Парки и сады остались позади. Они вырвались на холмистую равнину. Тут цвел вереск, да так обильно, что глаза невольно заболели от сиренево-лилово-розовых цветов. Одинокие деревья выделялись яркими зелеными пятнами. Время от времени на вершинах холмов среди кустов виднелись какие-то нагромождения камней, но всадники проносились мимо так быстро, что рассмотреть не получалось.

Кони неслись, как птицы. Казалось, они касались копытами земли лишь по привычке и лететь им гораздо приятнее и легче, чем бежать по земле. Они то взбегали на холмы, то кидались вниз. Попавшуюся на пути речку перемахнули, не останавливаясь.

Потом холмы остались позади. Всадники вырвались на равнину, и Дженнет с некоторой тревогой увидела поля, луга, небольшой лесок, какие-то каменные развалины…

— Это тоже волшебная страна? — удивилась она. — Похоже на Англию!

— Это и есть тот мир, который зовется Англией, — тихо ответил Ролло. — Мы срезаем путь.

— Англия? — задохнулась девушка. Она не ожидала, что окажется вне пределов волшебной страны. — Верни меня назад, Ролло! Прошу тебя, верни!

— Ты передумала? — радость в голосе рыцаря была такова, что он сорвался на крик. — Ты хочешь вернуться?

— Да. Я не хочу пока возвращаться в Англию…

— О, Джиннин, желанная моя! Если бы ты знала… — рыцарь крепко обнял ее, прижимая к себе и бросая повод коня, чтобы развернуть девушку и поцеловать в губы. Конь тут же остановился. — Я сделаю тебя счастливой, я…

— Нет, сэр Ролло, — она отстранилась. — Я не то хотела сказать… Я… просто Роланд остался там.

Ей стало страшно. Так страшно, что закружилась голова. А что, если леди Росмерту отдала верному рыцарю приказ — вывезти гостью за пределы волшебной страны и оставить там, в ее родном мире, именно потому, что она отказалась становиться возлюбленной фейри? Что, если она заодно с королевой Мэбилон и не хочет, чтобы смертная женщина вернула себе украденного жениха? Ведь королеве нужен наследник, а как его получить без помощи мужчины? Дженнет воспитывали в строгости, но она неоднократно наблюдала, как ведут себя животные и подозревала, что мужчина в этом деликатном деле играет определенную роль.

Рыцарь Ролло взглянул на нее такими холодными глазами, что Дженнет поняла — подтвердились ее самые худшие опасения.

— Роланд, Роланд, — воскликнул фейри. — Опять этот смертный? Да зачем он тебе?

— Я его люблю, — промолвила девушка. — Понимаешь…

— Понимаю! Но и я тоже тебя люблю! Ты — мое самое жгучее желание! Я никого никогда не желал так сильно, как тебя! И если о чем и жалею, так это о том, что не разглядел тебя в самый первый миг встречи. Это судьба, Джиннин, понимаешь? Мы созданы друг для друга! Поедем со мной, и я сделаю тебя счастливой…

— Нет, сэр Ролло, — девушка отвернулась. — Без Роланда мне не будет счастья…

— Мы назовем нашего первенца Роландом, раз так тебе хочется. И этот Роланд не покинет тебя никогда. Пусть полукровка, он будет самым нежным, самым почтительным сыном…

— Нет. Кроме моего Роланда, мне никто не нужен.

— Неужели, леди Джиннин, ты думаешь сразиться с королевой? — рассмеялся рыцарь. — Ты ничего не понимаешь! Королева Мэбилон слишком сильна и могущественна! Она в одиночку победила всех своих врагов! Все склонились перед нею. Лишь леди Росмерту не подвластна ей, и то потому, что от ее чар зависит само плодородие земли. Но свою свободу и независимость леди Росмерту обменяла на полное невмешательство в дела королевы. Все остальные либо побеждены, либо служат Мэбилон. Тебе не справиться с нею никогда! Ты даже не волшебница! Ты — простая смертная!

— У меня есть роза, — Дженнет показала подарок Росмерту.

— Быстро увядающий цветок? Думаешь, его чар хватит на то, чтобы одолеть королеву? Новое платье, красивые туфельки, нитку бус из крупного жемчуга, расшитый золотом пояс — это все, на что он способен. Фрейлины леди Росмерту часто рвут розы с этого куста, когда хотят получить обновки!

— Вот как? — прошептала Дженнет. Вынула из волос розу, посмотрела на лепестки. Любая из ее подруг отдала бы многое ради возможности воспользоваться ее чарами. Сама Дженнет тоже давно уже мечтала о платье из голубого атласа, но… не сейчас! В таком платье она бы пошла под венец с Роландом, а без него и сотня нарядов ей не была нужна.

— Вы жестоки, — прошептала она. — Вы ужасно, чудовищно жестоки!

— Я тебя не понимаю. Что такое жестокость? Я сказал тебе правду. Ну, что поедем? Мой замок не такой роскошный, как дворец леди Росмерту, но там тоже есть парк и розарий и…

— Нет! Сэр Ролло, вы обещали отвезти меня к Озеру, где живет Озерная Дева. Исполните свое обещание!

— До чего же вы упрямы, леди Джиннин! Как… как…

— Как человек?

— Да!

Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга. Конь застыл, как изваяние. Пажи держались в отдалении, ожидая приказа.

— Отвезите меня к Озерной Деве, — попросила Дженнет шепотом. — Пожалуйста…

— А если Озерная Дева даст вам совет, как вернуть себе жениха? — также тихо ответил рыцарь-фейри. — В таком случае, вы будете утеряны для меня навсегда, а я этого не хочу. Я лучше запру вас в самой высокой башне своего замка и приставлю огнедышащего дракона охранять двери и окна, чем допущу, чтобы вы стали добычей моего соперника!

— Вы не сделаете этого! — заявила Дженнет. — Вы же рыцарь!

Ролло улыбнулся в ответ, показав чуть заостренные зубы. Ни у одного человека не было таких зубов, и девушке стало страшно.

— Пустите меня! — воскликнула она, рванувшись.

От неожиданности или просто послушавшись, фейри разжал руки, и Дженнет соскользнула на землю. Ойкнула, едва удержавшись на ногах.

— Леди Джиннин, — он склонился с седла, протягивая руку. — Садитесь, что же вы?

— И вы, — девушка не спешила принимать приглашения, — отвезете меня к Озерной Деве?

— Оставьте уже эту глупую идею, леди Джиннин! Поедем домой! Я отвезу вас в волшебную страну…

— Вы обманываете меня, сэр Ролло!

— Леди Джиннин! Как вы можете так думать?

— Могу! — девушка попятилась. — Я вам не верю. Я… я сама найду Озерную Деву!

Сердито вскрикнув, Ролло направил коня прямо на нее, и Дженнет, развернувшись, бросилась бежать. Она затылком чувствовала погоню, ждала, что вот-вот ее собьют с ног конские копыта, но вместо этого в спину ударил только горячий ветер и яркий свет, как будто за ее спиной вспыхнуло еще одно солнце.

— Ну и оставайся тут навсегда!

Обернувшись, Дженнет увидела только, как силуэты трех всадников на вздыбленных конях тают в этом нестерпимом ярком свете. Несколько секунд — и она осталась совершенно одна.

Налетевший порыв ветра вздул подол ее платья, рванул растрепанные волосы и легкую накидку. Холодом мгновенно пробрало до костей, но холоднее всего были ледяные пальцы страха, которые сжали ее сердце, когда Дженнет огляделась по сторонам.

Она стояла на краю давно убранного поля, шагах в десяти от разбитой дороги, где лужи уже замерзали, прихваченные первыми заморозками. Несколько ветел на обочине шевелили голыми ветками. На горизонте виднелось какое-то поселение — скорее всего, ферма. До заката было еще несколько часов, и до нее можно было добраться засветло. Но девушку не радовал этот сельский пейзаж поздней осени. Наоборот, из груди вырвался вопль отчаяния — она оказалась в Англии, за пределами волшебной страны. Одна.

До самого вечера он чувствовал на себе пристальный взгляд Конно. Юноша не приближался, держась на почтительном расстоянии, но и не пропадал из вида. Пару раз Роланд перехватывал его взгляд — но арлен тотчас отводил глаза.

В том, что за всем этим стоит какая-то тайна, мужчина не сомневался. Фейри обожали загадки. Здесь все было непонятным — роли, которые исполняли придворные дамы, этикет, отношение королевы к своему избраннику… Мэбилон то и дело твердила, что он — повелитель волшебной страны, но при этом лишала его свободы во всех смыслах этого слова. Роланд никогда не оставался в одиночестве — за исключением тех часов, когда его запирали в той самой круглой комнате без дверей и окон. Покинуть ее он мог только в сопровождении королевы и ее свиты, причем отправляться должен был туда, куда хочет она. Бесконечно прохаживаться по дворцу, просиживать часы в обществе ее придворных дам, посещать школу Саттах Грозной, либо сидеть на троне, установленном на возвышении, и сверху вниз смотреть, как в огромном зале пируют или танцуют остальные — вот и все, чем он занимался изо дня в день. После того, как прогулка заканчивалась, общество дам находило другие дела, а пир и танцы подходили к концу, его возвращали обратно. Создавалось впечатление, что он — красивая дорогая игрушка, которую извлекают из драгоценного футляра для того, чтобы смахнуть пыль, проверить, не заржавел ли механизм и заодно продемонстрировать ее гостям. Неужели, все его предшественники вели такую же жизнь? Сколько так можно выдержать? Год? Два? Целую жизнь?