— Харви. Мне надо идти. — Она встала и твердо решила оставить его там, ни разу не оглянувшись. Как он смеет просить ее быть там, с ним? Вспышка ярости пронзила ее насквозь. Он всегда ожидал, что она отложит свои потребности в сторону ради него, и она делала это слишком долго. Но не более того.
Внезапно она вспомнила, почему именно она приняла решение уехать в первую очередь.
***
— В эти выходные я возвращаюсь в Коннектикут.»
— Что, опять? Ты мне нужна здесь на этих выходных. Фирма является хостингом…»
— Мой отец нуждается во мне больше, — она прервала его. Ей было наплевать на его чертову фирму. -Не заставляй меня выбирать между тобой и отцом, потому что тебе не понравится мой ответ.- Она предупредила его, когда в ней поднялся гнев. -Знаешь, вместо того чтобы быть таким чертовски эгоистичным, ты мог бы также предложить пойти со мной. Но все эти месяцы эта мысль даже не приходила тебе в голову, потому что твоя фирма для тебя важнее, чем мой умирающий отец!
Ее слова ошеломили его. Это действительно не приходило ему в голову. Он был так занят своей работой, что даже не задумывался об этом. Но, как он видел, фирма была всем, что он должен был обеспечить для них. Если он не сможет обеспечить их всем необходимым, как же они будут жить? Конечно, она понимала это, но когда он бросил ей это обратно, это привело к совершенно новому аргументу.
Все выходные, которые она проводила в Коннектикуте, он ненавидел разлуку с ней. Он пообещал поехать с ней в следующий раз, но было уже слишком поздно. Ее отец умер в тот четверг.
Отец донны заболел несколько месяцев назад. Химиотерапия, хирургия, радиация, бедняга прошел через все это, хотя его шансы были невелики с самого начала. В конце концов, его сердце просто сдалось. Мама Донны была не в состоянии заботиться о нем в одиночку, поэтому Донна проводила все больше и больше времени в Коннектикуте.
Последствия смерти ее отца были тяжелыми. Ее мама переехала к своей овдовевшей сестре, больше не способной жить самостоятельно, хотя и не желая переезжать в дом престарелых. О пожилых дамах хорошо заботились, но это означало, что Донна должна была помочь с переездом, рассортировав все их вещи, что взять с собой, что отдать на благотворительность, что выбросить. Детские воспоминания были повсюду, и все это было непросто.
Несмотря на все это, Харви в основном оставался в стороне. Он всегда спрашивал, как идут дела, и время от времени пытался подбодрить ее, но она нуждалась в большем. Ей нужен был кто-то, чтобы помочь ей с повседневными делами, а Харви нигде не было видно. Если она так долго была одна, значит, справится и сама. Но разве не в этом весь смысл отношений? Что больше не нужно было все преодолевать самому, в одиночку?
Он был на похоронах вместе с ней, но она знала, что была причина, по которой он держался на расстоянии. То, что она потеряла своего отца, навеяло на нее много воспоминаний о том, как он потерял своего. Тем не менее, речь шла не о Харви. Уж кому-кому, а ему следовало бы знать, через что ей пришлось пройти, но Харви никогда особо не любил ее отца. Он не приложил много усилий после того, как они встретились, чтобы улучшить их отношения. По сути, она чувствовала, что он даже не заботился обо всем этом, когда ее отец умер.
Как и следовало ожидать, когда она спросила его об этом, он все отрицал. Говоря ей, что он делает все, что в его силах.
Если бы не она, Харви пропустил бы похороны своего собственного отца. Вот с каким человеком она была. Чего она ожидала от того, кто все еще боролся с выражением своих чувств, и кто мог отключить их в любой момент? Разве это честно? Хотеть от него чего-то, что он не может ей дать?
Возвращаясь домой после работы, она часто оказывалась одна, с Харви, работающим долгие часы, пытаясь сохранить свою новую фирму на плаву и будучи очень несчастным в этом процессе. Одиночество начинало постепенно овладевать ею.
Однажды вечером, несколько недель спустя, когда они сидели перед камином, Донна не выдержала. Недели, месяцы проигнорированного горя, боли и гнева наконец-то были освобождены.
— У меня такое чувство, что я уже очень давно не могу дышать, Харви. С тех пор как мы вместе, это была одна гора за другой, чтобы подняться. Сначала падение старой фирмы, потом твоя новая фирма, моя новая работа, теперь мой отец. Я чувствую, что была в этом всем сам по себе в последнее время, и я больше не могу этого делать. У нас не было реального шанса начать строить будущее вместе, и так или иначе мы просто ждем, когда все успокоится. Но прошло уже два с половиной года. — Она плакала. — Мне просто нужен перерыв.
— Что ты такое говоришь? — Он пристально посмотрел на нее, испугавшись до смерти, что она будет наслаждаться разлукой с ним и никогда не вернется. Он ненавидел то, что она вообще хотела быть вдали от него. В то же время он знал, что заставить ее остаться было бы столь же катастрофично.
Больше она ничего не сказала. Она просто плакала. И он обнял ее.
Вскоре после этого она заказала билет на самолет до Парижа. Две недели одна, вдали от всех и вся. Она вернулась помолодевшей, с новыми взглядами на их с Харви отношения. Некоторое время отсутствия дало ей столь необходимую перспективу.
Будучи в состоянии, наконец, поговорить о том, что произошло и ее разочарование в Харви, она сказала. — Иногда ты делаешь то, что тебя становится так трудно любить. — Для нее это означало, что, хоть он и был достоин любви, это не всегда было легко, но она была готова любить его, несмотря ни на что. Для него это звучало так, как будто он был непривлекателен. Он никогда не мог этого забыть. И это означало начало конца.
Он подсознательно отошел от этих отношений.
***
Выходя из кафе, она знала, что он последует за ней, но была готова к этому.
— Донна, пожалуйста. — Он последовал за ней на улицу. Тепло солнца и шум улицы заставили его вновь сосредоточиться. Не переставая умолять, он надеялся, что она выслушает его. — Пожалуйста, мы можем поговорить? — крикнул он ей в спину.
Наконец она повернулась к нему, и выражение ее лица стало жестким, даже когда она увидела его покрасневшие глаза.
Он замер как вкопанный.
— Нет, Харви. Уже слишком поздно. — Без всяких объяснений она отвернулась и больше не оглядывалась.
Ее убежденность разрывала его на части. Он никогда не думал, что может потерять что-то, чего у него нет, и все же ему казалось, что она снова бросает его. Он почти видел, как ее фигура исчезла в толпе, следуя за волной ее огненного хвоста. Пока он не увидел, как она вошла в здание чуть выше по улице. В его груди зародилась надежда. Возможно, он еще не совсем потерял ее.
Вдохновленный, Харви трусцой побежал по улице, пока не остановился перед небольшим театром. Оно выглядело закрытым, но он был уверен, что это то самое здание, в котором она исчезла. Он огляделся и нашел спортзал Большого Джона через дорогу, тот самый, который он прогуглил утром и где оставил свою арендованную машину перед тем, как отправиться на охоту за кофе. А каковы были шансы?
Спортзал напомнил Харви тот, который он часто посещал в Нью-Йорке. Широкие парадные двери были открыты все время. Что-то, что не осталось незамеченным им, потому что это позволяло постоянно видеть вход в театр. Мужчины и женщины были рассеяны по всему пространству, тренируясь, сражаясь. Из динамиков лилась музыка, а в это время били боксерские груши. Он сразу почувствовал себя как дома.
У входа стояли трое мужчин, и Харви подошел к ним. Протянув руку, он представился этой троице. Они различались по размеру. Самым крупным из троих был Адриан, он был лысым и имел шрам над глазом. Тот, что был среднего роста, был Энтони, или Тони для друзей. И врагов тоже. Он был коротко подстрижен и выглядел угрожающе. Самый низкорослый из них, Тайлер, хотя и был мускулистым, выглядел так, словно из-за своего роста заслуживал места в собственной лиге боксеров до 165 сантиметров.
Мужчины оценивали его одного за другим, но каждый был впечатлен его телосложением и рукопожатием. Харви поинтересовался, как проходят тренировки на этой неделе, объяснив, что он из другого города. Адриан сказал ему, чтобы он сам пошел к большому Джону. Харви поблагодарил мужчину и посмотрел мимо него через улицу, где открылась дверь в театр. Он задержал дыхание, на мгновение забыв, где находится и что делает.
