Но телефон зазвонил снова.

– Если вы не перестанете мне звонить, то…

– У вас могут случиться неприятности… Вы это хотели сказать?

Именно это он и хотел сказать.

– Только не у нас, а у вас! У вас могут случиться.

– Это что, шантаж?

– Это просьба. Кредит просят серьезные люди для серьезного дела. Если его не будет, они понесут большие материальные потери.

– А не пошли бы вы… – И Игорь назвал адрес, куда следовало пойти. Очень короткий. Но хорошо всем известный. И отключил телефон.

Ну что за работа, когда даже дома покоя нет?

Интересно, кто это? Через него каждый день проходит два десятка договоров. Какие он не подписал? Кому? Может быть…

Раздался звонок городского телефона.

– Да?

– Мы не договорили…

Тот же голос! Они и домашний его знают?!

– Давайте не будем принимать поспешных решений. Кредит одобрен всеми инстанциями, дело только за вами. Но оно застопорилось. Мы бы хотели понять почему?

– Я не знаю. Возможно, не хватает каких-то документов. Я разберусь, если вы придете лично в среду или четверг…

– Мы, конечно, придем, но нам бы хотелось иметь гарантии, что вы примите единственно правильное решение.

– Я приму то решение, которое должен буду принять.

– Надеюсь – положительное. Мы будем благодарны вам. Но нам хотелось бы уточнить размеры благодарности.

– Слушайте, как вы смеете! – Раздражённо бросил трубку. Надо будет посмотреть, что это за клиенты, и сделать все возможное, чтобы они…

Раздался звонок. Звонила мать.

– Здравствуй, Игорек.

– Здравствуй, мама. Как ты себя чувствуешь?

– Сегодня на удивление хорошо. Наверное, из-за погоды. И давление в порядке.

– У тебя что-то случилось?

– У меня нет. Я позвонила… Ой, зачем же я позвонила? Забыла.

– Наверное, сказать, что у тебя все хорошо, чтобы я не беспокоился.

– Нет, не это… Ах да, вспомнила! Звонили твои друзья…

– Какие?

– Я не знаю. Очень обходительные. Спросили меня о здоровье. И просили тебе передать что-то насчет кредита. Я не поняла какого. Но они сказали, что это очень важно для них и для тебя…

– Когда они звонили?

– Только что.

– А ты не спросила у них, откуда они знают твой телефон?

– Нет. Я думала, это ты его им дал.

Игорь молчал.

– Игорек, ты где? Я сделала что-то не то?

– Нет, мама, все нормально. Это точно были друзья. Просто они до меня не дозвонились. Не беспокойся. Отдыхай.

И положил трубку…

Была дача, была хорошая погода и приличная компания. По крайней мере, так показалось.

Встречались они здесь не раз и не два, что было видно, потому все были при деле – кто-то резал мясо, кто-то таскал дрова, кто-то накрывал прямо на улице стол.

– Это все мои друзья, – шепнула Мария. – Прошу любить и жаловать.

– Они что, специально из-за меня собрались?

– Нет, мы раз в две недели здесь встречаемся. Давно уже. Такая традиция. Пошли, – легонько подтолкнула Игоря в спину.

– О-о, Машка приехала! – громко крикнул кто-то, не отрываясь от дел.

– Я не одна!

К ним шагнул, вытирая руки о пестрый передник, мужчина. Посмотрел с прищуром, чуть иронично.

– Сережка, не смущай человека! – прикрикнула на него и топнула ножкой Мария. – Не то я тебе устрою!

Тот усмехнулся, протянул руку.

– Сергей Михайлович. Или просто Сергей. Лучше просто, чем сложно.

– Игорь Олегович… Игорь.

– Сергей у нас финансист.

– Ну, не такой уж финансист, скорее, счетовод.

– Не скромничай. В банке работает, в больших начальниках ходит, каждый день миллионы разделывает, как теперь мясо. Сережка, сколько у тебя миллионов?

– Где, в банке?

– Не в кармане же!

– Почти нет. Деньги работать должны, а не лежать. Иначе как проценты таким, как ты, вкладчикам платить?

– Выходит, мы коллеги? – спросил Игорь.

– Вы тоже по этой части?

– Тоже. Чужие деньги считаю.

– Мишка, иди сюда! – закричала, замахала руками Мария.

Подошел крупный, крепкий на вид мужчина. Протянул руку.

– Это Михаил. О нем в двух словах не скажешь. И вообще – не скажешь. Михаил у нас человек секретный, весь в допусках и секретных грифах. Про него можно только ночью, шепотом и под подушкой.

– Пугает… А вы не пугайтесь. Михаил Трофимов. Офицер. Служил в спецназе. В прошлом. Теперь просто пенсионер.

– Да вы что? Никогда не видел живого спецназовца. Простите, неправильно выразился…

– Правильно выразились, – улыбнулся Михаил. – Прямо в точку! Спецназовца и не должны видеть. Живым. Только если мертвым! По крайней мере – враги. Это суть профессии – оставаться невидимкой, где бы ни был.

– Но ты же вот он, – подбежала, подмигнула Мила. – Ручкой можно пощупать. Прямо хочется пощупать, такой мужчина!

– Так я на пенсии. А пенсионера, что ж, можно и пощупать. На, – протянул руку.

Мила радостно взвизгнула, обхватила бицепс, повисла, заболтала в воздухе ногами.

– Ой, у меня пальцев не хватает! Двух рук!

– А ты меня обними! – крикнул бородатый, всклокоченный мужик. – Чего Мишку мять? Его еще не так враги мяли. Он у нас несгибаемый. А я податливый, как глина. Лепи что хочешь, хоть горшок, хоть голову героя.

Подошел. Поклонился торжественно.

– Вениамин… Без отчества. Друзья Маши – наши друзья. Так что без всяких церемоний и условностей.

– Вениамин у нас художник. Лауреат, между прочим! Чего? – спросила Мария.

– Всего подряд… В молодости регалий хотелось побольше. Значков всяких, побрякушек, званий, грамот. Участвовал, выигрывал, пробивался. Теперь – нет. Теперь понимаю, что я просто ремесленник. Не Микеланджело. Просто крепкий ремесленник. Леплю, ваяю. Скульптуры, мозаики, памятники. Иногда больших начальников – в полный рост. Иногда только бюсты. Ну и для души случается. Лицо у вас хорошее.

– Не слушайте его – у него все лица хорошие.

– Да, так и есть! Всякое лицо есть творение божье. Во всяком – изюминка сокрыта! Дело художника увидеть ее, вытащить и увековечить для современников и потомков. У кого это получается, тот остается в веках.

– А ты, Вениамин, останешься?

– Я… Я просто останусь. Тут с вами. Не дал господь талантища. Но что-то могу. Может, еще поднимусь над суетой обыденности, воспарю, вдохновлюсь и сваяю. Пути господни неисповедимы! Да и чертушка чем только не шутит! Так что у нас все впереди! Позади только звания…

– Милка, отлипни от Мишки! Знакомься. Мила. Подруга. Лучшая. Еще со школьной скамьи. Если, конечно, между подругами может существовать дружба.

– А разве нет?

– Конечно, нет! – ответила Мила. – Какая дружба? Тем более вечная. Дамы – они конкурентки. Всегда и везде. Мир у нас не мужской, достойных самцов мало, вот и приходится драться за них, за косы друг друга таскать. Просто нам с Машкой делить пока никого не пришлось. Как-то так вышло. А то бы я ей показала дружбу! – Мила обаятельно улыбнулась. И глазки состроила.

– Эй, Милка, не вводи человека в соблазн и заблуждение. Это она с виду такая – вертихвостка. А вообще-то она девушка серьезная – философ по образованию. Кандидатскую защитила. О чем она у тебя там?

– Всего по чуть-чуть. Из Гегеля цитат надергала, из Канта. И на защите кучей вывалила. Сошла за умную. – Опять улыбнулась. Озорно. – Там же одни мужики. А я с ними умею общий язык находить. Природное обаяние еще никто не отменял. А диссертация… Она только мешает. О ней вообще лучше не заикаться. Не любят мужики умных дам – бегут от них, как от черт от ладана. – Протянула ручку. Пожала легонько. Спросила: – А вы давно Машу знаете?

– Кажется, лет сто, – честно признался Игорь.

– А где Анатолий? Толя! Ты где?

– Да здесь я, здесь.

Подошел с вязанкой хвороста. Сбросил на землю.

– Он у нас здесь за дрова отвечает.

– Игорь.

– Очень приятно…

– Слушайте, хватит трепаться давайте, наконец, к столу! – рассерженно прокричал Вениамин. – Ей-богу жрать охота, сил нет!