— Оу, даже так… Ну, девушка сверху, тоже неплохо…
Я принялась лупасить его подушкой.
Выдохлась. Опустила руки. Тяжело дышала. Дин начал двигать тазом.
Я снова начала его лупасить.
Наконец, я выдохлась совсем.
Просто упала на кровать рядом с Дином.
— И все-таки… зачем?
— Люблю, когда ты бесишься.
Я посмотрела на него.
— И все ради этого?
Дин кивнул.
— Иди сюда.
Он чуть пододвинулся. Я легла рядом с ним. Положила голову ему на плечо и закинула ногу на его торс. Дин одной рукой медленно гладил мою голень, другой обнимал за талию.
— Ты же понимаешь, что я сейчас…
— Понимаю. Надо отдохнуть.
Я удобно устроилась на нем и заснула.
— Будь, пожалуйста, послабее,
Будь, пожалуйста,
И тогда я подарю тебе чувства запросто,
И тогда я вымахну, вырасту, стану особенным,
Из горящего дома вынесу тебя, сонную.
Я решусь на все неизвестное и на все безрассудное,
В море брошусь густое, зловещее — и спасу тебя,
Это будет сердцем велено мне, сердцем велено,
Но ведь ты же сильнее меня, сильнее и увереннее…
Я приоткрыла один глаз и посмотрела на Дина. Тот, прикрыв глаза и демонстрируя мне офигенные ресницы, тихим шепотом читал стих. Рождественский, кажется, из русской литературы.
— О, проснулась. А я уже и не знал, что делать, чтобы разбудить тебя.
— Скинул бы с кровати. Обычно помогает.
— Ты че, я не могу. Ты же меня убьешь потом. Да и не хочу я тебя на пол сбрасывать. Ты так сладко спишь.
Я зажмурилась и потянулась.
— Который час?
— Через полчаса на полдник.
— Агааас. Ооой, вот это я поспалааа…
— Я тоже выспался.
— Не ври. Что я отдавила?
— Немного плечо затекло.
— Тогда тем более надо было на пол скинуть.
— Не могу я тебя на пол скидывать.
— Это почему?
— А это мои личные причины.
Я прищурилась и посмотрела на него. Дин испуганно расширил глаза. Я тыкнула ему пальцем в грудь.
— Ты догадываешься?
Дин помотал головой.
— Войнааа…
— Нееет!
Он умолял.
— Войнааа…
— Нет, пожалуйста, не надо!
Он искренне просил.
Я встала на колени на кровати.
— Войнааа…
Дин закрыл лицо руками.
— Прошу…
— Война…
Я схватила подушку. Дин застонал.
Я пару раз ударила его подушкой.
— Ну так неинтересно. Ты даже не сопротивляешься.
Дин выглянул из-за подушки.
— Ты хочешь, чтобы я сопротивлялся?
— Да!
— Ну смотриии…
Дин усмехнулся. И в следующую секунду подушка оказалась у него в руках, а я — под ним. Дин молотил меня подушкой, я хохотала и отбивалась.
Наконец, он сел на меня, обняв подушку.
Я убрала волосы с лица.
— Че, выдохся чтоли?
Дин усмехнулся.
— Нет. Просто вдруг кое-что вспомнил.
— Нука, поделись.
Дин резко наклонился к моему лицу.
— Тот… кхэм… поцелуй.
Я покраснела. В комнате царил полумрак из-за закрытых штор, поэтому он не увидел этого.
— Ты так замерла… Это был твой первый поцелуй?
Я закрыла лицо руками. Ну, здравствуй, мой позор.
— Да…
Дин взял мои запястья и открыл мне лицо.
Наши лица были в миллиметрах друг от друга. Дин внимательно смотрел мне в глаза. В полумраке комнаты его лицо было невероятно красивым. Зеленые глаза поблескивали в темноте.
— И со мной… Не жалеешь?
Я зажмурилась и помотала головой.
— Просто ты по-любому не со мной представляла свой первый поцелуй. А тут я… Прости.
Я шептала. Просто, если я открою глаза и заговорю в полный голос, я умру от разрыва сердца.
— За что ты извиняешься? За то, что подарил мне этот едва ощутимый кусочек счастья?
Дин вскинул брови.
— Счастья? Первый поцелуй со мной ты называешь счастьем?
— Кому как.
Мы молчали.
Я пыталась успокоить свое сердце, а Дин просто внимательно смотрел на меня. Его горячее дыхание немного касалось моего лица.
— Кекс.
— Да.
— Можно научить тебя кое-чему?
— Можно, если только осторожно.
Я по-прежнему лежала с закрытыми глазами. Поэтому я даже представить не могла, чего он хочет.
— А чему науч…
Но тут… губы Дина едва ощутимо коснулись моих губ. Я замерла. Боже…
Дин почти не дышал. Его губы обхватили мою нижнюю губу. Я же щас умру…
Винчестер плотнее примкнул к моим губам. Я не знаю почему, но я начала понемногу отвечать на его поцелуй. Дин улыбнулся мне в губы.
— Умница…
Этот поцелуй был нежным, легким, как перышко.
Спустя некоторое время Дин отстранился от меня. Я была не в силах открыть глаза.
Он уперся лбом мне в живот.
— Боже, что я наделал…
Я все-таки нашла силы ответить ему.
— Я не буду ничего требовать от тебя. Этот поцелуй ни к чему тебя не обязывает.
Дин молчал.
— Прости… Я не смог удержаться.
— Ничего. Бывает. Спасибо.
— За чтооо?
— За то, что научил.
Дин поднял голову и посмотрел на меня.
— Ты не…
— Нет. Правда, ты не обязан.
Дин медленно встал с меня.
— Кекс, надо идти.
— Если надо — пошли.
Я поднялась следом за ним.
Мы, не говоря друг другу ни слова, вышли из комнаты.
После полдника мы вернулись в комнату, уже дико ржущие друг над другом.
— Зачееем ты съела этот банааан?!
— А ты зачем съел?!
— АААААА!
— АГААААА!
Мы упали на свои кровати.
Я болтала ногой и напевала песню.
Резко села.
— Помнишь, ты мне обещал?
Дин повернул ко мне голову.
— Что?
— Научить.
Дин усмехнулся, прикрыл глаза и провел языком по губам.
— Ну, кое-чему я тебя сегодня уже научил.
Я запустила в него подушкой.
— Ты обещал научить меня делать «not bad»!
— Ааа. Иди сюда.
Я пересела к нему на кровать, села напротив, скрестив ноги по-турецки.
— Я не знаю, как это объяснить, но я попробую. Крч просто нижней губой подпираешь верхнюю…
И понеслась.
Полтора часа он учил меня делать эту долбанную физиономию. Когда же у меня получилось слабое подобие, Дин откинулся на подушку.
— СЛАВА ТЕБЕ, ГОСПОДИ! ОНО НАУЧИЛОСЬ!
— Иди в сраку!
Я начала щекотать его. От одного моего прикосновения к его прессу Дин хохотал.
Взял инициативу в свои руки.
Начал щекотать меня. На животе я щекотки не чувствовала.
— Смысле и че ты не ржешь?
— Мне не щекотно.
— Да ладно?!
— Да.
Дин перешел на подмышки. Бесполезно.
— Да как так то?!
— Ну, вот так.
И на боках, и на шее, даже на коленях — бесполезно. Дин уже закипал.
— НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ТАКОГО!
— Может.
Я откинулась назад. Согнула левую ногу в колене, правую положила на левую и принялась качать босой пяткой из стороны в сторону.
Дин задумчиво осматривал мое тело. Тут его взгляд прояснился.
Он схватил меня за пятку и что есть силы начал щекотать.
Вот этого я боялась больше всего. Если мне щекотать пятку, я могу убить. Ну, или челюсть сломать, в лучшем случае.
Я начала брыкаться и хохотать.
— ОТПУСТИИИ! Я ЗА СЕБЯ НЕ ОТВЕЧАААЮЮЮ!
— Нуу, неет!
Винчестер получал истинное удовольствие. А я готова была умереть от смеха.
Наконец, он отпустил мою ногу. Меня как ветром сдуло с его кровати. Я сидела на своей, закутавшись по уши в одеяло. Только макушка и глаза торчали снаружи.
Дин рассмеялся.
— Да не буду я больше!
— Угу, не будет. Знаю я тебя.
Я, бурча себе под нос, легла на кровать, не вылезая из одеяльного кокона.
— Обиделась?
— Нет.
Дин сел ко мне на кровать.
— Кееекс. Ну не дуйся.
— Я не дуюсь.
— Ну мы ж с тобой друзья.
— Друзья?
— Друзья. А на друзей не обижаются.
— Да не обижаюсь я.
Дин положил свою голову мне на бедра.
— Обижаешься. Я же вижу.
— Неет.
— Не ври.
— Ну, немножко.
— Я же говорил. Простишь?
