— Серёжа, — прошептала она. — Мне страшно.

Послышался гул, исходящий от ловушки. Свет осветил всё помещение, и я почувствовал неприятную дрожь.

— Серёжа…

— Ен?

— Мне кажется оно хочет меня забрать.

— Ен, успокойся, я рядом, — взял её за руку и заглянул в глаза. — Всё нормально.

— Нет, нет, нет, — бормотала она. — Оно зовёт меня, оно хочет, чтобы я вернулась, — голос её судорожно дрожал.

— Ен, успокойся, всё…

— Нет! Нет! — она вырвалась из рук и бросилась к ловушке.

— Ен! — я схватил её за талию, но тут ловушка взорвалась, полыхнул яркий свет, а тело девушки лопнуло, словно мыльный пузырь, оставив после себя лишь разноцветные искорки, которые качались в воздухе и медленно таяли.

Я стоял, не веря своим глазам. Только что она была тут, а теперь…

— Сергей!

По ступеням вниз сбежали профессор и капитан.

— Что тут произошло?! — грозно спросил Берроу.

— Где Ен? — тут же спросил Петрошин, но я стоял и смотрел сквозь них, не в силах сказать ни слова. — Сергей, где Ен? Что случилось? — он тряс меня за плечи.

— Она… — я посмотрел на свои руки и показал их профессору, тот непонимающе посмотрел на них.

— Серёжа, очнись! — он ещё раз встряхнул меня. — Мы должны срочно найти её. Это… — он на миг замялся, — это не Ен.

Корабль плавно опустился на песок. На эту часть Кадума опустились сумерки, и местность приходилось освещать прожекторами. Её фигуру мы увидели сразу же. Она сидела на берегу, и волны омывали её ноги. Ен была без костюма, он ей больше не был нужен, ведь это была не совсем она.

Когда профессор сказал мне, что кровь, которую он взял у девушки, ей не принадлежит, а точнее, там осталась лишь малая часть её ДНК, то пол ушёл у меня из-под ног. Я никогда не жаловался на здоровье. Конечно, не был отлично подготовленным звездолётчиком, но и не хандрил при первом понижении температуры. Но сегодня дал слабину, возможно, сказывалась травма. Крепкие руки поддержали меня, когда я стал оседать.

— Серёжа, где она? — спросил Петрошин.

— Она исчезла, — промямлил я. — Лопнула…

— Как лопнула? — не понял профессор.

— Да вот так, пуф, — и показал руками взрыв.

Чувство было омерзительно. Ощущал свою слабость, выглядел словно тряпка, и было ужасно стыдно за это. Но в то же время мне было наплевать на мнение других. Мой друг, которого я знал столько лет, только что исчез, а после мне заявляют, что это вовсе не она. Но я-то знаю, что это была Ен Ким, девятнадцатилетняя кореянка, превосходно знающая русский.

Тогда мы прошли в кабину пилота, где Петрошин показал мне образец крови Ен до полёта, а потом образец, взятый недавно. Они полностью отличались. Второй вообще не был похож на человеческую кровь, это были мёртвые микроорганизмы, чем-то похожие на земных паразитов. После я рассказал всё, что произошло в нижнем отсеке. Сперва мне не поверили, но в ходе разбирательств мы поняли, что ни черта не понимаем. Скорее всего Ен была на планете, и мы должны были спасти её.

Корабль мягко сел, и мы втроём выбрались наружу, прихватив с собой оружие. Берроу остался около корабля, а мы с профессором направились к одинокой фигуре близ озера.

— Ен? — окликнул девушку профессор, но та не пошевелилась. — Ен, это ты?

Она встала и развернулась. Да, без сомнений, это была она. Но на её лице не было никаких эмоций, лишь полное безразличие. Глаза были красные, видимо, недавно плакала.

— Ен?

— Да, Владимир Павлович, это я, — ответила та. — Вроде бы.

— Ен, что произошло на корабле? — мы не спеша подходили к ней, и она это заметила.

— Вы боитесь меня, — усмехнулась. — Не удивительно.

— Я проверил твою кровь и обнаружил нечто интересное, но вместе с тем невозможное.

— Да? Наверное, обнаружили там нечто постороннее?

— Практически всё.

— Ух ты, — театрально взмахнула руками. — Какая неожиданность, — она развернулась к озеру и снова села. Её плечи затряслись. — Я не хочу, — сквозь слёзы послышались слова. — Почему именно я?

— Ен, пожалуйста, расскажи нам, что произошло?

— Я не Ен, можете меня так больше не называть.

— Что за глупости?

— Это не глупости, Владимир Павлович, — она посмотрела на нас, и в её глазах было такое отчаяние, что нам стало стыдно за наше поведение, и сели рядом. — Я больше не человек, — всхлипывала девушка. — Когда я упала в воду, то стала его частью, — указала ладонью на водную гладь. — Сперва я этого не осознавала, но потом, на корабле, он позвал меня.

— Позвал?

— Да. Это не просто вода — это живой организм. Живой и разумный.

Эта новость потрясла нас. Как бы мы ни надеялись, что эта теория правдива, как бы ни представляли себе нашу радость от этого открытия, реальность оказалась намного хуже.

— Ен, ты уверена в этом? — осторожно спросил профессор. — Ведь мы давно проверяли планету на наличие разумной жизни. Давно и очень много раз, и не только на разумные создания, но и вообще на животный мир. И насчёт этих озёр также было много теорий, но все они потерпели фиаско.

— Я помню, — кивнула головой. Девушка больше не плакала, хотя слезинки всё ещё сбегали по её смуглому лицу. — Думаете, мне легко в это поверить? Но он разговаривает со мной, я понимаю его. Можно считать, что я сошла с ума, но ведь исчезла с корабля и появилась тут. Теперь не могу покинуть эту планету, ведь я её часть, — снова заплакала, опустив голову и обхватив колени руками.

— Ен, Ен, успокойся, — я обнял её за плечи. — Думаю, что всё это можно легко объяснить…

— Как?!

М-да, действительно, как?

Владимир Павлович встал.

— Значит так, молодые люди, — начал он. — Хватит разглагольствовать. Сейчас же все собираемся и улетаем. Так что давайте все живо на корабль.

— Вы не поняли, — Ен даже не посмотрела на него. — Я не могу улететь.

— Разберёмся, — всё таким же уверенным голосом продолжал тот. — Но для начала нам надо пройти вовнутрь. Не хочешь лететь — не полетим, пока точно не решим, что делать. Но здесь оставаться тоже нельзя.

Ен всё же взглянула на него. И теперь в её взоре была надежда, такая сильная, что моё сердце сжалось ещё сильнее и я решил, что никуда без неё не полечу.

— Хорошо, Владимир Павлович, — она поднялась и, опираясь о нас, пошла к кораблю.

У входа стоял Берроу.

— Вова? — он удивлённо смотрел на девушку, свободно идущую без защитного костюма.

— Поль, я всё объясню. Пока особых поводов для беспокойства нет.

Капитан не стал спорить со старым другом. Вдали в темнеющем небе сверкнула молния.

— Надвигается гроза, — пробормотал он.

Мы вдвоём сидели в её комнате и смотрели в иллюминатор, за которым срывался дождь. Удивительно, откуда он тут мог взяться? Хотя, как оказалось, здесь много удивительного. Чёрные тучи заволокли тускнеющее небо, и мрак поглотил нас гораздо раньше.

Мы молчали, нам нечего было сказать. Мы не были влюблены, не были близки. Были обычными друзьями. Друзьями, которые не жаждут постоянного общения, и не обижаются, когда связываются реже, чем раз в неделю. Мы были друзьями, которые помнили друг о друге, изредка общались, но при личной встрече были безумно рады. У каждого из нас была личная жизнь, и мы не лезли в чужую, не имели права, уважая выбор друга, даже если и считали его неверным.

Мы ждали. Чего? Да кто его знает. Просто ждали. В моей голове даже не было каких-либо мыслей, я просто смотрел во тьму. Возможно, у Ен тоже не было мыслей, хотя, как знать.

Профессор вновь взял у неё кровь, но помимо этого взял немного воды из озера, чтобы сравнить их. Можно было присутствовать при его работе, но Ен не захотела там находиться, а я не хотел её бросать.

— Не думаю, что они решат что-нибудь, найдут выход. Его попросту нет, — нарушила тишину девушка.

— Не говори глупостей, это же знаменитый Петрошин — один из ярких умов Земли! А с ним и сам Берроу, тоже не из последних. Вместе-то они что-нибудь да придумают.