— У нас тут почти двести солдат и полсотни гражданских. Куда ты думаешь их всех разместить? Подвалы у нас не резиновые, а парни едва успели обшить плексигласом одно помещение на тридцать человек. Ты сейчас всех зараженных с округи соберешь здесь, чтобы…

— Божена, заткнись, — буркнул Зелибоба.

— Кейн недоволен!

— А мне насрать, доволен он или нет. Жизнь вообще несправедлива, так и передай ему! — выплюнула я.

Божена развернулась на каблуках и зашагала прочь, демонстрируя явное неучастие во всей нашей миссии спасения. В холл выбежал Томас и тут же припал к моим ранениям.

— Просто затяни потуже, позже займемся мной. Надо объяснить людям, где они и что делать дальше, — сказала я брату.

— А что мы будем делать дальше? — спросил Боб.

Я промолчала, потому что у меня не было ответа на этот вопрос, я надеялась, что кто-нибудь мне подскажет. Но ни одна из Тесс в этот раз идеей не блеснула.

Ребята помогли мне спуститься в подвальные помещения, использовавшиеся как склады, теперь же в них собралась такая куча людей, что я растерялась. Я и вправду понятия не имею, что мне со всем этим дерьмом делать!

Фабио, Ульрих, Миша и Свен прокладывали кирпичные стены подвала огромными листами плексигласа, им уже помогали десятки солдат.

— Есть еще шуруповерты?

— Только не молотком! Треснет!

— Тащи инструменты!

— Прокладывай герметик, вот так!

— Аккуратнее, аккуратнее!

— Чуть левее!

Отовсюду раздавались озабоченные голоса людей, орудующих инструментами, несущих листы плексигласа, и всеми лихо управлял Кейн, отчего сердце мое затрепетало от благодарности к нему, ведь он меня не бросил. И пусть он раздражен, а я вижу его ненависть в мой адрес так отчетливо, она разве что пощечины мне не раздает, он все же помогал.

Среди людей сновали Хайдрун, Куки и Перчинка под руководством Малика. Здесь было много раненых, а потому ребята оказывали первую помощь и раздавали воду. Черт! Сколько же здесь людей! Гражданских разместили в одном углу, солдаты же разместились в самом центре склада.

— Арси, Йонас, что у нас по периметру? — спросила я, надеясь, что меня услышат.

Где-то наверху в своей компьютерной лаборатории сидели наши хакеры и следили за зоной вокруг отеля.

Арси ответила не сразу.

— Снуют в десяти километрах от гостиницы, ближе не подходят — горы. Я сообщу, если миграция станет критической.

Переговоры услышали и остальные солдаты и в ту же секунду увидели и меня. Наверное я наводила на них ужас, потому что видок у меня был так себе: мало того, что раны кровоточили, я еще была покрыта останками погибших людей, их кровь даже у меня во рту была, и в носу, а может и в ушах и вообще пропиталась через кожу до костей.

Постепенно гомон сотен голосов затихал по мере того, как их взгляды обращались ко мне, и вскоре наступило гнетущее молчание, от которого у меня мурашки по спине побежали.

Солдаты стояли неподвижно и смотрели на меня, как на пришельца — подозрительно и слегка враждебно, в чем я их не винила. У них была тонна вопросов, а я жаждала на них ответить.

Вдруг посреди солдатской массы что-то зашевелилось, и из плотно стоящих друг к друг тел выпрыгнула Бриджит.

Я побежала ей навстречу. Мы крепко обнялись и стояли так целую вечность.

— Твою мать! Ты действительно жива! — произнесла она дрожащим голосом.

— Бридж, как же я рада снова увидеть тебя!

Я смотрела на своего сержанта, она нисколько не изменилась, разве что морщинок у глаз прибавилось, будто с нашей последней встречи прошло не два месяца, а десять лет. У обоих на глазах проступили слезы, мы продолжали обниматься, потом снова смотрели друг на друга, потом снова обнимались, желая продлить счастье от воссоединения.

А потом подошел Калеб. Я была рада видеть его не меньше! Мы обнимались уже втроем. А потом стали подходить остальные командиры Падальщиков. Мы обнимались, хлопали друг друга по спинам.

— Охренеть! Ты жива! — воскликнул Антенна, обнял и оторвал меня от пола на полметра.

— А ты похорошела! — Ляжка обняла и ласково погладила по шрамам на лице.

— Смерть тебе к лицу, — загадочно вторил Буддист и мягко обнял меня.

Боевые товарищи еще долго приветствовали вернувшегося в мир живых друга, подходили лейтенанты, жали руки. Даже Вьетнам с Рафаэлкой не поскупились на объятия.

Среди окруживших меня людей я увидела знакомые седые волосы, заплетенные в длинную косу.

— Алания?! — удивилась я.

— Здравствуй, Тесса, — ее голос был по-прежнему низким и умиротворяющим.

Рядом с ней стояла девочка с веснушками по всему лицу, которую я узнала в ту же секунду.

— Каришка! — пришлось опуститься на колено, чтобы обнять девочку. — А где твоя сестренка?

Лица Алании и Каришки сразу потускнели.

— Мы не знаем. В момент прорыва мы были в разных местах, — ответила женщина.

Мне знакома эта боль. Я была почти в таком же возрасте, когда потеряла Томаса. Смерть брата была опустошающей, причем настолько, что я сменила область интересов и вместо пробирок взяла в руки винтовку.

— Халил, Квентин, как я рада снова увидеть вас! — я жала руку мужчинам, которых видела всего один раз в своей жизни, но была так рада видеть их живыми снова, будто мы всю жизнь были одной семьей.

— Те-е-е-есонька!

Горе-Федор не дождался моего внимания, а просто поднял с пола, как собачонку, и покачал из стороны в сторону. Какой же он классный!

— Короче! Долго будем ее титьки мять? Давай рассказывай, что за чертовщина тут происходит!

Несмотря на его идиотизм, я скучала по придурку Фунчозе. Он был прав, для этих людей настала очередь получить ответы.

— Позвольте, я представлю вам человека, который сможет объяснить то, что мы нашли здесь. Это доктор Август Кейна. И он разработал сыворотку, которая стала нашим спасением, — объявила я.

Кейн нахмурился и нехотя вышел вперед к многочисленной аудитории убийц в бронированных костюмах, оглядел их, видимо, измеряя интеллектуальный потенциал, а потом заговорил:

— Сыворотка лечит зараженных. Они возвращаются в человеческую форму.

Я была мысленно ему благодарна за то, что он старался быть максимально простым в словах, потому что я-то его с трудом понимала, а у меня какое-никакое образование все же есть. Он кратко рассказал о трех стадиях превращения, о вирусном гомеостазе, долго говорил о потере сознания — как ключевом моменте инфицирования организма.

После его рассказа наступило гнетущее молчание. Я не была уверена, что все до конца поняли, о чем шла речь, но на лицах солдат читалась глубокая озадаченность, и мне она нравилась. Она свидетельствовала о том, что они силились понять суть вирусной тактики, а не просто хотели размозжить мозги зараженным.

— Это типа не для нас, так что ли? — спросил кто-то.

Все взоры были обращены к Кейну.

— Нет. Сыворотка для зараженных.

— Я думал, вы что-то типа вакцины придумали. Ну, для живых, чтобы мы не заболели после укуса, — произнес Легавый.

Многие закивали.

На что нелюдимый Кейн повторил:

— Нет. Сыворотка для зараженных.

Я подхватила его пламенное и красноречивое выступление, пока эти набитые тестостеронами и эстрогенами солдаты не содрали с него шкуру, чтобы он поточнее объяснил свои четыре слова.

— Вы не поняли. Мы не говорим о спасении оставшихся в живых людей. Речь идёт о спасении целого мира! Их всех до одного можно вернуть в человеческую форму. Представьте, сколько ученых, гениев, просто талантливых людей бегает там в лесах в беспамятстве. И их всех можно снова сделать людьми и начать отстраивать наш мир заново!

— То есть один укольчик и зараженный превратится в человека обратно? — в голосе Хумуса слышался скепсис.

— Нет. Сыворотка имеет временное действие. Так что это что-то вроде пожизненной терапии, — ответил Кейн.

Видно, было, как солдаты мрачнели.

— Не очень-то похоже на чудесное спасение человечества, — высказалась Вьетнам.