С этими словами Рихтер взял лежавший на полу «бульдог» и сделал несколько выстрелов в барную стойку, затем отшвырнул его к двери. Вынул из руки погибшего «Парабеллум», выстрелил трупу в грудь два раза, после сделал ещё три выстрела в стену и один в перевёрнутый стол. Пистолет отбросил к барной стойке, поднял обрез «мосинки» и выстрелил в голову Бугая, превратив её в кровавую кашу. Бросил обрез, осмотрелся:

— Так-то лучше. Криминальная разборка как она есть. Михаил, что у нас с горючим?

— Нашёл канистру бензина в пристройке.

— В самый раз! Давайте сюда. Хочу посмотреть, как наши противники умеют анализировать улики.

Полковник методично облил трупы и всё помещение бензином, потом поджёг его. Выходя, закурил:

— Ну, вот и огонёк для наших полицейских. Посмотрим теперь, какие выводы сделает «Испанка» и её благоверный. Кстати, заметили, какая интересная у шлюхи была татуировка на голени? Что скажете?

— Скажу, что не люблю женщин с татуировками.

— А у Марты ничего такого нет? Человек искусства всё-таки.

— Полковник, не Ваше дело.

Рихтер рассмеялся.

— Полноте, поручик! Подумаешь, прима Дягилева. Как будто у меня таких не было. У одной, кстати, была занятнейшая татуировочка на левой ягодице, и ей чертовски шло! Ну так что, есть что-то такое у Марты, а?

— Моя Марта, Рихтер, девушка приличная, и никаких татуировок не имеет. Она прима характерного танца, а не проститутка в притоне. А из милых особенностей у неё разве что родимое пятно на правом запястье.

— Ой, глядите-ка, сразу «моя Марта». На свадьбу позовёте?

Шлаевский вспылил и грязно выругался.

— Ну-ну, Михаил, не злитесь. Задеть не хотел. Просто интересуюсь личной жизнью подчинённых, так сказать, в порядке поддержки и здорового любопытства... Давайте в машину, пока костюм гарью не провонялся, а то прима носик сморщит. А родимое пятно на запястье, действительно, милая особенность. Интересная, я бы сказал...

***

Шлаевский сидел на единственном свободном от бумаг стуле и заканчивал печатать отчёт, когда в кабинет влетел полковник фон Гринвальд-Рихтер.

— А, Михаил, работаете?! Хорошо-с! Очень хорошо-с! Оружие при Вас?

— Да, шеф. Как Вы и велели, с «Браунингом» и ТК не расстаюсь.

— Замечательно! К чёрту отчёт, бегом в машину. «Испанку» брать будем!

Поручик подорвался, а полковник схватил со стола обрез «мосинки» и несколько обойм патронов со странной маркировкой, потом запер дверь и поспешил следом. Уже в машине завёл разговор:

— Ну что, Михаил, «Жемчужину Будды» помните?

— Конечно, как же иначе. Неужели мы туда?

— Именно! Прямиком в бордель! Раз Вы помните — на Вас вход через ресторан, я через двор. Да, Вы же у нас не любитель кровопролития — ну так отбоксируйте своего охранника, потом сможете его посадить по закону. Я, так уж и быть, своего просто прикладом отработаю. Будет парочка.

«Руссобалт» полковника остановился в паре кварталов от ресторана «Подъ цвѣтущей сакурой». Рихтер спрятал обрез под пальто и быстрым шагом скрылся во дворах — ему не нужен был даже фонарик этим вечером, так хорошо он знал эти места. Шлаевский проверил оба пистолета и направился в ресторан. С охранником всё прошло гладко — хватило одного точно поставленного удара в ухо. Михаил поднялся на второй этаж, где у двери его уже ждал полковник.

— Ну что, готов?

— Да. С одного удара, шеф. В «Жемчужину»?

— Погодите. Поручик, помните Хитровку? Враг должен быть уничтожен. Не церемоньтесь там ни с кем, они Вас не пожалеют.

Шлаевский вздохнул.

— Да, шеф.

— Тогда понеслась!

Фон Гринвальд-Рихтер резко распахнул дверь и выстрелил в потолок из своего обреза. Девушки и клиенты закричали и бросились во все стороны. Рихтер быстрыми шагами направился вглубь. Со стороны уборной выбежал охранник с револьвером — и тут же отлетел от выстрела полковника в грудь. Михаил присмотрелся: стрелял полковник крупной дробью. Из «мосинки»? Весьма интересно.

Вдруг из-за портьеры, прикрывающей часть зала от посторонних глаз, выскочил разъярённый японец. В прыжке он налетел на полковника и сбил того с ног. Рихтер успел выстрелить в ответ, но дробь попала в руку. Японец отшвырнул обрез и мужчины покатились по полу, сцепившись. Михаил попробовал прицелиться, чтоб выстрелом не задеть коллегу, но тут в него начал стрелять цыган из-за барной стойки. Пришлось резко отпрыгнуть в сторону и вести бой. С третьего выстрела он уложил цыгана-индуса. За это время Рихтер смог отбросить от себя японца и достать «Маузер». Однако тот явно не собирался так просто сдаваться: выхватив меч из ножен стоявшего у стены доспеха самурая, преступник с диким криком побежал в атаку. Полковник чертыхнулся и произвёл выстрел, но секундой ранее азиат успел ударить катаной по «Маузеру» — пуля ушла в пол, а сам пистолет отлетел к позолоченному Будде. Японец крутанулся на месте и рассёк мечом двубортный пиджак контрразведчика. Лезвие ударилось в металлические пластины, сбивая полковника с ног. Противник выкрикнул что-то на японском, но тут прогремел выстрел. Висок азиата брызнул алым фонтаном, и он рухнул к ногам фон Гринвальд-Рихтера. Полковник сплюнул кровь из разбитой губы и обернулся — в позиции «с колена» японца застрелил поручик.

— Ай молодца! Экзамен сдан, коллега!

— Шеф, куда теперь?

— За мной, за Кармен!

Полковник выхватил из кармана ТК и побежал к комнатам для элитных клиентов, Шлаевский следом. Из-за угла вдруг вылетел приклад винтовки, прямо в грудь Рихтеру. Удар был такой силы, что тот отлетел на несколько метров по коридору. Рослый усач с выправкой военного и в мундире кавалериста перебросил винтовку дулом на поручика, выстрелил. В последний миг Михаил успел схватиться за ствол и отклонить его в сторону, поэтому выстрел лишь оцарапал бок, пробив жилет. В ответ выстрелить нормально не получилось, пуля прошла в каком-нибудь сантиметре над головой здоровяка. На вторую попытку времени не осталось — резкий удар в печень левой рукой заставил Шлаевского согнуться пополам. Усач добавил коленом в лицо, поручик выронил пистолет и отлетел к стене. Военный навёл винтовку на контрразведчика, но тут Рихтер открыл по нему огонь из своего «Браунинга». Одна из пуль пробила кисть, другая попала в живот. Верзила крикнул что-то на немецком и тут же получил две пули в лицо из «Браунинга» от Шлаевского.

— Я же говорил, что «Браунинг» Вам пригодится, поручик! За мной, пока эта дрянь не успела дать дёру в окно!

Первым в комнату за красной портьерой вбежал Шлаевский. У лежащего на кровати распахнутого чемодана стояла стройная брюнетка с изумрудными глазами. При виде мужчины её рука инстинктивно метнулась к чемодану и в ней появился миниатюрный «Вальтер». Девушка навела пистолет в лицо ошарашенному поручику. Тот остолбенел и лишь спросил:

— Марта?! Ты?!

— Мишанька...

Рука брюнетки задрожала, затем стала опускаться. Из изумрудных глаз потекли крупные слёзы. Но тут возле Шлаевского возник полковник, резко отстраняя его в сторону и вытаскивая наручники из кармана. Лицо девушки искривилось и она прошипела:

— Verreckest, Oberst.

Два выстрела прогремели одновременно. Девушка вскрикнула и упала на чемодан, декольте её тёмно-синего платья стало стремительно темнеть, из тонкой кисти выпал миниатюрный пистолет. Рихтер дёрнулся и схватился за левое плечо, из-под его руки показалась кровь. Полковник тяжело опустился в кресло и посмотрел на Михаила. Тот стоял всё с таким же ошарашенным видом, от «Браунинга» в трясущейся руке шёл дымок.

На негнущихся ногах поручик подошёл к постели. Глаза умирающей посмотрели ему в лицо, и она слабо протянула руку. Шлаевский выронил пистолет, взял её кисть в свои. Девушка тихо произнесла:

— Ich habe deine Liebe nicht verdient... Не заслужила...

— Марта... Молчи... Я сейчас... Я что-нибудь...

Брюнетка нежно провела по ладони Михаила и попробовала улыбнуться.

— Danke... Спасибо, что был...

Изумрудные глаза стали стеклянными. Поручик продолжал сжимать её руку в своих и смотреть отсутствующим взглядом на тело.