– Пристенные… – усмехнулся лорд Грей. – Мы ведь можем и без оскорблений обойтись.

– Это слово очень точно их характеризует – бедняков, копошащихся у городской стены, в грязи и помоях, не работающих и живущих воровством. Поэтому я буду использовать его, Джереми. Можешь покинуть нас, если твой нежный слух не выносит такой грубости, – с отвращением, грубо и резко оборвал его судья.

– Но и что из всего этого следует? – Лорд Грей нахмурился, старательно не замечая оскорблений в свой адрес.

– А то, что у кого-то в руках сосредоточена власть над огромным количеством бедных горожан. Мы не можем отменить поручительства. – На каком основании? Мы не можем смягчить наказание за невыполнение обязательств бедняками по той же самой причине. Да и, кроме того, они знали о своем положении, когда совершали сделки, – покачал головой канцлер.

– Подождите, но мы можем отследить источник денег! – воскликнул барон.

– Нет, не можем, – возразил судья. – Во-первых, сеть поручительств опутала и многих лордов, которые даже не подозревают, куда уходят их деньги, а во-вторых, некоторые продавцы дают отсрочку даже в первоначальной уплате за товар, после чего тут же бегут к поручителю. Поручитель соглашается заплатить, если пристенный скажет ему, что у него нет денег. Но пристенный молчит, сделка повисает в воздухе до нужного момента. А потом – бам! Такие продавцы, замешанные в восстании против нас, требуют уплаты, нищие бегут к поручителям, те платят за них и отбирают жилье и все имущество. Тысячи людей на улице.

В зале снова повисло тягостное молчание.

– А ведь красиво получилось. Мы не обеспечили нищих работой. У них нет денег. Они влезли в долги перед ростовщиками, заложив свои комнаты. Реальная власть перетекла от нас к ростовщикам. Одно их слово, одно только обещание разорвать договор – и пристенные сделают все, что им прикажут, – добавил к своей тираде судья. – Я даже могу придумать еще худший вариант. В один момент все поручительства будут взысканы. Нищих начнут вытрясать из их домов. А потом кто-то пообещает вернуть все, как было. И свалит всю вину на нас.

– Никогда не поздно изменить закон, если в том есть необходимость, – ответил на это лорд Грей.

– Правила приняты не для того, чтобы исправлять их при первой же необходимости, – заметил на это канцлер, заставив лорда-советника Даррела ухмыльнуться – мальчишке хотелось отыграться. – В нашем Городе неизменны только его камни и законы. В остальном мы можем полагаться исключительно на жителей – если они справляются сами, то нам не стоит вмешиваться, если же нет – мы вынуждены придумывать для них ограничения. Это наша работа. Мы определяем границы дозволенного, когда это необходимо.

– Границы можно и подвинуть.

– Мне кажется, сейчас не время для дискуссии, как считаете? – вмешался барон Франку.

Канцлер и мэр подчеркнуто отвернулись друг от друга.

– Полагаю, у нас нет ни малейшей возможности распутать этот клубок поручительств и понять, кто находится в самом его центре, – медленно и тихо заговорил барон Франку.

– Ну почему же. В центре сидит Артур Васильев, – пожал плечами судья. – Доказать мы это никак не можем, поймать – тоже. Он скрылся от нас шесть месяцев назад.

– И мы не можем повлиять на ситуацию с помощью законов, – скривив губы, сказал канцлер.

– Но что-то же нужно делать! – воскликнул лорд-мэр, резко поднимаясь.

– Удивительно, лорд Грей, вы выбираетесь из своего кресла, только когда опасность начинает угрожать лично вам, – кивнул судья, снова перейдя на едко-учтивый тон. – А на Город вам плевать.

– Нет, вы… – Лорд Грей осекся.

– В Городе сложилась слишком опасная ситуация, – не обращая на него внимания, продолжил судья. – Сейчас около ста тысяч человек по первому требованию Артура Васильева возьмутся за оружие. Сколько еще к ним присоединится? Сотня, две сотни? Да все бедняки схватятся за вилы, когда станет понятно, что власть в Городе можно перевернуть с ног на голову. Если мы ничего не сделаем со всем этим – начнется восстание бедняков. Отменим поручительства – получим сильнейший экономический кризис в Городе, в котором и экономики-то нет в старом земном понимании.

Вчера я разговаривал с капитаном Тиммонсом. Как глава полиции, он получает самую полную информацию о том, что происходит на улицах Города. Так вот, пристенные продолжают сбиваться в стаи. Те из них, что побогаче, прячутся сами и прячут ценности. На последний суд практически никто и не пришел – а раньше всегда был аншлаг.

В шести пустых кварталах, несмотря на карантин, несмотря на все наши предупреждения, что находиться там больше трех суток опасно, нищие обживают новые комнаты, не обремененные поручительствами, строят лагеря. Все это произошло буквально за неделю-две, пока мы с вами наблюдали за сходками на Храмовой площади.

– Но почему никто до сих пор не заболел? – спросил канцлер.

– Потому что болезни нет в Городе, – ответил судья. – Люди избавились от заложенных ростовщикам комнат в бараках, но, боюсь, теперь ими движет другое – они хотят денег, работы, еды.

– И они не уверены, что, если они прекратят протесты, полиция не выгонит их из карантинных кварталов обратно в бараки, да? – поинтересовался канцлер.

– Да, – кивнул судья. – Сейчас любая искра, любое недовольство нами приведет к началу бунта.

– Мы можем подавить восстание! – воскликнул Джереми Грей. – У нас есть полиция! У нас есть гвардия!

– Гвардия есть у Архитектора, – флегматично заметил Кирилл Богушевский, задумчиво разглядывая судью. – Кроме того, их не так уж и много. А знаем лично мы только их главу – Арина Кондратьева.

– Полиция выстроила надежные кордоны и готовится воевать. Но давайте посмотрим чуть глубже. Если восстание проиграет, поручители попросту подадут на бедняков в суд, – ответил лорд-советник Даррел. – Сами-то они вообще ни при чем. Мы не сможем ни отказать им, ни удовлетворить их требования по причинам, которые я назвал. Даже если мы разрешим беднякам остаться в карантинных кварталах – это ничего не даст. Разница между лордами и нищими стала слишком большой. Нас вынудят уйти. Мы проиграли, милорды, вам так не кажется?

– Мы можем дорисовать денег лордам, чтобы они расплатились с горожанами, а те – погасили поручительства? – спросил канцлер, чем вызвал хохот судьи.

– То есть дорисовать деньги на счетах мы можем, а дорисовать законы – нет? Вы мыслите, как ваш отец, – когда-то он предлагал мне нечто подобное. Но нет, слишком просто и наивно.

– Мы однажды пошли на это, чтобы как раз поддержать бедных, – заговорил барон. – Дорисовали значительные суммы денег отдельным лордам на их счетах. Но ничего из этого не получилось. Едва об этом поползли слухи, цены мгновенно выросли. Тогда мы не добились ничего, а слухи пришлось еще и опровергать.

– Главная проблема бедняков – отсутствие денег. Именно из-за этого они готовы перебить всех нас. Так что, если потребуется, перепишем часть существующих богатств лордов на их счет. Создадим какой-нибудь фонд взаимопомощи. Но, кроме того, у нас есть еще две проблемы. – Судья с видимым удовольствием подвинул на середину стола принесенные им из кабинета бумаги.

– Это мои отчеты, – сказал лорд-советник Грей, недовольно пробежав взглядом по тексту.

– В которых вы радостно нам сообщаете, что полки на складах скоро прогнутся от количества эссенций, так? – едко поинтересовался судья. – Лорд Грей, вы когда последний раз там были, на складах? Они пусты. У нас через месяц начнется голод, вам известно об этом?

– Я… но, я… там, – промямлил Джереми Грей и неожиданно фыркнул в пышные усы.

Он всегда так делал, когда начинал нервничать или соображать, – это судья заметил давно.

– Лорд Грей? – спросил барон Франку, глядя на него поверх отчета.

– Я не заходил туда года два, – пробормотал тот, рассматривая другой отчет, словно пытаясь найти в нем хотя бы несколько слов, которые могли бы его оправдать.

– Лорд Грей, это была сугубо ваша ответственность – проверка продовольствия. У каждого из присутствующих здесь людей свои заботы. Но городские склады – ваша головная боль. Запас эссенций для синтетической пищи практически иссяк. Прочие запасы в порядке, за еще одним исключением. Я так понимаю, вы отправляли кого-то проверить наличие банок на полках, и этот человек не особенно вникал в их содержимое.