Я даже ответ сообразить не успела, мужчина уже умчался по делам. Он такой: говорил строго по делу, весь в заботах и поиске свежих новостей мира спорта.

Мы вообще никогда особо не общались, да и не пересекались по работе. Слишком разные интересы. Я вообще за все время работы впервые, кажется, с Петькой хоть каким-то словом перекинулась…

По пути в общий зал то и дело встречались коллеги, да слышалось со всех сторон:

– Статья супер!

– С боевым крещением!

– Машкова! Да ты огонь!

Вот тебе и редакционная тайна… Оказывается, все уже в курсе, кто такая А. Сладкая. Наивный Йошка! Разве от журналистской братии что утаишь? Ни в жизнь!

В общем зале коллеги неожиданно встретили меня дружным рукоплесканием.

И пусть в журналистике никого не удивишь завистью, подсиживанием, сплетнями и бешеной конкуренцией, но и проявление солидарности нам не чуждо. Местами.

От пристального всеобщего внимания бросило в жар. Небось, опять покраснела, как рак.

– Спасибо, – с натянутой улыбкой поблагодарила всех и быстрым шагом направилась к своему столу.

Признание коллег приятно, не буду кривить душой, но и завистливых взглядов я не избежала. То и дело перехватывала фальшивые улыбки. Да и Жадкова вновь прицепилась.

– Так быстро? – ядовито поинтересовалась она. – Ты знаешь, а я была лучшего мнения о Йогане. Или это ты особо не старалась?

Я подхватила рюкзак. С Танькой спорить, себе дороже.

– Ну конечно! На первую полосу уже нас-с… настаралась, – не унималась эта стерва. – Дальше можно и схалтурить. До следующего номера. Так, Машкова?

– По себе судишь? – не выдержала, обернулась. И откуда только характер вдруг прорезался?

Голос понижать не стала. Жадкова же спецом громкость набрала такую, что половина редакции в курсе разборок. Не я начала, не мне и стыдиться.

– Ты – Танька, у нас известная любительница нас-с… настараться на безбедную жизнь. А вот другим приходится зарабатывать головой, а не только тем, куда остальные едят.

Жадкова натуральным образом опешила. Я и сама немного растерялась от собственной смелости. Все-таки танцы на грани смерти в «Blaze» что-то во мне изменили.

Пока редакционная стерва глотала широко открытым ртом воздух и соображала с ответом, я направилась к выходу. Больно надо с ней цапаться! Можно подумать, делать мне больше нечего, чем доказывать, что не осел.

Меньше чем через минуту я была уже на улице. И, несмотря на аномально жаркий июнь, вне стен редакции мне дышалось свободнее.

Не успела я и двадцати шагов в сторону автобусной остановки сделать, как в переулок въехала знакомая машина. А из нее выскочил всколоченный Чиж.

– И как это понимать?

Кажется, у кого-то с самого утра с настроением не сложилось. От слова совсем.

– Что это?

Братец под самый нос сунул мне свеженький номер «Недельки»:

– Какого фига на рожон лезешь, А. Сладкая? Веры с сотрясением мозга тебе не хватило?

– Воу-воу! Полегче, горячий парень! – отшатнулась от праведного гнева Мишки.

В иной раз он бы уже улыбался, да травил бородатые анекдоты, а в эти несколько дней стал таким серьезным, страшно подойти! Так и хотелось взмолиться, чтобы вернули моего непутевого братца-балагура. Да знать бы к кому…

– Мало получила в этом клубе? Захотелось еще отхватить? – не собирался отступаться он. – Или думаешь, скандал просто замнут?

– Во-первых, не кричи на меня. Уже люди оглядываются. Истеришь, как баба.

Чиж нахмурился. Но хоть замолк, нехотя, правда.

– Во-вторых, думаешь, мы жизнью рисковали, чтобы просто оставить все, как есть? Спаслись, а остальные пусть сами, как могут, так?

Он скривился.

– И, в-третьих, редакционное задание еще никто не отменял. Йоган сказал, я либо делаю, либо улетаю пинком под зад с работы. Перспективы, сам понимаешь…

– Могла хотя бы посоветоваться.

– Пф-ф! Это что-то изменило бы?

– Ох, Анька! – в сердцах взмахнул руками братец. – Треплешь ты мне нервы, получше любой жены-стервы! Я почему еще холостяк?

– Не нагулялся потому что, – хмыкнула я. Ну наконец-то у него от сердца отлегло, а то взял тут моду кричать.

– Неа. Просто я двоих таких не выдержу. Слягу с инфарктом, – ответил Чиж, за что тут же схлопотал тычок под ребра.

– Записи где?

– Несколько копий на флешках, в облаке, у надежных друзей, Йогана, в полиции и прокуратуре.

После объяснений Лины я даже порадовалась, что та часть, где Алес появился меня спасать и дальше, чудесным образом не записалась. Как и признания Мастера своей сверхъестественной сущности. Мистика, да и только!

– Ого! Как ты расстарался! – не смогла сдержать искреннего удивления. – Оперативно так. Вообще не спал?

Мишка отмахнулся:

– Не до сна сейчас. Тебя в полицию уже вызвали?

Я забеспокоилась.

– Нет.

– Странно, – он потемнел лицом.

– А тебя? Что странного?

– И меня нет. Вот это и странно, – Мишка нервно взлохматил челку. – По идее шумиха должна стоять несусветная. Обязаны зашевелиться полиция, прокуратура, мэрия, остальные ведомства. Как же! Такой скандал под носом мэра – добропорядочного блюстителя порядка!

Я хмыкнула. Добропорядочного, ага.

– Допросы, следствие, бумажная волокита… все ожидаемо! А здесь… тишина. Пресса вспыхнула чуток, народ взбурлил… Толку? Телеканалы молчат, правоохранительные органы тоже. Это наводит на нехорошие мысли.

– Что у хозяев «Blaze» все куплено?

Он прищелкнул пальцами:

– Именно. Либо, что у всей верхушки местной власти рыльце-то в пушку. Наверняка, многие из них бывали частыми гостями в этом клубе…

Мда.

Мы переглянулись и прекрасно поняли друг друга без слов.

Если там все именно так схвачено, то… Дело – трындец.

– Я не буду говорить, что предупреждал вас не ввязываться в это дерьмо, – каким-то замогильным голосом заговорил Чиж.

– И не говори, лишнее. Сейчас уж точно.

Мы немного постояли в тишине, каждый в своих тяжелых мыслях, а потом Мишка переключился.

– Ты куда это намылилась посреди рабочего воскресного дня?

– Домой.

– Мне, значит, паши здесь за всех, а ты отдыхать?

Тоже мне трудяга нашелся!

– Йоган берет меня с собой на международную журналистскую конференцию. Нужно сумку собрать, вечером заедет.

Братец присвистнул:

– Круто.

– Угу.

– А ты, как я посмотрю, горишь прямо желанием ехать.

Вот язва проницательная! Я только глянула в ответ, красноречивей любых слов, а Мишка уже все понял.

– Йоган – мужик толковый. Он хоть и зараза местами, но с ним не пропадешь. Предприимчивый.

– Этого-то я и боюсь… – еще больше скривилась.

От серьезного взгляда братца сделалось не по себе, как в душу заглянул.

– Без твоего желания он ничего не сделает, не бойся.

Меня вновь кинуло в жар. Ну не нормально такие разговоры со старшим братом вести! Не нормально! А что поделать, если матери нет… А из родственников только Чиж и остался.

– Знаю.

Йоган – не насильник. Меня больше беспокоит, как бы он не включил ошеломительное обаяние на полную катушку и у меня крышу не снесло… Потом ведь, как пить дать, жалеть буду.

Я отмахнулась и от дурных мыслей, и от братца. А от предложения подвезти так легко уйти не удалось.

– Тебе разве на работу не надо?

– Работа никуда не убежит.

Мишка так быстро взял меня в оборот, что опомнилась я уже в салоне, как завелся двигатель.

– У Веры была?

– Еще нет. Звонила.

– Как она там? – не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги, поинтересовался он.

– Без существенных изменений.

– Это как?

– Не хуже, но пока и не лучше.

Между бровей братца пролегла глубокая морщинка.

– Отсутствие видимого результата, как говорит ее лечащий врач, тоже хороший результат, – поспешила развеять обеспокоенность Чижа. А то еще сорвется сейчас в клинику. – Сам, почему не сходишь?

– Меня не пускают в отделение. Запрет врача. Говорят, что я мешаю выздоровлению Веры.