-- О, мой Бог, - заговорил Жора с легким акцентом, слегка иронизируя, когда, наконец, к нему вернулась его способность мыслить и говорить. - Кого я вижу? Кто стоит на старом крылечке когда-то роскошного дома? А это стоит женщина моей мечты, которая снилась мне с ранней юности. Самая очаровательная стерва. Причем, из самого глупого сериала. И, заметьте, она в одежде!
Ирка моментально разозлилась.
-- Не надо тогда смотреть, если сериал глупый!
-- Не могу себе этого позволить, - ответил Жора. - В нем снимается женщина из моих снов - Ирина Соколовская.
-- Хватит, Жор, - мягко прервал Валентин. - Не смейся, не обижай девушку. Она, кстати, хозяйка этой земли, про которую я тебе говорил.
-- И я буду строить для неё дом с колоннами? - все также с юмором осведомился Жора.
-- И для неё тоже.
Тон отца подтвердил, что случилось что-то очень-очень хорошее, да и выражение лица радостное, прямо готовое в полет.
-- Ирина - дочь Али, - сообщил Валентин.
Жора посерьезнел, вспомнив, в каком состоянии он застал вчера отца, сидящего перед портретом зеленоглазой красавицы, заговорил деловито, но глаза, устремленные на Ирину, смеялись. Его всегда было трудно понять, шутит или нет.
-- Место здесь прекрасное. Умели выбирать в стародавние времена. И ты прав, Валентин, колонны нужны, - и продолжил опять с юморком: - Я принимаю твое предложение, Валентин, и построю здесь дом. Но при одном условии, - Жора весело прищурился, - я сам буду в нем жить, для этого женюсь на самой очаровательной стерве, на актрисе Соколовской. Ты согласен, отец?
-- Согласен! - кивнул приемный отец.
-- А может, меня надо спросить? - скептически заметила Ира. - Может, я не соглашусь?
Валентин, улыбаясь, молчал. Ему очень понравились слова приемного сына о женитьбе на Ирине. Ведь она дочь его Али.
-- Твое согласие не имеет принципиального значения, очаровательная моя стерва, я всегда хотел породниться с Валентином через кровных родственников, - четко изложил свою позицию приемный сын.
-- При чем тут Валентин? - не поняла Ирина.
-- А вы разве не родственники. Вас, всех здесь присутствующих, рядом поставь - сходство неоспоримое. Все черноволосые, темноглазые, только вы, мадам, - Жора, окинув взглядом Ирину и Николая, церемонно поклонился белокурой Елене, - не из их семейства. Хотя вас я где-то видел раньше. Вспомнил! - но, увидев предостерегающий взгляд приемного отца, не стал упоминать реалити-шоу. - Да, вспомнил. Фотографию маленькой девочки, что хранит Валентин. Вы, надо сказать, мало изменились за двадцать лет. И именно вы мне звонили, просили встретиться, найти отца. Давайте знакомиться, сестренка. Я сын Валентина - Жора. Вы - моя очаровательная сестра Елена. Почему я вас называю сестрой? Вы удивлены? Я в детстве так считал. Валентин, показывая ваше фото, всегда говорил, что на фото его дочь. Я верил. И я рад иметь такую сестренку. Или вы не Елена?
-- Елена я, да, - удивленно протянула белокурая женщина, которая мучительно припоминала, почему лицо молодого мужчины кажется ей таким знакомым. - А это мой муж Николай и моя младшая сестра Ирина.
-- Ваша сестра? Родная? - не поверил Жора. - День и ночь! Огонь и вода. Вас одна мать рожала? От одного отца? Вас не спутали в роддоме? Вы абсолютно не похожи на родных.
-- Роднее не бывает, уж поверьте любимой стерве, - ехидно вставила Ирина.
-- А объяснение простое: я - в папу, Ирина - в маму, - пояснила Еленочка.
-- А вы, Николай, тогда в кого? Кто ваша мама, кто папа? - не отступал Жора.
-- Жора, перестань путать людей, - улыбнулся Валентин. - В меня Николай. В меня. Это мой сын. Ты же знал о его существовании.
-- Я просто все расставляю по местам. Значит, Николай в папу? - возразил Жора.- И вы все родственники? Так ведь получается?
-- Так, так, родственники мы, родственники, - сказал молчавший до этого Николай, у которого Жора сразу вызвал симпатию. - И Еленочка наша, и Ирина, они сестры. Валентин - мой биологический отец, Елена - моя жена, поэтому Ирину я зову сестренкой. Вы Жора - тоже сын Валентина, следовательно, и вы нам брат. Родственники, одним словом.
-- А Валентин нам всем отец, так, Коль? - смеясь, вставила Ирка.
-- Правильно. Я буду вашим отцом. А Алина вам всем будет мамой, даже Жоре, - уверенно сказал Валентин, - Я женюсь на вашей маме. Теперь я Алю не отдам никому.
-- Прости, - необычно серьезно сказал Жора. - Я что-то не понял или ослышался. На ком ты женишься?
-- На Але, Жора, - засмеялся мужчина. - На Але! На моей Альке! Она жива. Понимаешь, жива! Я все не так понял в тот день! Аля моя в больнице, в Штатах. Я лечу к ней. Вдвоем мы справимся. Я не дам ей умереть! Я её никому не отдам!
С удивлением Ирина услышала в его голосе родные нотки папки. Он также когда-то говорил маме: "Я тебя никому не отдам". А мама слабо улыбалась папе и потихоньку, чтобы никто не видел, плакала после этих слов. Ирка все видела, она подглядывала. Почему мама плакала? Не из-за этого ли Валентина?
Жора замолчал. Лена подошла к Валентину и сказала:
-- Можно я вас поцелую?
-- Конечно, можно, - заулыбался мужчина. - Только за что?
-- За вашу помощь. За маму. Вы летите к ней. Спасибо вам за это. И еще за одно, очень важное. После встречи с вами, когда вы её подвезли от больницы, она впервые задумалась о лечении. Вы уже тогда вдохнули в неё частичку жизни. Она накануне отлета рассказала мне про вас. Я знала, что вы придете. Я ждала этого. Если бы не пришли, я сама бы разыскала вас. Но не учла, что Коля все испортит, что вы неправильно его поймете.... Но не об этом сейчас речь... Мне кажется, да я просто в этом уверена, - Елена понизила голос до шепота, - что наша мама все ещё любит вас. Очень любит.
Это она добавила совсем тихо, целуя в щеку незнакомого фактически ей человека. Елена знала все. Абсолютно все. Мама перед отлетом долго говорила с ней, плакала, просила, если умрет...
-- Стоп! - оборвала свои мысли молодая женщина. - Это не мои тайны. Это должна все рассказать мама.
А мама жива, поэтому Елена ничего не будет говорить больше... про любовь особенно. И особенно Ирке. Ирка, она ведь сумасшедшая. Она очень любила отца...
Но Ирина все-таки услышала последние слова сестры. Хотела фыркнуть недовольно, но подавила свои чувства. Сейчас главное - маму спасти.
-- Трудно мне будет с новыми родственниками, с моим сыном и дочками, - подумал Валентин, все-таки заметив реакцию Ирины и молчание Николая. - Но один мой добрый ангел, мой талисман, моя названная дочка приняла меня. А может, Еленочка все-таки моя дочь? Но почему тогда Аля не вернулась ко мне?
-- В какой клинике находится Аля? - уже деловито спросил он.
Узнав нужные сведенья, задал другой вопрос.
-- А почему выбрали именно эту клинику?
-- Да мы и не выбирали, дело случая. Из Америки прилетела наша бывшая соседка, тетя Таня Протасова. Ей надо было продать свою квартиру, что находится этажом ниже нашей. Мы когда-то хотели купить эту квартиру, чтобы жить рядом с бабушкой и дедушкой... Папа еще был жив. Тетя Таня знала об этом, они и мама знакомы с юности. Муж тети Тани - известный онколог.... Вот и отправили маму с ней, - довольно-таки путано пояснила Елена.
-- А квартиру купили? - зачем-то спросил Валентин.
-- Да какая квартира тут, - махнула Елена рукой. - Спасибо тете Тане, что сразу решила увезти маму, потом, сказала, продаст.
Валентин подумал:
-- Пожалуй, я куплю её детям - Кольке и Еленочке. Пусть порадуются. Может, и Николай добрее на меня начнет смотреть? Вот ведь как вышло: не было со мной Али, и сына не забрал. Алька бы не разрешила мне оставить его у чужих людей, хотя Людмила была сестрой Гальки Пастуховой.... Катя до безрассудства любила Жору, а вот Колей не интересовалась.... Куплю я детям квартиру....
Отдав нужные распоряжения Жоре, с приятной мыслью о покупке квартиры Валентин простился и сразу направился в аэропорт за билетом, оставив с молодым поколением приемного сына. Жора с отцом в Штаты лететь и не хотел, он должен был вести дела вместо Валентина. Кроме того, он должен был передать указания надежным людям из его команды, чтобы они разобрались с наследством Дмитрия, помогли Николаю и его жене Еленочке навести порядок в своих неудачных делах, и оформить их обоих: сына и дочку - на работу в корпорацию "Орлофф". Дочкой Валентин всегда называл старшую девочку Алины.... В груди мужчины родилось теплое чувство к этой молодой женщине, совершенно не похожей на свою мать.
