К запаху свежей крови, горящей плоти, горячих дул прибавился запах мокрой земли. Ее очень не хватало для завершения картины. Именно так пахли войны там на поверхности.

А еще они пахли слезами невинных детей. Таких же невинных как и моя крыса, ставшей участницей войны, которую она не заказывала.

27 января 2071 года. 12:40

Тони

— Давай, давай, живее! — Вольт толкал людей и кричал на них.

Но вовсе не из-за отсутствия вежливости, наоборот Вольт был очень даже галантным молодым человеком, насколько это было возможным в период вымирания человечества.

Просто в окружающем шуме криков и рыданий, треска Калашниковых где-то за углом и орущих друг на друга солдат, вообще было сложно разобрать собеседника.

В наушнике отпала всякая нужда, я ничего не разбирал в том гаме голосов, что резали мой мозг лазером. Мне все равно было не до них. У меня у самого тут вечеринка, что надо.

Мы стояли точно у ворот ангара, где люди, оказавшиеся сегодня счастливчиками, пробивались к бронетранспортникам для эвакуации. Я отслеживал перемещение врага по коридорам базы через видеокамеры, к которым нас подсоединила Фелин. Медленно, но верно зараженные пробирались вглубь базы, как приливная волна. Она забивались по углам, скапливались в тупиках, и я понял, что туда они загоняли своих жертв. Жижа, Ляжка, Буддист, Фунчоза — все оказались в самом центре замеса, я боялся, что больше не увижу никого из них.

— Антенна, они только что пробили третий форпост, — констатировал Калеб.

Мы с Калебом — лучшие среди Падальщиков по разметке территории, всегда работали в паре, и сейчас оба следили за тем, как рушилась созданная нами защита. Мы развернули четыре форпоста на пути к ангару, чтобы дать хоть нескольким тысячам людей шанс спастись. Удивительным образом всего за долю секунды неприязнь между Големами, Назгулами и Падальщиками исчезла, словно ее и не было никогда. Они смотрели на нас молящими глазами, потому что лишь Падальщики вели настоящие бои с зараженными на поверхности, в то время как остальные наслаждались этим зрелищем с экранов мониторов. Видеозаписи с камер наших экипировок, Аяксов, FAMASов обрабатывались Отделом пропаганды и компоновались в настоящие боевики или фильмы ужасов, кому что милее, и транслировались по Желяве в новостных телепередачах. Так Генералитет держал население в узде, постоянно напоминая всем о том, что могущественный враг по-прежнему наверху, и лучше бы нам сплотиться, нежели делить наш последний безопасный клочок земли.

— Второй форпост, на связь, — произнес Калеб.

— Второй на связи, — ответил Голем из укрепления, что они развернули за парой углов от нас.

— Тридцать секунд и враг у вас. Приготовиться. Помните, стрелять точно в голову! — голос Калеба был стальным.

Я отдал должное солдатам из ненавистных отрядов, потому что в минуту необходимости они правильно расставили приоритет. Я даже упрекнул себя в предвзятом отношении к ним, поскольку считал их трусами, отсиживающимися в укрытии, пока мы обменивали свои жизни на их шанс выжить. Теперь же я вижу, что не все они такие. Есть среди них столь же отважные солдаты, как и Падальщики. Возможно даже смелее, поскольку они в буквальном смысле стояли обнаженные перед кровожадными монстрами, в то время как мы были облачены в привычные экипировки с бронепластинами. Когда падут Големы и Назгулы последнего форпоста, а они точно умрут сегодня, и они это знают, Падальщики снова станут последней надеждой для человечества.

И вот роковой момент настал. Выстрелы раздались совсем рядом, оглушительный треск Калашниковых обозначил старт. Я переключил картинку на планшете и наблюдал за тем, как зараженные монстры раскидывали солдат как тряпичных кукол. Никто из Големов не сдал назад. Все шестеро бойцов форпоста стояли до последнего. Все шестеро умерли меньше чем за минуту.

— Твою мать! Пошевеливайтесь! — кричали Электролюкс с Вольтом, подгоняя людей к воротам входа в ангар.

— Ребята, они наступают! — позвал Калеб и первым вышел в авангард.

Падальщики выстроились в две шеренги. Сорок солдат, все выставили винтовки перед собой, готовые нажать на спуск.

— Не пройдут уроды! — выругался я, встав плечом к плечу с Калебом.

— Приготовиться! — крикнул Калеб, следивший за перемещением зараженных через картинку на планшете.

Мы замерли, никто не произнес ни слова, никто даже не шелохнулся. И в этой тишине стали раздаваться быстро приближающиеся шаги и сиплое рычание.

Первые синие тела появились из-за угла, Калеб заорал:

— Огонь!

Шквал свинцовой мощи встретил кровопийц, те пронзительно завизжали, когда десятки пуль изрешетили их тела. Первые уродцы кубарем покатились по полу и там же умерли, за ними уже бежали их скулящие собратья, повторяя участь первых.

— Перезарядить! — крикнул Калеб.

Первая шеренга солдат отработанными почти синхронными движениями заменила магазины и продолжила молотить кучу мертвецов.

— Перезарядить! — заорал Вольт, стоящий позади.

Вторая шеренга солдат сменяла магазин, пока первая продолжала строить неприступную стену огня в широком коридоре.

А мертвецы все наступали, я изредка бросал взгляды на экран планшета, пытаясь найти в нем надежду на то, что этому потоку зараженных будет конец. Но судьба не желала нас щадить — поворот за поворотом, коридор за коридором: все кишело зараженными, которые чуяли запах тысяч людей, окруживших бронетранспортники в ангаре позади нас.

— Перезарядить!

Снова прозвучал приказ, но я уже не понял, кто его отдал, солдаты быстро теряли темп и в обороне стали возникать бреши. Уродцы подступали все ближе, уже несколько десятков смердящих трупов лежали перед нами, но конца и края этому смертоносному цунами не было.

Фелин на дисплее перед глазами рисовала мишени, перемещающиеся со скоростью три-четыре особи в секунду, она постоянно отслеживала слабые места в обороне и перенаправляла огонь солдат.

«БРЕШЬ… агент Василий…позиция два…возобновить огонь».

«БРЕШЬ… агент Котлетка…позиция тринадцать… огонь на 10 часов».

«БРЕШЬ… агент Сам-шучу-сам-смеюсь…позиция шесть… огонь на четырнадцать часов».

Включив режим радара, сканирующего ближайшие стены, я увидел силуэты зараженных, набивавшихся в одну сплошную массу, в которой сложно вычленить особей по-отдельности. Казалось, их там за углом набилось уже несколько сотен.

Калеб перезаряжал винтовку передо мной, наши взгляды встретились, мы поняли друг друга без слов.

— Отходим!

— Назад! Назад!

Мы стали кричать команды, Калеб вбивал команду в Фелин, чтобы самые дальние солдаты в наших шеренгах не отстали.

Четыре десятка Падальщиков ровными рядами стали медленно приближаться к воротам ангара.

— Мы сможем закрыть ворота? — крикнул кто-то.

— Связь с воротами отсутствует! — ответила Полковник Трухина.

В этот момент Полковник в одиночку руководила эвакуацией в ангаре, поскольку Триггер и Крайслер по-прежнему были внутри базы и пытались спасти людей. Какая доблесть! Уж от кого, а от этих старых пердунов я такого не ожидал. Вот Трухина — молодец: не пытается исправить наше впечатление о ней и первой окажется в бронетранспортнике, когда ситуация полностью выйдет из-под контроля.

Фелин закричала яркими красными глазами:

«Антенна: АПАВ! АПАВ! АПАВ!»

Я молниеносным движением вставил гранату АПАВ в дульную насадку на FAMASе и нажал на спуск. Граната дугой взмыла вверх точно передо мной, приземлилась в мешанину рычащих тел и разорвалась тысячами осколков. Монстры завопили. Они набились столь тесно, что граната поразила сразу восемь особей, остальным перерезала мышцы, сухожилия, пробила кости. Травмированные зараженные упали на пол, но продолжали ползти, их собратья бесцеремонно топтали инвалидов.

— Мы не можем их больше сдерживать! — крикнул Калеб.

— Не смей покидать форпост! — крикнула Трухина истеричным голосом.

— Сколько еще надо времени?

— Еще три транспортника и Аяксы!