Халлиг озирает Эгорда, Тимориса и Леарит.

– И все же постарайтесь вернуться живыми, друзья. Без вас этот маленький снежный мир осиротеет. Да и мне без вас как-то… не так.

– А вот мне без вас самое то! – рычит. – Но придется терпеть ваши поганые хари, пока не найдем эту припадочную!

Четверо повернули головы в сторону Хафала, тот приближается. Жало со свистом стряхнуло избыток яда, зеленая гуща впечаталась в лед, там разеваются дымные рты ямок.

Губы Тимориса узлом, кулаки сжались.

Эгорд тоже бы вспылил, но давно научился не замечать выходки демона. Рад, что Халлиг и Леарит тоже делают вид, что ничего возмутительного не происходит. Если в костер не бросать дрова, он потухнет, и пожара не будет.

– А мое личико тоже поганое? – поинтересовалась Леарит.

Хафал остановился в нескольких шагах от компании, глазищи пожирают девушку, сперва лицо, затем очерченную косами грудь, та теперь тоже более открытая, затем ниже и ниже. Когти скребут затылок.

– Ну-у-у… – тянет демон, снова пялясь на грудь. – Ладно, твоя мордашка не такая уродливая. Но твоя рожа, червяк!..

Хафал зыркнул на Эгорда.

– Твоя рожа такая мерзкая, р-р-р, шкуру б с нее содрать! И этой шкурой не стал бы даже подтирать задницу!

Воин-маг посмеивается.

– Какое лестное мнение. Видимо, я и впрямь красавец… В смысле, уродец. Да, милая?

Леарит кивает жарко.

– Урод, каких поискать!

Демон надулся гордостью, похож на неприступную стену.

– Во-во, урод! Наконец-то дошло, ха!.. Ладно, букашки, долго тут еще торчать? Пора под землю!

Тиморис, по-прежнему злой, проходит мимо демона, пальцы теребят рукоятку сабли, воин идет дальше, к другому краю алтаря.

– Первая здравая мысль с твоего вонючего языка…

– …сказал вонючий язык, ха-ха!

Демон пошел за ним.

Эгорд взял Леарит за руку.

– В самом деле, пора. До встречи, Халлиг! Постараемся, чтобы она состоялась.

– Береги себя, Халлиг! – произнесла Леарит сердечно.

– Да хранят вас боги!

Человек-скорпион на ходу оглянулся.

– Чтоб вы друг друга поубивали!

– И тебе успехов, демон.

Хафал развел жвалы, блестит белая глыба челюстей, то ли оскал, то ли улыбка.

Четверка минула изваяние Малиина, плотной цепью заняла кромку ледяного обрыва.

Тиморис подтянул ремешки, осмотрел себя, все ли в порядке. К горлышку походной бутыли присосались губы, пузатый глоток, пробка со скрипом возвращается домой, воин то и дело косится на демона.

Эгорд окидывает взором белое платье горы, рои снега дают воздуху глубину, правая половина тела пронизана холодом, левая в тепле прижавшейся к плечу Леарит.

Демон разминает суставы, грудные панцири выгнуты гордо, ладони на боках.

Плевок за обрыв.

Слюнной дротик под действием магии острова распустился ледяной летучей мышью, тварь, визжа, уносится воевать с промелькнувшей рядом стайкой ледяных птиц.

Четыре пары глаз вертятся в попытках вместить в себя скалы. Те будто лес крепостей, каждая в корке льда, куда более грозная, чем цитадель Эгорда, суровая и спокойная, как ветеран, после сотен убийств утративший способность видеть в бою романтику, зато убивать умеющий превосходно.

– И это лишь наружная часть, – говорит Леарит почти шепотом. – А уж внутри… Как найти Велиру в огромном лабиринте?

Глядя на скалы, Эгорд накрыл ее ладонь своей.

– По крайней мере, надо войти.

Из спины воина-мага растут ледяные крылья.

Спуск в пещеры, как обычно, через каньон, что разломил скалу надвое, словно в древности бог вонзил гигантский топор. Эгорд пикирует в облаке телекинеза, ледяные крылья сложены, в его объятиях Леарит. Рядом Жея, клюв раскраивает воздух на горячие ленты, за костром хвоста солнечный след. Тиморис падает внутри солнечной сферы, что создала Леарит, а Хафал свернулся в хитиновый шар, вращается бешено.

Летят по вертикали, но иногда каменный колодец ведет в опасные места или вовсе заканчивается, и отряд сворачивает в соседние скважины. Эгорд и Жея маневрируют легко, Леарит в руках Эгорда при помощи телекинеза ведет сферу Тимориса, а Хафал справляется сам – хитиновое ядро разворачивается, лапы, клешни и хвост тормозят о стены, оставляя в породе глубокие порезы, от них летят осколки, демон перепрыгивает в поперечную пещеру, бежит на четвереньках как волк, а иногда по стенам и потолку.

Полет оборвался в знакомой пещере, дальше каменные извилины тесные, виляют, продвигаться удобнее пешком.

Спускаются цепью.

Эгорд пустил Леарит вперед, теперь он – барьер между ней и Хафалом. Тиморису приказал идти в хвосте, чтобы демон не мог ударить в спину. Воин-маг поглядывает за сыном Зараха с помощью стрекоз-шпионок, тот буравит других взглядом охотника, словно прикидывая, куда и когда удобнее нанести коварный удар.

Тиморис не в духе. Наверное, после спуска почувствовал себя беспомощным. Даже не знающий магии демон может спускаться сам, а его, Тимориса, волокли в сфере, будто калеку.

Демон и Тиморис перестреливаются взглядами и колкостями.

Хлынула ругань, и вскоре дошло до потасовки, пришлось разнимать.

Устроили внеплановый привал.

Тиморис, злой как бес, убежал, Жея с криками улетела за ним. Эгорд помогает Леарит устроиться рядом с шустрой подземной речкой, даже не речка – ручей, заодно следит, чтобы взрывоопасный Хафал не причинил ей вреда.

Тот выплескивает злобу на флоре. Вырывает из расщелин кустарники, те улетают пропасть. Корни жесткие, цепкие, увешаны каменными глыбами, как гирляндами. Хвост швыряет в черноту…

В итоге Хафал более-менее успокоился.

Стрекозы показали, что Тиморис в соседней пещере, тренируется метать саблю.

Эгорд пошел туда.

Когда перед ним возникла спина Тимориса, тот как раз сделал очередной замах, сабля прерывистым свистом огласила крученый полет, в воздухе блеснул призрачный круг, к подножию сталагмита с сочным шлепком упала срубленная грибница, грибы разбились на упругие волокна, вспыхнул рой синих брызг. Оголенный сок даже ярче, чем внутри гриба, но, расстреляв все вокруг, капли быстро угасают, как и синий свет шляпок.

Довольный крик Жеи, птица по крутой дуге снижается к Тиморису, в лапах сабля.

Пролетая над воином, Жея распустила когти, сабля упала Тиморису в ладонь, тот пристально смотрит вверх на другую грибницу.

Эгорд подходит, ноздри втягивают грибной запах.

Подножия стен завалены разбитыми грибницами, всюду лужи сока, под сводом торчат бутоны полых трубочек – все, что осталось после знакомства с саблей.

Тиморис замахнулся, ему на плечо опустилась перчатка Эгорда.

– Чего такой сердитый?

– А что, нельзя? – огрызнулся друг.

Эгорд ладонь убрал.

– Твое право.

– И на том спасибо.

Тиморис кинул саблю, стальной язык отрубил кончик сталактита в облаке молоденьких грибов-шариков.

Грохнуло, обрубок рассыпался. Сабля застряла в другом сталактите.

Жея с криком подлетела к нему, когти вцепились, но выдернуть удалось только с третьего рывка, птицу перевернуло назад через голову, но в падении крылья расправились, воздух несет Жею к хозяину сабли.

– Скоро и дышать нельзя будет без твоего дозволения, – проворчал Тиморис.

По нему проскользнули лучи Жеи, в ладонь шлепнулась сабля.

– Мы за тебя переживаем, – сказал Эгорд.

– Ага, особенно хвостатый.

– Хафал за всех так… переживает.

У Эгорда сигналит «окольцо». Касание пальца выпустило букет лучиков, те слились в портрет Леарит.

– Эгорд, не видел Жею?

– С Тиморисом грибочки собирают. А где Хафал?

– Недалеко, – отвечает Леарит. – Наверное, прячется где-нибудь, пялится, я тут обмывала в ручье ноги…

– Ничо не пялюсь! – прорычало из «окольца» далеко.

Эгорд вздохнул с улыбкой.

– Не дразни его сверх меры, а то накинется в порыве страсти.

Леарит смеется.