Декабрь 1932, Москва

Шлаевский сидел на стуле в кабинете Рихтера и курил. Полковник опаздывал: это в последнюю неделю вошло у него в привычку и ужасно раздражало Михаила. На замечания Роман Фёдорович реагировал вызовом на ринг — последний раз младший лейтенант продержался двенадцать минут, но потом всё-таки был нокаутирован более опытным бойцом. Ну что ж, опоздания так опоздания.

Как обычно внезапно, полковник фон Гринвальд-Рихтер распахнул дверь и ворвался в кабинет. Швырнул на вешалку пальто и кепку, размашисто прошёл до любимого кресла и упал в него. Все признаки бессонной ночи были налицо. Полковник закурил и заговорил:

— Чёрт побери, Шлаевский, и не вздумайте даже заводить разговор про пунктуальность. Я не в духе, прямо скажем.

— А я что? Я ничего, шеф. Вот, отчёт по «итальянцам» принёс.

Михаил протянул папку. Полковник по своему обыкновению поставил штамп «Просмотрено», расписался и положил её, не открывая, в ящик стола для ознакомления в свободное время. Затянулся и завёл разговор:

— Михаил, что Вы знаете про современный Китай?

— Вас интересует именно их разведка или вообще состояние дел?

— Меня всё интересует. Поставьте на примус чайник и начинайте.

Михаил поставил нагреваться потёртый походный чайник, вернулся на свой стул и принялся обстоятельно рассказывать.

— В настоящий момент Китай — одно из самых нестабильных и необычных мест на планете. Победившая в ходе революции и последующей небольшой гражданской войны партия Гоминьдан со своими союзниками контролирует Юг и Восток страны, большую часть Центра и не менее половины Запада. При этом официально именно их признают в качестве власти в Китае, а Великобритания, Франция и США оказывают поддержку данному режиму. Это официально, неофициально ещё как минимум мы и Италия, возможно, Япония. В то же самое время два года назад коммунистами был поднят мятеж. Попытка революции провалилась, тем не менее весь Север страны и часть центральных областей находятся под их контролем. Для нас стратегически это плохо, поскольку у китайских коммунистов тесные связи с красными недобитками вдоль Амура. Следует так же добавить, что коммунистов негласно поддерживает Германия, и, возможно, Япония, у которой вообще свои планы на весь Китай...

Офицер встал, снял закипевший чайник с огня, заварил крепкий чай и продолжил:

— На Западе страны всё и вовсе как в калейдоскопе. Существует частично признанная в мире Монголия, фактически под нашим протекторатом. Рядом с ней уйгурские формирования контролируют известных размеров территорию, однако постоянно воюют со всеми к ряду, включая британские колонии около Индии, а иногда и друг с другом. На Восток от Монголии, к красному Северу, располагается самопровозглашённая Туркестанская Народно-Демократическая Республика, чей правовой статус так же не ясен, как и политическая доктрина. Между ТНДР и уйгурами вклинилось несколько миниатюрных государств, образованных по религиозно-этническому признаку и не представляющих особой значимости. По сути, они есть только потому, что в основном Китае идёт вторая гражданская война вот уже второй год. А, ну и отдельного внимания заслуживает так называемое Царство Цинь. Ряд военных, которые порвали с Гоминьданом, сначала провозгласили на данной территории Свободную Китайскую Республику, больше всего напоминающую Гоминьдан в миниатюре, а после и вовсе провели реставрацию дома Цинь. Как ни странно, государство существует вот уже больше года и имеет все шансы остаться, если гражданская война затянется. Насколько мне известно, к этому приложили руку как минимум мы, немцы и англичане. Так что Китай — интересное место...

Шлаевский налил чай себе и полковнику, протянул последнему его чашку и сел ждать, что будет дальше. Рихтер неспешно отпил горячий напиток и ответил на немой вопрос:

— Да, Вам предстоит поработать с китайцами. Чёрт их, сволочей, разберёт, кто именно из них, но кто-то проявляет подозрительную активность в Туле. Местный отдел не справляется, вот я Вас туда и направлю. Постарайтесь разобраться там в сжатые сроки, до Рождества... Кстати, бывали прежде в этом славном городе?

— Нет, не приходилось.

— Эх, прекрасный город. Первый раз я там подхватил французскую болезнь, второй — провалялся в госпитале с тремя пулями почти двадцать дней, еле сшили... А чтоб Вам не было скучно и одиноко, с Вами поедет господин Полевой. Он знает китайский, так что постарайтесь найти с капитаном понимание. Это непросто, но Вы его ещё полюбите, есть за что... Вопросы?

Младший лейтенант допил чай и ответил:

— Выезжаем сегодня?

— Да, вечерним поездом.

— Тогда с Вас мандат в спецчасть, я бы захватил кое-чего.

Рихтер улыбнулся и протянул подписанный мандат для пропуска в спецчасть. Для себя Шлаевский отметил, что у Романа Фёдоровича была ещё и несвежая рубашка...

***

На перроне Павелецкого вокзала под ногами похрустывал снег. Ожидая своего напарника, Михаил чертил носком сапога неприличное слово. В это время его окликнули со спины:

— Младший лейтенант Шлаевский? Михаил Владимирович?

Офицер обернулся и коротко кивнул. Перед ним в странном жёлтом пальто стоял долговязый брюнет, чьё лицо украшали толстые очки в крупной оправе и россыпь прыщей на щеках. Образ дополняла надетая почти до бровей чёрная казачья кубанка и большущий кожаный баул, аккуратно поставленный на землю для рукопожатия. Очкарик представился:

— Капитан Полевой, Андрей Игоревич. Назначен вместе с Вами в служебную командировку в Тулу полковником фон Гринвальд-Рихтером. Лично знакомы ранее не были, однако слышал о Вас от Романа Фёдоровича. Весьма рад, что будем работать вместе.

— Взаимно. И, пожалуйста, давайте не так официально, хотя бы без отчеств и званий. Если Вы не против.

— Хорошо, Михаил.

Мужчины проследовали в купе отходящего поезда. Как только он тронулся, Андрей разулся, уселся на полку по-турецки и начал читать мантры. Шлаевский сделал вид, что ничего не замечает.

Вообще, о капитане Полевом в Отделе было неоднозначное мнение. Все признавали его начитанность, владение несколькими иностранными языками и хорошую военную подготовку. Тем не менее, большое количество странностей создавало ему репутацию чудака, от которого не знаешь, чего ждать. В частности, капитан был вегетарианцем, не пил и не курил, причислял себя к дзен-буддистам и систематически одевался весьма экстравагантно, если не сказать вызывающе. Поговаривали также, что однажды его чуть не уволил Дрейзер за вольное замечание в свой адрес в общей столовой, но Рихтер подчинённого отстоял и даже выхлопотал потом ему повышение. К капитану полковник был явно привязан и часто оставлял в качестве своего заместителя на время отлучек. Поскольку официальных заместителей у Романа Фёдоровича было двое, такое положение дел у многих вызывало вопросы. Но, что самое интересное, сами заместители данной темы не поднимали и считались с решением начальства, хоть и были оба в звании подполковника. В ноябре Шлаевский пытался разобраться в этой запутанной иерархии, но в итоге понял, что там сам чёрт ногу сломит, и оставил это дело.

— Вы знаете, что в Туле родился и вырос Викентий Вересаев?

— Что, простите?

Неожиданный вопрос капитана вырвал Михаила из задумчивости.

— Спрашиваю, знаете ли Вы о происхождении из Тулы писателя Викентия Вересаева?

— Нет, не знаю. Я, к сожалению, с таким писателем не знаком. А Вам он нравится?

— Нет. Но он из Тулы. Полезно знать, кто родился и вырос в городе, куда едешь в командировку. Вы, кстати, первый раз на выезде?

Шлаевский закинул ногу на ногу и приготовился к разговору в духе первых посиделок в Академии, когда старшекурсники экзаменуют новичков «на знание жизни».

— Да, ранее не приходилось. Но я и на службу поступил недавно. А Вы?

— Я не впервой путешествую по просторам необъятной. Роман Фёдорович систематически посылает меня не только ко всем чертям, но и к чёрту на куличики. Последний раз я так был заслан в Омскую губернию для расследования одного инцидента, провёл там почти всё лето. Надо признать, интересный город. И дыни дешёвые.