— Она одна из них!

— Я не одна из них! Я все еще человек! — заорала Тесса, перекрикивая сикушников за спиной Полковника.

Те стихли, но мои яйца поджались под самый корень, а это верный признак напряжения в воздухе, которое вот-вот взорвется. У моих яиц интуиция как у Оракула, они еще никогда меня не обманывали. Гадать надо на моих яйцах, а не на чаинках!

— Ты укушена, — холодно констатировал Триггер.

— И все еще человек.

— Почему?

— Благодаря сыворотке. У нас есть лекарство. Мы нашли способ победить вирус!

Солдаты за спиной Триггера тут же стали неуверенно переглядываться, что не прошло незаметно от глаз Триггера на спине.

— Пора закончить внутренние распри, — говорила Тесс. — Мне наплевать, что здесь произошло. Желява все равно осталась в прошлом, как и все подземное заточение, потому что мы нашли способ вылечиться.

Я пытался прочесть лицо Триггера, но оно оставалось каменным.

— Триггер, слышишь? Мы наконец победили. Больше не надо бояться ни за жизни людей, ни за остатки продовольствия или амуниции — все это неважно, потому что мы нашли способ вернуться. Мы не враги друг другу. Враг всегда был там наверху, и мы его одолели.

Молчание затянулось. И за все его время я ни на секунду не отпускал винтовку.

Наконец Триггер произнес:

— Это не так. Враг все еще жив. И он сейчас на этой базе.

— Но завтра мы его потесним. Мы сможем жить с ними на поверхности.

— Ты говоришь ерунду.

Тесса вдруг замялась, брови нахмурились.

— Ты ведь заражена, не так ли? Вирус есть в твоей крови. А значит, ты заразна для всех нас.

Тесса промолчала.

— Вирус завладел твоим мозгом и заставляет тебя нести эту чепуху!

— Что?

— Солдаты, на позицию!

В ту же секунду Големы выставили вперед дула винтовок и нацелили их точно на нас. Мы тут же ответили им своей малочисленной угрозой.

— О, не нравится мне это, — пробубнил Рафаэлка.

— Триггер, что ты делаешь? — наконец-то в голосе Тессы зазвучал страх.

— А я тебе говорил, что он гандон! — выпалил я, целясь прямиком в рожу ублюдка.

— Причем конченный гандон!

— Гандон, который только в унитаз смыть, — поддерживали мои верные сержанты.

— Бывший командир Маяка находится под действием вирусной атаки. Необходимо устранить угрозу, — произнес Триггер.

— Твою мать, Триггер, перестань! Это же я! Я в сознании, я говорю, хожу и размышляю, как нормальный человек! — Тесса вдруг начала молить. Она что, это умеет?

Ее слова находили некий отклик в мозгах солдат, я видел это по их растерянным лицам. Потому что они не дураки, они видят, что перед ними стоит человек, пусть и непонятно как, но это — человек, а не кровожадное чудовище, которых они сегодня впервые увидели в живую. Проблема была в том, что они напуганы до чертиков, они про вирус знают только основные факты и никто их не готовил к тому, что когда-нибудь перед ними предстанет солдат, такой же как и они, вот только укушенный тварью и все равно оставшийся человеком.

— Посмотрите на меня! — до Тессы доперло, что надо использовать здравость солдат. — Я все помню, я соображаю, я разговариваю с вами, черт возьми! Я такая же, как и вы. Я не желаю вам смерти. Я не хочу убивать вас! — с этими словами она даже винтовку опустила и вознесла руки.

Среди солдат пошла настоящая цепная реакция: кто-то приподнял головы от прицелов, кто-то опускал автомат, кто-то по-прежнему не хотел думать сам и делал так, как прикажет главный.

— Я выросла на Желяве также, как и вы, я была одной из вас и служила и до сих пор служу Желяве! Мне тоже было страшно, когда я поняла, что выжила после укуса. Но я такая не одна. Мы укрылись в горах и смогли создать сыворотку, которая обращает заражение вспять. Меня вернули. Посмотрите же на меня!

— Приготовиться стрелять!

— Триггер, стой!

— Огонь!

Я едва успел упасть на пол, как огненный шквал пуль яростно атаковал нас. Я увидел, как пули вонзились в Тесс: две в бронежилет на уровне груди, еще несколько на уровне живота, а вот самые удачливые прошили насквозь бедро.

Она закричала.

Рафаэлка сбил ее с ног, Томас тут же потащил сестру за шиворот прочь.

Мы ползли по полу, отражая огонь трусливых ублюдков, прогнавших свою последнюю надежду на выживание. Вокруг летали ошметки бетонных стен, снова поднялась пыль, которая скрыла нас от человеческих глаз Триггера. Мы с Вьетнамом и Рафаэлкой отстреливались, не целясь — в этом сером тумане ничего не видно, разве что свистящие искры то и дело пролетали мимо, как реактивные и смертоносные светлячки.

Наконец мы смогли завернуть за угол и укрыться за толщиной стен.

— Твою мать, что это было? — пыхтела Тесса, зажимая кровоточащую рану в плече.

— Это было Триггер, если ты еще не поняла! Тупое нелогичное и жестокое существо, которому по барабану на всех кроме себя! — ругалась Вьетнам.

— Но ведь мы же на одной стороне. Мы ведь спасение! — глупая Тесса продолжала бубнить какую-то чушь под нос, я решил представить ее умалишенной, так было проще связать смысл ее слов, да и прикольно осознавать, что она умом тронулась.

Томас кряхтел над сестрой, перевязывая раны.

— Томас, оставь! Знаешь же, что это пустяки, — Тесса отстранилась.

— Какого черта? Где бронепластины в твоем костюме? — удивилась Вьетнам.

— Мне они не нужны. Зараженные для меня не угроза, — с этими словами СС посмотрела на нас, — а вот для вас они угроза. Томас, иди с ними, не теряйте времени.

— Но ты…

— Оставь! Я дойду сама! Мне здесь ничто не угрожает.

— Кроме Триггера, — пробубнил Рафаэлка.

— Бегите! Найдите отца Вьетнама и в ангар. Я доберусь.

Томас потянул нас за собой. Мы убегали прочь от Тесс, и меня вдруг охватило противное чувство — я никогда не оставлял боевых товарищей на поле боя, это казалось кощунством. Пусть даже этот боевой товарищ — зараженная СС.

27 января 2071 года. 14:00

Тесса

Дым от горящих стволов ФР-2, бетонная пыль вокруг, выстрелы и взрывы гранат, скулящие посреди этого белесого тумана голодные мертвецы, вопящие от боли люди — все казалось нереальным. Очередной дурной сон человека, рожденного в постапокалипсис.

Я медленно продвигалась по коридорам умирающей Желявы, и сердце кровью обливалось от того, что я видела свой дом таким — скотобойня. Людей словно привели сюда насильно, они пытались убежать, но бежать было некуда от бездушного мясника и его ножа. Людей кромсали на глазах друг у друга, прямо как животных десятки лет назад резали одного за другим в цехах скотобоен, обложенных холодным кафелем, чтобы легче было смывать кровь. Я до сих пор помню одну фотографию того жуткого места, где мясник в резиновых сапогах и клеенчатом фартуке перерезает глотку свинье, пока вторая свинья стоит всего метре от них, уставившись в стену. Она не желала видеть смерть своего собрата, она была напугана, она не хотела умирать, но знала, что будет следующей.

Вот, что я видела в коридорах Желявы — бойню. Я перешагивала через еще живых людей, которых зараженные расчленяли заживо прямо на моих глазах. Люди вопили так истошно, что меня пробирал страх до костей. Так же как и ту свинью. Но я была не в силах им помочь. Так же как и той свинье. Я могла лишь наблюдать.

Если я попытаюсь защитить хоть кого-нибудь, меня растерзают. Зараженные клацали на меня зубами, подпрыгивали к самому подбородку, нюхали с ног до головы, словно предупреждали, чтоб не вмешивалась в их пирушку, не портила веселье, иначе меня ждет такая же участь. Я была едва уловимым призраком, который мог лишь наблюдать, и не мог вмешиваться.

В коридорах их набивалось по три-четыре десятка — это была просто резня. Один зараженный может прикончить до пяти солдат, с простыми гражданскими же они разделывались, как мясники с телятами — бездушные убийцы и беспомощные малыши.

Вдруг я услышала хлюпающий шепот:

— Спаси его…

Я не сразу нашла источник шепота в этом кровавом аду с расчлененными телами, а потом глаза наткнулись на женщину у стены, на которой сидел зараженный. Ее тело дергалось, когда он рвал ей плечо. Он уже почти откусил ее руку по линии плеча, высасывая кровь, но от болевого шока она скорее всего уже начала терять сознание.