Глава 12.

Не чуя под собой ног, почти ничего не видя от застилавших глаза слез, Дженнет устремилась в замок. Она успела узнать, что он был огромен — можно было бродить несколько дней и так и не обойти трети его залов, комнат, лестниц, галерей. Росмерту могла менять его внутреннее убранство по своему желанию, так что, позавтракав в комнате, где все было сиреневого цвета, в обед гости не могли ее найти — комната меняла цвет и отделку. За несколько дней Дженнет не смогла самостоятельно изучить внутреннее устройство замка, постоянно передвигаясь по нему в компании служанок. И в этот раз она отыскала какого-то пажа и попросила проводить ее к хозяйке замка.

Леди Росмерту обнаружилась в белоснежном зале, сидящей на троне из белого камня. Только ее алое платье и свободно рассыпавшиеся по плечам золотистые волосы и были другого света. Ну, и еще волосы дюжины девочек, которые, выстроившись попарно, танцевали перед леди Росмерту. Где-то под потолком звучала мелодия, но она споткнулась, когда Дженнет показалась на пороге:

— Миледи, я вспомнила!

— О чем ты говоришь, дитя мое? — нахмурилась леди Росмерту.

— Я вспомнила, зачем я попала в волшебную страну! — выпалила Дженнет. — Вернее, за кем! За своим женихом!

Росмерту резко поднялась, хлопнув в ладоши. Музыка смолкла, девочки, взявшись за руки, убежали, оставив их одних. Хозяйка замка подошла к гостье, заглядывая в глаза:

— Твой жених — фейри?

— Нет, он человек, как и я! Его зовут Роланд Бартон. Он был офицером на флоте Его Величества. Его украла королева фей! Он сейчас в плену у Мэбилон! И я должна его спасти!

Росмерту вдруг схватила ее за запястье и так крепко сжала, что Дженнет ойкнула. Ноготки знатной фейри впились ей в кожу. Не обращая внимания на причиняемую боль, хозяйка замка повела гостью прочь. Покинув зал, они прошли в открытую галерею, откуда открывался вид на весь парк и окружавший его лес. В небе плыло одинокое облачко. Мелькали птицы.

— Здесь нас никто не услышит, — кивнула Росмерту. — Что ты говоришь? Какой человек?

— Мой жених! Роланд Бартон! Роланд Бартон, — с наслаждением повторила Дженнет имя, которое чуть было не забыла навсегда. — Его украла королева фей. А когда я последовала за ним, друидессы в лесу украли мою память, чтобы я навсегда осталась с ними и не вернула себе Роланда! Но я все вспомнила только что!

— Это прекрасно, но чего ты хочешь от меня?

— Помощи! Мне говорили, что вы — могущественная волшебница, и я сама могла убедиться в этом…

— Да, — Росмерту кивнула головой и отвернулась, глядя на парк. — Моя сила велика. От меня одной зависит не только процветание волшебной страны, но и вашего мира… хотя там у меня нет такой власти, что была когда-то, когда смертные считали меня богиней… Но мощь королевы сравнима с моей!

— Значит, вы… ей подчиняетесь? — сердце у Дженнет упало.

— Подчиняюсь? Вот уж нет! Разве в твоем мире дождь подчиняется приказам королей? Разве хоть один монарх мира мог запретить хлебу вызревать, а коровам — давать молоко? Можно вытоптать посевы и засыпать это место солью, но нельзя приказать выросшему колосу снова стать зерном! Так и королева Мэбилон. Она не властна надо мной, но я не вмешиваюсь в ее жизнь. У меня свои заботы — чтобы ветер приносил дождевые облака вовремя, — она взмахнула рукой, и облачко направилось в другую сторону, — чтобы цвели цветы, спели плоды, а на траве играли ягнята…

— А у королевы Мэбилон родился наследник… — упавшим голосом произнесла Дженнет.

— Скажу тебе правду, милое дитя, — Росмерту взяла в ладони лицо девушки, — у королевы уже были дети. Но вот куда они девались — я не знаю. Мое дело лишь проследить, чтобы младенец в срок увидел свет. А все остальное уже не в моей власти. Но я вижу, — она перешла на шепот, — что у тебя будут три очаровательных малютки. Девочка, наделенная чудесным даром, и два мальчика.

Дженнет невольно отвела глаза. Девочка, наделенная чудесным даром… Она вспомнила заколдованную девушку-омелу и ее семечко. До сих пор оно хранилось у нее. Значит, это правда?

— Я могу сделать так, что твои беременности будут проходить легко, — продолжала Росмерту, — родишь ты без боли и страданий, и дети родятся здоровыми и крепкими. Но это все, что я могу для тебя сделать!

— Значит, — Дженнет отступила на шаг, — вы мне не поможете?

— Одолеть королеву? Нет, — Росмерту перестала улыбаться. — Это безнадежное дело, девочка. Я ни во что не вмешиваюсь. Никогда. И советую тебе забыть обо всем. Ты знаешь рыцаря Ролло? Он желает тебя. Я могу благословить ваш союз. Ты будешь счастлива…

— Без Роланда?

— Дался тебе чужой муж? Ну, если так хочешь, назови первенца в его честь.

— Я не могу…

— Постарайся. Я тебе помогать не буду.

Голос ее как-то странно дрогнул, и Дженнет ухватилась за этот намек:

— А кто поможет?

— Девочка, — Росмерту рассмеялась своим тихим серебристым смехом, — во всей волшебной стране я знала только одну королеву, которая могла бы сразиться с Мэбилон, но она повержена и лишена своей силы и власти, и имя ее запрещено называть. На твою сторону не встанет никто. Но если тебе все-таки нужен совет, как поступить, ты можешь попробовать спросить у Девы Озера.

— Девы Озера? — повторила девушка.

— Есть Озеро. То самое, на дне которого был скрыт Эскалибур. И Дева Озера до сих пор обитает там. Иногда она показывается из глубины, и тогда ей можно задать вопрос. Всего один. Зато любой, и она не имеет права не ответить. Если ты желаешь получить ответ на свой вопрос, ты должна отправиться на берег Озера и ждать. Сколько тебе придется ждать — я не знаю. Минуту, час, неделю, год… Дева Озера решает сама, когда ей появиться. Ты можешь провести на его берегах всю оставшуюся жизнь и так и не дождаться, а можешь только успеть перевести дух, как получишь ответ. Тебе решать.

Жаркое солнце припекало с утра. Спрятавшись в тень от его палящих лучей, чтобы оно не испортило нежную кожу, королева Мэбилон наблюдала, как на залитой ярким светом арене сражаются трое бойцов. Два рыцаря нападали на третьего. Все трое были сравнительно легко одеты — только рубашки и кожаные нагрудники, а также наручи и поножи. То отступая, то вновь атакуя, они кружили в изящном, завораживающем танце. У всех троих было одинаковое оружие — шпаги и короткие кинжалы-даги. Зрелище было завораживающее, но лишь опытный взгляд мог определить, что двое нападавших действуют осторожно. Они то нарочно медлили перед тем, как нанести удар, то отступали быстрее, чем нужно, легко сдавая позиции, то «случайно» открывались, лишь в самый последний момент уходя от смертельного удара, то промахивались по открытому боку противника и никогда не нападали с двух сторон одновременно — всегда один чуть опережал второго. Но все равно королева то прикусывала губу, то вздрагивала, когда клинки сталкивались, и во все стороны летели искры. А когда третий поединщик немного не рассчитал маневр и покачнулся, пытаясь восстановить равновесие, она тихо ахнула и тут же ревниво покосилась на столпившихся в отдалении придворных дам — заметил ли кто-то ее волнение? Но фрейлины и сами следили за поединком с восторгом и тревогой. Они вскрикивали, ахали, толкали друг дружку, посылали поединщикам воздушные поцелуи и громким шепотом восторгались своими героями.

Лишь Саттах сохраняла спокойствие. Опершись на короткое копье, свое излюбленное оружие, она стояла на солнце, не обращая внимания на его жгучие лучи, и прищуренными глазами следила за схваткой.

Битва продолжалась уже почти четверть часа. Двое из трех бойцов не спешили выказывать признаки усталости, наоборот, они в последние полторы минуты стали работать сильнее и четче. Не раз и не два теснимый ими третий поединщик был вынужден отступить. Один раз он не успел убрать ногу, и клинок его противника скрежетнул по бедру — если бы не защита, лезвие рассекло бы мышцы и кожу до самой кости.