Вирджил Уотерсон появился вовремя. На вид он выглядел невзрачным мужчиной, невысокого роста и волосы на его седом парике торчали в разные стороны. Эрлин никогда не проявляла любопытство, почему, приходя в клуб, он всегда надевал галстук и подтяжки, по крайней мере, до тех пор, пока одна из девушек не снимала их. У Эрлин уже имелась целая коллекция бабочек, которые Вирджил оставлял в ресторане.

Вирджил был настоящим богатеем. Гас рассказал ей, что он владел шестью ресторанами Макдональдс и еще множеством объектов недвижимости. Он посещал клуб в течение многих лет, но так как был женат и служил дьяконом в церкви, плюс являлся богатым бизнесменом и так далее, поэтому Эрлин и Гас предоставляли ему комнату для VIP-персон и позволяли выходить через заднюю дверь. Иногда он приводил друга или делового партнера, но обычно приходил один. Он всегда заказывал, по крайней мере, двух девочек для компании и платил только наличными. Вирджил и мухи не обидел бы, но у него имелись некоторые сексуальные наклонности, которые можно было счесть немного странными.

Ложа для VIP-персон была довольно большой, со своим собственным баром и сценой для танцев. На одной стороне находились три небольшие комнаты, которые Эрли называла «кабинеты». Если один из джентльменов хотел еще больше интимности, то мог взять с собой леди - или двух, или трех - в один из тех «кабинетов» и делать там то, что захочет.

Гас установил в них систему видеонаблюдения в качестве страхового полиса. Камеры снимали не все, что там происходило, но записей было достаточно, чтобы иметь возможность договориться, если когда-нибудь подобная необходимость возникла бы. Существовали записи с судьями, адвокатами, врачами и начальниками полиции, проповедниками, бизнесменами и политиками. Все записи были расположены в алфавитном порядке и хранились в несгораемом сейфе на небольшом складе на окраине города. Так совпало, что Вирджил был одним из тех, кого Гас заснял несколько раз в те времена, когда Вирджил был еще простым скромным человечком. Эрлин сочла, что он идеально подходит для того, что ей нужно сделать.

Они находились одни в клубе, и Эрлин провела Вирджила по коридору в гримерную комнату для девушек. В ней находилась небольшая зона отдыха для девочек с телевизором со встроенным в него видеоплейером. Кассета, которую Эрлин хотела показать Вирджилу, уже была в нем. Она указала на кресло перед телевизором.

— Присядь сюда, дорогой. Я хочу показать тебе кое-что особенное, — сказала Эрлин.

Вирджил сел и Эрлин разместилась рядом с ним. Она положила одну руку на его колено, а другой направила пульт на телевизор и запустила видео.

Экран засветился и Вирджил предстал голым, сосущим свой большой палец и говорящим непристойности двум девушкам. Эрлин все время поглаживала Вирджила по колену, пока они смотрели, как он проделывал разные вещи, которые можно было счесть немного неловкими. Через несколько минут он попросил ее выключить запись, затем повернулся к ней с самым жалостливым выражением, которое она когда-либо видела, и почти прорыдал:

— Эрлин, не могу поверить, что ты делаешь со мной! После всех этих лет и всех денег, которые я оставил в твоем кармане. Я просто не могу в это поверить!

— Делаю что, дорогой? — спросила Эрлин. — Я ничего такое не делаю с тобой.

— Тогда для чего ты мне это показала?

— Мне просто нужно небольшое одолжение, дорогой. Совсем маленькое. И если ты мне окажешь пустяковую услугу, клянусь могилой Гаса, что отдам тебе все записи.

Эрлин внимательно наблюдала за Вирджилом, пока излагала ему свое предложение. Сначала он не соглашался, но чем дольше говорила Эрлин и чаще поглаживала по внутренней стороне бедра Вирджила, тем больше он успокаивался. В конце концов, он согласился сделать то, что она от него хотела.

Он был таким милым.

15 июня

18.00

Утром того же дня, когда было запланировано танцевальное выступление моей дочери на концерте, я сидел за кухонным столом, завтракая и читая газету. Кэролайн вошла, потирая глаза, и сказала:

— Мне нужно кое-что рассказать тебе.

Я отложил газету.

— Начало не радует.

— Возможно. Вчера днем я заметила серебристый внедорожник, похожий на тот, который чуть не сбил тебя. Он дважды проезжал мимо дома. Затем, когда я отправилась в магазин, он оказался припаркован прямо рядом с моей машиной, но я не смогла разглядеть водителя за тонированными стеклами.

— Почему ты мне вчера об этом не рассказала?

— Я целый день была занята подготовкой к выступлению Лили, не забыл? Когда вернулась, ты уже спал. Я, было, подумала разбудить тебя, но решила, что это может подождать до утра.

— У сына Тестера, того, кто устроил сцену в зале суда, я тебе рассказывал об этом, как раз есть серебристый Додж. Должно быть, это был он.

— Джо, зачем ему это делать? Почему он хочет нас запугать? Ты просто адвокат, выполняющий свою работу.

— Ты не слышала его в зале суда. Что-то очень странное творится в голове этого человека.

— Что нам делать?

— У нас не так много вариантов. Если увидишь его снова, звони в полицию и сообщи, что происходит. Возможно, они проверят его. Не забудь предупредить Лили, чтобы она была внимательной. Покажи ей фотографию пикапа Додж, чтобы она знала, как он выглядит.

После завтрака я отправился в спортивный зал Джонсон-Сити и тренировался там около часа. Затем направился в округ Юникой, чтобы защищать Рэндалла Финча, одного из двух моих клиентов, приговоренных к смерти, для которых я был назначен адвокатом. Рэндалл был двадцатипятилетним необразованным белым мужчиной, который в наркотическом бреду убил тринадцатимесячного сына своей подруги. Рэндалл с подругой употребляли в течение двух дней метамфетамин и гидрокодон, а когда они закончились, женщина отправилась на поиски наркотиков, оставив ребенка с Рэндаллом. Пока ее не было, маленький мальчик, похоже, заплакал. Рэндалл сначала использовал его как пепельницу, тушил сигареты об его пятки. Потом, по известной только Рэндаллу причине, положил его на решетку раскаленного керосинового обогревателя, от которого на тельце ребенка остался ожег круглой формы. Но ребенок продолжал плакать, и Рэндалл швырнул его об стену, разбив ему голову.

Его подруга вернулась, увидела, что случилось, и вызвала полицию. Они также арестовали и ее.

Рэндалл не отрицал, что убил ребенка, но утверждал, что ничего не помнит. Единственной защитой, которую я мог предложить, было снижение умственных способностей из-за наркотического опьянения, и что Рэндалл не осознавал, что делал. Но я знал, что это не сработает. Как только присяжные увидели бы фотографии со следами ожогов от сигарет и грелки на теле малыша, Рэндаллу очень сильно повезло бы, если он смог бы покинуть зал суда без линчевания. Когда я увидел их, мне захотелось его убить. Единственное, что мне было нужно — это веревка и на некоторое время остаться наедине с ним.

Предварительное слушание состоялось два месяца назад в Ирвине, и представленные доказательства оказались ужасающими. С тех пор прокурор Дикон Бейкер потратил много времени и сил, чтобы сообщить местным СМИ, какую судьбу он определил Рэндаллу Финчу. Тот заслужил только смертную казнь. И как можно скорее.

Дикон, однако, не удосужился подать просьбу о смертной казни — неизменное требование в случаях смертного приговора, поэтому я решил попробовать сделать хитрый ход. Я сказал Рэндаллу, что поскольку обвинение против него серьезное, но никто не подал уведомление о смертной казни, то ему следует признать себя виновным во время обвинительного акта. Насколько я знал, до сих пор никто не пытался провернуть такой трюк, и я понятия не имел, что скажет судья. Однако знал, что это, по крайней мере, приведет к чрезвычайно интересному апелляционному прецеденту. Рэндалл согласился.