И тут я ощутила, как неудержимо запылало мое лицо, а сердце предательски заколотилось. Стараясь скрыть смущение, я отвернулась. Любовь? О Создатель, неужели это так заметно со стороны? А он? Неужели ему тоже могло придти в голову, что я...

- Это пророчество? - глухо и ровно спросила я, с трудом справившись с эмоциями, - Или просто твои домыслы?

Старуха промолчала. Я обернулась, чтобы твердо встретить ее взгляд.

- Ты ведь понимаешь, кто он, - сказала она с сожалением, что меня очень удивило, - Сотни лет мы следили, чтобы такие, как он, не нарушили Уговор. Сотни лет мы изучали повадки таких, как он, чтобы научиться им противостоять и не дать погубить Лакит своим злокозненным колдовством. Они хитры и изворотливы, они могут внушить сделать то, что противно воле и совести...

- Меня трудно заставить магией сделать что-нибудь. И точнее сказать, невозможно.

Старуха уныло кивнула.

- Была бы ты глупа, домени, я бы сказала, что тебя просто обманули. Но ты не глупа, ты слепа от любви. Только любовь способна сделать женщину равнодушной к тому, какой драгоценный дар кладет она к ногам недостойного своего избранника, за бесценок отдает ему то, что не продала бы за все сокровища мира...

Я опять непроизвольно покраснела, смесь злости и стыда за собственные мысли заставила меня вспылить:

- Не стоит учить меня приличиям, женщина, я не переступала эту черту и не теряла чести. С этим мужчиной меня ничего не связывает и мы расстанемся сразу же, как только достигнем Панкара.

- Ты уверена? - недобро усмехнулась Судда, - Но я не о девичьей чести твоей говорила, домени. Я говорила о большем.

- О чем же?

- Сегодня весь день мы шли рядом с Жилой. Вы ее заметили?

- Жилой?

- Границей, как ты ее называешь.

Я неопределенно пожала плечами - даже будь она выкрашена в красный цвет, вряд ли я увидела бы ее. А вот Паллад...

- Жила исчезает, домени, - сурово и зло бросила горянка, - Почти исчезла. Еще утром она была, а сейчас ее нет. Я знаю, что говорю. Не один десяток лет хожу этими тропами.

- Исчезает? Как? Как это случилось?

Мой сдавленный крик эхом разнесся среди скал, и когда я, спохватившись, прикрыла рот ладонью, обеспокоенный Паллад уже стоял рядом, настороженно переводя взгляд с меня на Судду.

- Скажи ему, - сурово попросила я, пытаясь собраться с мыслями. Создатель, неужели это из-за меня? Неужели я во всем виновата? Что же я наделала?

Судда громко хмыкнула:

- Скажи медведю, что клетка его из прутьев, а цепи - из леденцов...

- Скажи же!

- Граница почти исчезла, колдун, ты можешь быть доволен. Уговор расторгнут. Ничто теперь не удержит тебя войти в Лакит и уничтожить его.

- О Хаос, - с ужасом выдохнула я, хватаясьза голову, - Что я наделала?

- Вы не сделали ничего дурного, леди, - неприязненно покосившись на горянку, резко сказал Паллад, - Граница не могла исчезнуть только от того, что Вы...

- Вы так уверены? - набросилась я на него, - Вы ручаетесь своей головой, что мое желание Вам помочь не распустило некие неизвестные узы, связывающие кровь Каскоров с Уговором? Что я своими руками не уничтожила этот Уговор? Вы все про него знаете? Я - нет! Она называет меня "домени", Вы знаете, почему? Потому что Уговор писан кровью Каскоров. Граница исчезает с того момента, как здесь оказалась я с желанием нарушить ее ради Вас. И Вы еще будете твердить, что это не моя вина?

Паллад озадаченно моргнул и отступил на шаг назад.

- А может, он знал обо всем заранее? - подлила масла в огонь язвительная старуха, злорадно переводя взгляд с меня на Паллада, - А если именно это колдун и задумал, домени? Обмануться могут и умные люди.

Лицо мага помрачнело, потом стало жестким и откровенно неприязненным.

- Нет, - нехотя признала я после некоторых раздумий, в течение которых Паллад буквально заледенел, - Мы почти ушли от погони, зачем давать им шанс нас догнать?

- Погоня? - подозрительно встряла старуха, - Какая еще погоня?

- Армия Писцов в сопровождении армии ренейдов, - я попыталась шутливым тоном скрасить ужас нашего положения, но шутка действия не возымела.

- А если он все это время не скрывался, а вел эту армию за собой? - фыркнула Судда.

Паллад молчал. Его глаза сощурились до узких щелочек, лицо исполосовала кривая улыбка. Он не оправдывался. Не пытался доказать, что наши догадки неверны, как не бахвалился обратным. Он просто ждал, чему поверю я. Что мне подскажет мой собственный ум, воля и сердце.

Он взваливал на меня слишком большую ношу.

А ведь Судда могла быть права, просто попав пальцем в небо. Что если втереться ко мне в доверие и было его планом? Его и Шемы? Что если его отговорки насчет нежелания стать Главой Совета Братства всего лишь искусная игра? Да и не такая уж и искусная, если вспомнить: не я ли сама нашла ему оправдания в бездействии, ведь сам он ничего не сказал? Паллад умен и хитер, ничего не делает без причины и далеко идущих планов, в которых я заняла не последнее место. Ведь сумел он уговорить меня провести его через границу в Лакит, да еще и так, что я делала это с радостью? Так почему ему не рассчитывать на большее? И тогда ложь Паллада оказывалась не просто ложью, а коварством, предательством, пусть никаких обещаний маг и не давал. А коль так - обличай я предателя или нет, ничего не изменится.

Сомнения, о эти отвратительные сомнения, разъедающие душу и лишающие равновесия! Неужели мне никогда не избавиться от них? Что случилось со мной, если я сомневаюсь в своей способности здраво и трезво рассуждать? Это я-то его люблю? Глупости! Любовь не может разрываться от сомнений и недоверия, не может балансировать на грани ненависти и страха!

Мое сердце ныло от боли, туманя разум и парализуя волю, значит, и толку от рассуждений не было. И пока у меня не было обоснованных причин подозревать Паллада в нечестности - намеки Судды еще не доказательства. На этом пока и остановимся. А обо всем другом я подумаю после.

- Если Писцов больше ничего не сдерживает, нам лучше поторопиться, - с тяжелым вздохом сказала я, опуская глаза.

И только тогда Паллад тихо сказал:

- Я этого не делал, леди.

С утра неожиданно зарядил дождь, холодный и нудный. Небо затянуло тучами, без конца и края и малейшего просвета. Идти приходилось куда медленнее, чем вчера, не рискуя поскользнуться на мокрых камнях. Противная водичка заливала за капюшон плаща, нимало не смущаясь его присутствием. Настроение у нас было под стать погоде, и даже бойкая на язвительность Судда неожиданно притихла, мрачно шагая вперед с неотвратимостью заведенного волчка. Молчал и Паллад, больше обычного погруженный в себя и напряженно вслушивающийся в звуки леса и гор. Его пальцы непроизвольно поглаживали рукоять кинжала с готовностью в любой момент обнажить клинок, и этот жест предельной настороженности, какой я у него иногда замечала и раньше, подспудно являл то, что не могло быть сказано вслух. И это вторило моим собственным мыслям и настроению.

Я терзалась виной того, что моими невольными стараниями исчезла граница, удерживавшая Писцов за пределами Лакита, и подсчитывала, сколько же времени понадобится колдунам, чтобы обнаружить, что ворота в мою страну распахнуты настежь.

Для человека, еще месяц назад знавшего о каком-то там Уговоре между Лакитом и Шолхом лишь понаслышке, теперь я была прекрасно осведомлена о нем, чтобы не понимать, к каким последствиям приведет его исчезновение. И неважно, сколько вооруженных ренейдов гуляло по Лакиту, грабя и убивая его жителей, Писцы могли стать не меньшей угрозой, и с этим следовало считаться. Покидая Харвизу, я наивно полагала, что у меня куда меньше врагов, зато теперь я научилась видеть их в каждом встреченном мною человеке.

То, что вина была моей, я сомневалась мало, как мало сомневалась в этом Судда - а она-то должна знать о Жиле все. Паллад, если и попытался оправдать меня, сделал это отнюдь не из побуждений торжества справедливости, а преследуя собственные цели, и потому его мнение в расчет я не приняла.