– Скажите, Виктор Григорьевич, что бы сделали вы на моем месте?
– На вашем? Не хотелось бы. Хотя бы потому, что уже был. Со своей бывшей. Что бы сделал? Продолжал жить! Вы человек молодой, все у вас есть и… значит, еще будет. Если нюни не распускать. А жена – что… Расстаньтесь с ней, порвите и не тяните эту тягомотину дальше. Что было, то было. И… могло быть и дальше. Если оставить все как есть. Я, видите ли, математик и знаю, что если не поменять условия задачи, ответ будет всегда один и тот же. Вам нужно все поменять: и условия задачи, и цифры в ней: и саму задачу. Вам нужно поставить новую задачу. И новые цели. И начать жить сначала. Что здорово, очень здорово. Жизнь с начала – это новая жизнь, с новыми впечатлениями, новыми людьми. Это – молодость… И не надо копаться во всем том, что было. Без толку копаться, только нервы щипать. Забудьте – и разотрите! Жизнь только начинается!
Эпизод семнадцатый. Шесть месяцев и пятнадцать дней до происшествия
– Ну, что тебе ответить? Нормальная шлюха. Без примесей.
– Не говори так, Саша. Все-таки она жена моя.
– Бывшая, Игорек, бывшая. Ты же сам сказал, что с ней все кончено. Имея все, как сыр в масле катаясь, нашла себе молодого хахаля и закрутила с ним любовь. Как еще ее прикажешь величать? Мальвиной? Извини, Игорь, но я привык все называть своими именами. Вернее, обзывать. Грубый я, как рашпиль! Так вот, твоя бывшая – шлюха! Ладно, было бы хуже, если бы ты об этом не узнал. И тянулось бы все… Еще бы залетела и пришлось тебе чужого ребенка воспитывать.
– Ты что такое несешь? Ей сороковник!
– Ничего, нынче и в полтинник рожают. Или ты с ней вообще никак?
– Почему… Бывает.
– Ну, вот, с тобой бывает, с ним – бывает. Может, еще с кем. Всякое бывает и со всеми – бывает. А с кем-то еще, не исключено – случается. Извини за резкость. Но теперь тебя встряхнуть надо, чтобы ты сопли не распускал. А то еще надумаешь вернуться и покаяться. Дамы они такие – в чем хочешь убедят и еще тебя же виновным выставят. Все, Игорюша, плюнули и растерли. Каблуком об асфальт. Нет у тебя жены. Холостой ты парубок! И, между прочим, завидный жених! На том давай и остановимся!
Эпизод двадцать первый. Шесть месяцев и пять дней до происшествия
Адвокат раскрыл папку.
– Что у вас? – спросил Игорь.
– Все в порядке. Все активы защищены, квартира, ближняя дача и три участка – проданы. Так проще, чтобы никаких возможностей. Еще одна квартира приобретена ранее, до брака. Машины – на вас. Дом в Испании переписан на юридическое лицо. А с вещами вы сами разберитесь.
– С вещами я уже разобрался. Спасибо…
Возле мусорки копошились бомжи. Без определенного места жительства, неопределенных занятий, неопределяемой судьбы, неопределенного пола и профессиональной принадлежности.
– Смотри, платье какое. Шикарное!
– Да! Где, где нашел?
– Вон там, в чемодане. Там еще что-то.
– Тащи его сюда. Ух ты!..
В чемодане были еще платья, еще туфли, костюмы, куртки и даже пара кожаных сумок.
– Ты смотри, что выбрасывают! Совсем с жиру бесятся! Все новое почти, ненадеванное!
– И не говори! Хрен поймешь их, этих буржуев, чего им надо, когда у них все есть! А теперь и у нас будет! Слышь, Нюрка, иди сюда, примерь обновки. Счас ты как леди, блин, станешь!
Эпизод девятнадцатый. Шесть месяцев и один день до происшествия
В отделе «разбора полетов» было оживленно, потому что наши сограждане любят наезжать друг на друга. А потом выяснять, кто прав.
– А какого черта вы повернули, когда была стрелка.
– Куда была стрелка? Туда – была… – вяло переругивались в коридоре посетители. – Помеха была. А вы поехали.
– Это вы – поехали.
– И я поехал, потому что должен был! А вы не должны были!
Игорь Олегович присел на стул возле кабинета. Дождался, зашел.
– Ну и что делать будем? – спросил отрешенно капитан, пролистнув его документы.
– А что нужно?
– Не знаю. ДТП. Материальный ущерб. Ну ладно, его, допустим страховка закроет. Но тут еще телесные повреждения.
– Какие телесные?
– Средней тяжести. Сотрясение мозга. И нога вот, – ткнул капитан в какие-то листы. – Надо оформлять. Или…
– Что или?
– Договариваться с потерпевшей. Если она снимет свои претензии…
Капитан оглянулся. Кивнул неопределенно. Там, в конце столов, на стуле сидела женщина. Та самая. Старая знакомая. Хотя не такая уж старая.
– Мария Николаевна, можно вас?
Встала, дернув плечиком. Подошла, стуча по ламинату каблучками новых лакированных туфель.
– Вы имеете к гражданину претензии?
– Имею! – Глянула с вызовом.
– Значит, будем оформлять?
– Послушайте, можно нам на пять минут выйти? Поговорить.
Подталкивая, стал теснить даму к двери.
– Что вы, зачем? – зашипела она. – Что вы себе позволяете?
Капитан без интереса смотрел на них. Ему было все до мигалки, он здесь такого разного насмотрелся… А лишние бумажки заполнять, пальчики мять – зачем? А так, может, чего перепадет. За сводничество.
Вышли.
Встали в конце коридора. Мимо сновали озабоченные люди.
– Слушайте, давайте уйдем отсюда. А то здесь сапогами пахнет. Хромовыми.
– Куда?
– Куда-нибудь… в кафе или ресторан. Я приглашаю.
– Купить меня хотите? Не выйдет. Я непродажная.
– Что вы на меня ополчились? Вам что, легче будет, если меня прав лишат или что похуже.
– Может, и легче. Таких автохулиганов, как вы, нужно наказывать. По всей строгости.
– А вы кто? Судья?
– Нет, дизайнер.
– Вот и познакомились.
Вышли. Оглянулись.
– Вон туда.
– Однако вы нахал. Дам… потерпевших в закусочные водите!
– Я что, виноват? И в этом тоже?! Здесь больше нет ничего!
Зашли. Закусочная оказалась еще тех, советских времен. Если судить по интерьеру, контингенту и чистоте.
– Хотите угостить даму беляшом и рюмкой водки? Очень романтично!
– Ну вы заноза!
– Я, между прочим, ни в кого не впивалась. Это в меня! – напомнила она. – Ладно, кавалер, давайте сюда ваш беляш. Уламывайте девушку, чтобы она согласилась…
Игорь Олегович рассмеялся. Хоть ему и было не до смеха.
– Слушайте, выскажите мне сразу все ваши претензии, и покончим с этим.
– Все? Извольте… Несоответствие существующей действительности с привитыми классической литературой представлениями о прекрасном. Довольно с вас? Можете помочь?
– Давайте я вам лучше машину помогу починить и туфли новые куплю.
– Спасибо, я как-нибудь сама. Я дама не бедная и самостоятельная во всех отношениях.
– Тогда что еще? Вашего мужа я вернуть не могу!
– И слава богу. А то я уж испугалась! Вдруг вы всесильный? Ладно, беляш съела – деваться некуда. Я девушка честная – нужно соглашаться. Сниму свои претензии. А то вы на нарах плохо выглядеть будете. Бледно.
– Спасибо.
– «Спасибо» мало будет. Отвезите даму домой. Я по вашей милости без колес осталась. А в транспорте мотаться неохота.
– А может быть… Заедим этот беляш чем-нибудь поприличнее? Давайте сходим куда-нибудь.
– А вы наглец… Какие еще претензии я должна снять? К жизни?
– Возможно, если они у вас большие.
– Нормальные. Ладно уж, ведите девушку, коли соблазнили. Но учтите, аппетит у меня отменный, а девочку-ромашку я изображать не буду – есть буду. Чтобы причиненные вами издержки компенсировать.
– Ничего, я не обеднею.
– Очень жаль. Бедным бессребреником вы бы смотрелись интереснее. Романтичнее. Только, пожалуйста, ничего себе не воображайте. Мы просто празднуем…
– Что?
– Ваше счастливое избавление от тюремных нар и капустной баланды. Устраивает?
– Вполне.
– Тогда поехали. В советской беляшной мы уже были. Посмотрим, что нам может предложить недоразвитый капитализм…
Эпизод двадцать второй. Пять месяцев и двадцать семь дней до происшествия
