми днями.

В первый день Дин облазила весь корабль — по крайней мере, те места, куда допускались пассажиры. На второй решила наслаждаться покоем и теплой погодой, уселась на палубе в стороне от суеты и подставила лицо солнцу. Даже сама не заметила, как начала блаженно улыбаться — и солнышку, и робким мечтам, пока еще не принявшим конкретной формы. На самом деле Дин просто опасалась формулировать их конкретнее, потому что, они, во-первых, противоречили друг дружке, а во-вторых, при любом раскладе заставляли поступиться либо гордостью, либо совестью. Ну как, скажите, признаться самой себе, что ты выбираешь между красавцем-мужем, который тебя жестоко оскорбил, но почему-то оставил такой крючок в сердце, что впору развернуться и бежать обратно в нелепой надежде, что примут с распростертыми объятиями… и надежным другом, который мало того, что не знает, что имеет дело с девушкой, да еще и думает о другой! Поэтому Дин мечтала… абстрактно. Просто о том, что когда-нибудь — желательно, скоро — все будет хорошо, она найдет свое счастье. И стоит, наверно, вспомнить, что еще совсем недавно счастьем в ее представлении была отнюдь не семейная жизнь, а свобода.

От размышлений ее отвлек возглас:

— Хей! — и осторожное похлопывание по плечу.

Дин обернулась, удивленно хлопая глазами — рядом стоял мальчишка-юнга, сиял щербатой улыбкой и протягивал ей лист бумаги.