— О чём она говорила? — спросил Питер, стоило Старку повернуться к нему лицом.
— Ни о чём, а о ком, — поправил его Тони.
— Нет. Что-то о твоих слабостях, — настаивал ничего не понимающий Питер. Тони медленно обошёл его по дуге, пока не остановился у своей койки.
— Считают, что ты можешь стать для меня Первым, — вот теперь Старку действительно было невесело. Вспоминать о Стиве всегда было больно, даже столько лет спустя. Поэтому он даже не произносил его имени вслух, называя порядковым номером.
— Первым?
— Да. Как ты понял, я стал Третьим здесь. А первыми двумя были Баки и… Стив, — он всё-таки это сказал. — У них не было таких активных способностей, как у нас. Баки был, как таракан, — фыркнул Старк. — Я имею в виду, его организм мог приспособиться ко всему. Он бы выжил даже среди радиоактивных отходов, был устойчив к любым ядам и прочее. Первый был щуплым мальчишкой, как и ты, но, пожалуй, ещё меньше. Повышенный иммунитет, почти регенерация, над ним столько опытов провели, — Тони покачал головой и замолчал.
Питер подошёл к нему и сел рядом на край койки, стараясь не смотреть на него любопытным взглядом. Ему хотелось узнать больше о жизни Тони тут, но и бередить его старые раны он не хотел. Питер успел проникнуться к нему искренней симпатией, чувствуя некую незримую связь, что установилась между ними после мысленного общения.
— Скажу так, Питер. Ни Первого, ни Второго нет в живых. Они были мне друзьями. Первый был для меня больше, чем просто друг и…
— Поэтому ты не зовёшь его по имени? — Питер сначала спросил и только потом подумал. — Прости.
— Ты должен знать ещё кое-что об этом месте, Питер, — Тони сделал вид, что не слышал вопроса. — Здесь не только экспериментируют над мутантами. Здесь устраивают между нами бои. Мои друзья погибли на арене, там их силы оказались бесполезны.
Питер поменялся в лице, услышав об этом. Тони видел, как на дне его карих глаз растекался страх. Ну, конечно. Какой из этого мистера «Я никого не убиваю» боец?
— Просто не совершай глупостей, вроде этой, — Старк показал на его перебинтованную голову. — Этим ты ничего не добьёшься, лишь покалечишься.
— Да, это было глупо с моей стороны, — согласил Питер. — С другой стороны, так бы я не попал к тебе, — вдруг улыбнулся он.
— А это точно не было твоей первоначальной целью? — хитро прищурил глаза Тони.
— Ты мне понравился, но не настолько, чтобы я нарочно стал биться головой о стену, — рассмеялся Питер, радуясь, что ему удалось разрядить обстановку.
Тони смотрел, как в уголках глаз парня собрались тонкие мимические морщинки, как обнажился ряд ровных зубов и дёрнулся его кадык. Питер был милым для большинства, но для Старка именно так виделась настоящая красота. Он вполне мог бы стать его слабостью, как сказала Хелен, но Тони этого не допустит. Питер станет его силой.
Следующий час Старк рассказывал своему сокамернику всё, что знал о тюрьме, в которой их держали. Здание было многоуровневым. Три этажа находились под землёй и ещё пять сверху. Тони и Питер были на последнем, вместе с другими мутантами уровня выше третьего.
Так Питер узнал, как была вживлена пластина в его мозг. С ними на одном этаже была девушка — Тринадцатая. Она умела проходить сквозь любую материю, именно так на голове Питера и следа не осталось после операции. Тони сказал, что Тринадцатая делает это добровольно, потому что до неё мутанты, подверженные процедуре внедрения вибраниума, погибали прямо на операционных столах. Страйкер и на неё управу нашёл, шантаж смертью любимых людей всегда действует безотказно.
Помимо Тринадцатой с ними на минус третьем этаже держали ещё четверых.
Двадцать первым был Брюс Беннер. Учёный, который искал сыворотку для того, чтобы исцелять мутантов, надеясь всех сделать обычными и принести мир. Но в итоге Брюс пал жертвой собственных экспериментов, превратившись в огромного зелёного монстра — Халка.
Шестьдесят девятым и семидесятым стали два сводных брата: Тор и Локи. Тор умел управлять погодой, но его страстью были молнии, за что он был прозван Громовержцем. Локи был оборотнем, он мог принять облик любого человека, которого видел.
Последней на их этаже была Сто тридцать пятая — Наташа Романофф. Русская шпионка, прикосновение которой могло убить любого.
У всех них, как и у Питера были вибраниумные пластины, которыми люди контролировали их способности. У всех, кроме Тони. Из-за чего Питер задумался, а что если у Старка нет слабостей? Что если Страйкер не поставил ему пластину не потому, что экономил. А потому, что вибраниум попросту не прижился в мозгах Тони? В его голове появилась теория, которую он, к сожалению, не мог озвучить мужчине вслух.
— Значит, ты и остальные — бойцы? — спросил Питер, закусив нижнюю губу, когда его взгляд невольно упал на бицепсы Тони.
— Да. Все, кто живёт на этом этаже, мы вроде лучших из лучших. У тебя огромный потенциал Питер, и если ты не станешь использовать его в бою… Они тебя заставят, — вздохнул Старк.
— Я сам не знаю на что способен, Тони. Я практически не пользовался своей силой, и уж тем более никогда не убивал. Калечил бывало, но только в целях самообороны.
— За тобой пришли, — Тони глянул за плечо Питера, увидев за стеклом Боба и его напарника.
— Время прогулки, голубки, — неприятно улыбнулся он, повертев в руках специальные резиновые оковы.
Они принесли Питеру ботинки и куртку. После того, как пленники оделись, их руки и ноги заковали. Старку на шею нацепили непонятный ошейник с мигающей красной лампочкой.
— Помнишь, Железный человек? Одно неверное движение на улице и «бум», — подмигнул Боб, подёргав ошейник, отчего Тони тихо зарычал.
Их вывели из камеры и провели по длинному коридору до лифта. Они поднялись на нулевой этаж и двери распахнулись прямо в большой двор, где сейчас гуляли пленники. Это было похоже на самую обычную тюрьму: большой стриженный газон, несколько лавок и столов с настольными играми, баскетбольная корзина, пара турников и гантели. Вот только люди, заключённые здесь, не были преступниками…
Когда Боб снял с них оковы, он не удержался от тычка в спину Тони, после чего, смеясь, скрылся за дверями лифта.
— Я не понимаю… Не знал, что здесь выводят погулять, — тихо сказал Питер, стараясь держаться рядом со Старком. Все, кто был во дворе, смотрели на них.
— Здесь регулярно кормят, выгуливают и моют, Питер. С нами, конечно, обращаются как со скотом, но и ухаживают. Мы не нужны им немощными и больными, — Тони глубоко вдохнул, ощущая запах металла. Крылья его носа затрепетали и он чуть улыбнулся.
— Знаешь, условия здесь лучше чем там, где живу я, — Питер поплотнее запахнул на себе куртку, натянув на голову капюшон. — Но там мы свободны.
— Ничто не заменит свободу, Питер. Ничто не сравнится с тем, когда ты волен делать и говорить то, что хочешь. Самому решать, когда тебе вставать или ложиться.
— И всё равно не это главное, Тони. На свободе приходится думать, где ты сегодня будешь есть и спать. Я не говорю, что жизнь здесь лучше, просто главное вовсе не то, что ты перечислил, — Питер глянул на серые тучи над ними. Сегодня было пасмурно и зябко.
— О чём ты? — Тони встал на деревянную скамью, став выше Питера на две головы.
— На свободе можно любить, а здесь… — парень не стал договаривать, глядя на Тони снизу вверх. Не хотел ещё раз напоминать о Стиве, ведь его Тони, судя по всему, любил когда-то.
— Здесь, после каждой победы на арене нам приводят шлюх, — оскалился Старк. Вот о чём он не хотел говорить, так это о любви.
— Фу, да я же не об этом, — скривил мордашку Питер, а Тони спрыгнул со скамьи, оказавшись перед ним нос к носу.
— Фу? Малыш, да ты девственник?
— Что? Я… Я не…
— Эй, Тони, — вдруг позвал Старка высокий темнокожий парень с баскетбольным мячом в руках. — Сыграем?
— С удовольствием, — крикнул в ответ Тони, но не отводя взгляда от красных щёк Питера, от его закушенной нижней губы. — Малыш, тебе повезло, что сейчас ты не можешь слышать моих мыслей. Потому что сейчас в них сплошное «фу-фу-фу», — быстро прошептал Старк, мягко коснувшись подбородка Питера, а потом так же быстро ушёл играть в мяч.
