Он печально покачал головой и снова двинулся вперед. Катя пристроилась рядом. На языке у нее вертелось множество вопросов, но начать она решила с наиболее безобидного.

– А почему вы вообще решили купить щенка? – осторожно поинтересовалась она.

– А что же ещё? – вопросом ответил племянник. – Понимаете, когда я разыскивал тетушку, то отыскал её бывшую соседку по дому. Она-то мне и сообщила, что Валентина Михайловна живет в глухих горах на даче совсем одна. И что она обожает собак. Я с тётей никогда раньше не встречался. Сами понимаете, не могу же я явиться в первый раз и с пустыми руками, правда? Вот я и подумал, что в этой ситуации щенок станет прекрасным подарком.

Он огорченно наморщил нос.

– Только я полагал, что алабаи – это такие небольшие собачки… На фотографии они были такими маленькими пушистыми комочками.

– Алабаи – это среднеазиатские волкодавы, – поправила его девушка. – И пушистыми комочками они бывают недель до трёх. Вы, похоже, видели младенческую фотографию вашего приобретения.

– Наверное, – печально согласился Пётр Антонович. – Багире восемь месяцев, и хозяева заверили меня, что это лучший возраст для передачи щенка в другие руки.

– Конечно, – усмехнулась Катя. – Они же хотели продать собаку и постарались бы вас уверить в чем угодно. А почему вы не отказались от покупки, когда её увидели?

– Как я мог? – грустно развел руками толстячок. – Я ведь приезжий. У меня здесь время расписано по минутам и другого щенка было уже поздно искать.

Он бросил взгляд на шагающих впереди Кентавра с Багирой и убежденно добавил:

– Вообще-то она хорошая. Ласковая такая!

Тем временем начальник охраны поравнялся с щуплым белобрысым мужичком, спускавшимся по дороге ему навстречу. Катя уже видела его накануне. Кто-то из домашних сообщил ей, что мужичка зовут Геннадием и что тот с незапамятных времен работает в дачном поселке сантехником-электриком и прочим на все руки мастером.

“Вот он, виновник падения Толяна в канализацию, – подумала Катя. – Ему сейчас лучше к сторожке не соваться!”

Кентавр остановился и стал что-то говорить белобрысому. Багира послушно уселась рядом на задние лапы и замерла.

– Вот видите, – обрадованно указал на пса пальцем Пётр Антонович. – Она дрессированная. А то, что она на автомойке шланг прокусила, так это она играла. Щенок ведь!

Толстяк вытер пот с лица и печально вздохнул.

– Хорошо что у вас водка недорогая, – нелогично заключил он.

– При чём тут водка? – удивилась Катя.

Племянник замялся.

– Ну… Она… Понимаете… Не любит оставаться одна.

– А с водкой остаётся?

Девушка живо представила себе, как толстяк подливает спиртное в миску, и пьяная собака, бессмысленно икая, падает на пол, и возмущенно воскликнула:

– Вы ее напоили? Да как вы можете!

– Вы не так меня поняли, – протестующе замахал пухлыми ручками племянник. – Она не хотела оставаться одна в машине, а мне надо было зайти в магазин, чтобы купить колбасу – для нее же. Начала скулить так, что на мою машину вся автобусная остановка обернулась. Пришлось взять её с собой, а в магазине она… Смахнула с полки шесть бутылок водки. Хвостом. Пришлось заплатить. – виновато признался он.

– Молодец, собака, – рассмеялась Катя. – Правильно. Пьянству – бой!

– Зря смеётесь, – укоризненно глянул на неё толстячок. – Мне кажется… Нет, я практически уверен, что она сделала это нарочно. Там на нижней полке стояло много всего: сок, лимонад, солёные огурцы, но она смахнула именно водку. Ловко так!…

Он хотел ещё что-то сказать, но тут они поравнялись с начальником охраны, который давал щуплому Гене последние указания:

– … люк вернуть на место как можно быстрее.

Белобрысый Гена послушно кивнул и поспешил вниз по дороге. Катя подумала стоит ли предупредить его, что сейчас не лучшее время для похода к сторожке, но решила, что ей соваться в это не стоит и только поздоровалась. Гена в ответ буркнул на ходу что-то невнятное, даже не взглянув в ее сторону.

Кентавр обернулся к подошедшим и пристально посмотрел в глаза Петру Антоновичу.

– Мы пришли. – он указал рукой на низенькую калитку справа.

Они прошагали довольно далеко вверх от Бакчеевской дачи. Катя, уверившаяся, что в поселке кроме сотрудников секретного проекта никто не живет, с удивлением обнаружила перед собой еще один обитаемый домик. Стены и крыша у него были такими же старыми как и все вокруг, но расчищенные дорожки, цветы и ухоженный огород не оставляли сомнения в том, что здесь живут люди.

– Сюда? – племянник вопросительно ткнул пальцем в сторону дома.

– Угу. Проходите, – спокойно ответил Кентавр и сам толкнул калитку, пропуская Петра Антоновича внутрь.

– Я так волнуюсь, – пробормотал толстячок, переводя взгляд со своих спутников на увитое диким виноградом крыльцо в конце дорожки и не решаясь шагнуть во двор.

Собаке его тревоги были неведомы. Пока хозяин переминался с ноги на ногу, Багира сунула любопытный нос в калитку и настороженно потянула носом воздух. В глазах её зажегся хищный огонь, уши встали торчком и она, гигантскими прыжками, бросилась вперед по дорожке.

– Багира, стой! – закричал Пётр Антонович и рванулся следом, но его короткие ножки сильно уступали собачьим в скорости.

У самого крыльца собака притормозила, свернула влево и своими мощными лапами налегла на дверь маленького дощатого сарая возле дома. Дверь затрещала, и черно-белое тело мигом исчезло внутри. До ушей Кати донесся грохот, звон и оглушительное кудахтанье.

"Это курятник!" – мысленно ахнула девушка и поспешила вдогонку за толстяком.

Кентавр легко обогнал их обоих. Он первым забежал в сарай, и грохот, звон и кудахтанье стали в два раза громче. Из открытой двери полетели перья и клочья соломы. Катя остановилась в паре метров от курятника и придержала за пальто рвущегося вперед Петра Антоновича, справедливо рассудив, что ещё два человека внутри грозят полным разрушением ветхого строения.

В этот момент дверь увитого виноградом домика отлетела в сторону, и на крыльцо выскочила крепкая старушка с двустволкой наперевес. Она сначала нацелила ружьё на шумный курятник, но, заметив стоящих у самого порога Катю и толстячка, перевела дуло в их сторону:

– Стой! Стреляю на поражение! – гаркнула она и поднесла прицел к подслеповато сощуренному глазу.

Катя и новоявленный племянник испуганно застыли.

– И это… Как его?… Руки вверх! – вспомнила воинственная бабка.

Визитёры послушно вскинули руки над головой.

– Всё нормально, Валентина Михайловна, – прозвучал приглушенный голос начальника охраны. – Не надо стрелять.

Кентавр появился из сарая, крепко держа пса за ошейник. Внешний вид всегда тщательно одетого, причесанного и выбритого начальника охраны оставлял желать лучшего. К мокрым брызгам грязи на его одежде прибавились солома и куриный помёт. Оба, человек и собака, были облеплены с головы до ног разноцветными перьями, а Багира ещё и разукрасила себя битыми яйцами. В зубах она держала полузадушенную курицу, которую Кентавр не смог у неё отобрать и, в противоположность хмурому начальнику охраны, светилась счастьем удачной охоты.

Бабулька не торопилась опускать ружьё, хотя стрелять эта старая железяка могла, в лучшем случае, лет сто назад. Она повернулась на голос и теперь у неё на мушке был начальник охраны.

– Эт-та что?… – перешла она на пронзительный визг, разглядев свою лучшую несушку в черно-белой пасти.

– Это ваш подарок, – Кентавр устало стер пот и перья с лица, подходя с собакой к крыльцу.

Умница Багира аккуратно положила свой трофей на верхнюю ступеньку, тявкнула и радостно завиляла хвостом: "Ну, давайте, хвалите меня!"

Бабка резко опустила ружье вниз, с размаху приложив приклад к мозоли на большом пальце ноги, и охнула от боли. Потом она недоуменно поморгала и наклонилась над перекушенной пополам курицей.

– Константин Сергеич!… – тревожным шёпотом позвала она, поднимая на него непонимающие глаза, когда убедилась, что зрение ее не обманывает. – А что это?…